Она снова углубилась в компьютер, возилась там, затем обернулась и вздохнула.
— Знаете, у нас тут довольно строго все учитывается, все-таки благотворительный фонд, деньги. В переведенных на более легкую группу его нет…
— И что это значит?
— Ну, это значит, что он умер, например…
— Умер?
— Ну, да… Резко снят с учета. Обычно так бывает, когда человек умирает.
Ирочку приволокли куда-то в кафельное пространство с лампами и зеленым креслом-распоркой, мрачнее которого придумать что-то было бы очень и очень сложно. Ее переодели. Когда? Зачем? Сейчас на Ирочке была дебильная сорочка, ветхая до жути, а под сорочкой ничего. И Ирочке, честно говоря, было настолько все равно, как она выглядит, что с тем же успехом ее могли отправить голую — она бы не заметила.
— Так! Женщина! Будете кричать, ничего не получится?
Леонид зверем посмотрел на акушерку: ну, что ж вы все такие железобетонные??
— Ириночка! — он поддерживал ее, пытался тащить к креслу. — Ириночка! Не обращай внимания! Эти люди… Главное, что они — профессионалы! А все остальное — ерунда! Это они специально, чтобы отвлечь тебя! Они так должны себя вести, чтобы тебе было легче?.. Потерпи!
— Сам терпиии!
— Да я бы рад, милая!! Если бы я мог вместо тебя!! Потерпи!!!
— Больнооо!!!
— Я знаю! Знаю!
— Нет, не знаешь!!! А-а-а-а!!!
— Делайте что-нибудь! — орал Леонид на врачей, пока Ирочка орала от схватки. — Помогите ей!!!
Врачи были заняты делом, возились между Ирочкиных ног, отвлеклись на одну секунду, чтобы взглядом охладить папашу.
— Вы же доктор! — сказал один из них, пузыря словами маску. — Вы же все понимаете!
— Но…
— Не мешайте нам ей помогать!
Леонид хотел что-то крикнуть, обосновать свою агрессивную позицию, но только выдохнул и снова вернулся к Ирочке.
— Еще чуть-чуть! Зато у нас будет ребенок!
— Не хочууу!
— Вот посмотришь, такой красивый ребеночек!
— Не хочууу!!
— Я тебя так люблю!! Пожалуйста!! Еще чуть-чуть!!
— Не хочууу!!!
И вдруг боль прошла.
— Сейчас будем тужиться! Слышите, женщина?
— Она слышит, слышит! — Леонид кивал за Ирочку. — Мы все сделаем!
— Хорошо! Тогда делайте, как я буду говорить!
— Мы будем! Будем!
— Вы уверены, что она нас слышит?
— Она слышит меня, это точно! Мы все сделаем!
Еще через десять минут какого-то нереального напряжения, до треска в глазах, до лопанья барабанных перепонок, Ирочка родила маленькую фиолетово-розовую девочку.
Лена приехала домой, упала в обуви на диван и грызла ногти. Понять, что с сегодняшнего дня ты официально умираешь, было как-то не совсем просто. А с ботинок капало прямо на бархатную обшивку дивана, но эта обшивка могла бы сейчас вообще гореть, и Лена не обернулась бы.
Она умрет.
Только потому, что Сергей очень любит других женщин.
Порыдав, Лена набрала Ирку. Не отвечает. Блин! Договаривались же созвониться в обед! Какого черта? Какого черта, блин, в самый тяжелый момент?! Подруга называется!
Набрала Наташку.
Естественно, сняла Анжелка, поскольку окончательно оккупировала телефон.
— Анжела? Привет. Где Наташка?
— Ой, она на работе! У нее сейчас решается судьба! Утром наш дачный сосед, помнишь, мы рассказывали? Симпотный такой, усатый? Бизнесмен? Так вот… А Наташка ему очень нравится, он даже не скрывает! Так вот! Сегодня он с моей помощью ее разыскал на цветах и повез к себе в офис! Там какое-то дело организуют, и Наташка будет бизнесвумен! Супер, да?
— Супер, — мертвым голосом сообщила Лена. — А когда она вернется?
— А она может вообще не вернуться сегодня! Я бы на ее месте поехала к этому соседу ночевать!
Ясно. Еще одна любимая подружка плевать хотела на Лену. Прекрасно…
— Анжелка… Как ты себя чувствуешь?.. В смысле… Ты здорова?
— Я? Да! Мне рожать недели через две! Чувствую себя супер! Настроение отличное! Летать хочется, только живот мешает! Знаешь, это так прикольно — быть беременной! Мне так нравится! Как будто все цветет в организме!
— До свидания…
Зачем она спросила про здоровье?
Сама не поняла.
Просто так странно было, что все кругом здоровы, а Лена больна смертельной болезнью…
Это могло бы еще как-то объясниться, если бы вдруг все одновременно смертельно заболели. Тогда было бы плохо, страшно, но справедливо…
Но все были здоровы. Даже разбухшая, покрывшаяся пятнами Анжелика…
— Мама?
— Да, Леночка! Как ты себя чувствуешь?
Ну что ж она сразу, сходу?..
— Я… нормально себя чувствую…
— А как ты?
— Ну, как… Как любая старая тупая женщина?
— Ты не старая. И не глупая.
— Я старая. И глупая. Я думала над твоими словами, Лена. Вероятно, ты права. Только сейчас уже ничего не исправишь…
— Да. Сейчас уже ничего не исправишь.
Лена почувствовала, как снова накатывает. Сейчас начнется истерика баллов в десять.
— Пока, мам…
— Лена? А что ты звонила? Случилось что-то?
— Нет? Все нормально? Пока!
— Ну, пока…
— Я… люблю тебя, мам…
Маргарита Петровна даже вздрогнула. «Я люблю тебя, мам». В последний раз по доброй воле Лена говорила это лет десять назад.
Явно что-то случилось.
Она набрала номер дочери, но потом нажала на рычаг.
Миллион раз бывало такое. Они разговаривали по телефону (в гости Лена заходила реже, чем луна в окно на первом этаже), как-то нелепо, на конфликте, прощались. Потом Маргарита Петровна мучилась, перезванивала и получала от дочери по шапке — та уже успевала куда-то выйти, что-то начать озвучивать, а отчаянный мамкин звонок все портил…
Сегодня не будем злить Лену. У нее и так грустный, уставший голос. Сейчас она, возможно, спит после очередного ночного монтажа и нечего ее тревожить.
Примчался Сергей, хлопнул дверью и тут же отчаянно и киношно шлепнулся на колени рядом с диваном.
— Лена? Только не делай скоропалительных выводов!
— Пошел ты…
— Я виноват. Я очень виноват перед тобой…
— Виноват? — Лена села. — Ты ВИНОВАТ?? Это не то слово, Сергей!!!
— При чем тут слова? — он закручинился, закрыл лицо руками. — Дело ведь не в словах! А в нашей жизни! В нашей любви!
Лена хохотала, как мегера.
— Я был дурак! Такой дурак!! Я не ценил, не до конца ценил то чудо, которое было все это время со мной! Рядом! Это чудо — ты! Ты самая яркая страница моей жизни! Простить меня после всего того, что я сделал, невозможно! Ты не должна меня прощать! Но если ты захочешь, я попытаюсь тебе объяснить, почему я поступал так? Вдруг ты поймешь? Ты же умная, тонкая! Я не встречал таких, как ты! Я так мучился этот час, анализировал! Все происходило не случайно…
— Сергей, — Лена встала, застегнула куртку, она была до сих пор в куртке. — Я не хочу тебя видеть и слышать. Мне все равно, почему ты поступал так, все равно, что ты там анализировал. Мне только хотелось бы не встретить тебя никогда.
Она швырнула ему в лицо ключи от квартиры, причем швырнула так удачно, что угодила в круглую Сергееву скулу. Вот тут он реагировал поестественнее. А пока он реагировал, Лена выбежала на улицу.
— Ну, и где эта ваша гениальная девушка? Я уже готов домой уехать! Можно как-то ее поторопить?
Господин Г. отправился на поиски и нашел Наташу в коридоре. Она стояла у окна, молчала. Не обернулась, когда позвал.
— Эй! Товарищ дизайнер! Что это за дезертирство с поля переговоров?
— Я хотела бы уехать.
— Мы все хотим уехать, уже поздно!
— Мне надо домой.
— И мне надо домой! Ты ведешь себя как-то странно!
— Мне надо домой…
— Да едем уже! Едем!
Они сели в машину, и Г. тоже замолчал, выражая лицом полное безучастие. Вообще-то ему хотелось бы чуть-чуть поругаться, но при этом он помнил о Наташином потенциале, и минус на плюс дали визуальное безразличие.
— Я, конечно, не очень разбираюсь в загадочной женской душе, но еще час назад ты была милой, общительной девушкой… И вдруг уходишь, и с тобой что-то такое происходит, отчего ты меняешься на сто восемьдесят градусов!
Молчит.
— Наталья, пойми, я бы не спрашивал… Но если твоя печаль вызвана какими-то моими действиями, то я обязан это знать! Я заинтересован в хороших отношениях с тобой, я собираюсь с тобой работать, это как минимум…
— Ты ни при чем!
— А кто при чем? Инвестор? Какая-нибудь прохожая уборщица не так посмотрела? Я не смогу спать спокойно, если ты не скажешь!
— Я узнала, что умер один очень дорогой для меня человек!
— Ах, вот так даже, — Г. поднял брови. — Ну, тогда… Мне очень жаль…
Он довез ее до дома, сделал потише музыку.
— Хочешь поговорить?
— Нет.
— Ты очень закрытая.
— Да.
— Что я могу для тебя сделать?
— Ничего.
— Ну, давай я тебя завтра заберу, и съездим куда-нибудь за город, поедим шашлыков?
— Нет. Я пойду.
— Ну, невозможно с тобой работать… Наташ, я не хочу тебя поучать, но есть истины, которые понимаешь только со временем. Например, правду об одиночестве. Я ее понял лет в тридцать шесть, когда столкнулся с реальной проблемой нехватки рядом одного-единственного друга и одной-единственной женщины. До поры до времени все это кажется сентиментальной мутью, но проходят годы, и стадная генетика делает свое дело. Человек так устроен, ему необходимы другие люди. Даже очень сильный человек не сможет долго существовать в одиночку, и если бы ты знала, сколько я упустил, не умея окружить себя близкими… Я знаю, что это не первый случай, когда ты справляешься одна. И еще будут такие случаи. Но ты выбрала самый трудный и неприятный способ решения проблем. Я не в том возрасте, чтобы воспользоваться ситуацией и тащить девушку, которая находится в состоянии аффекта, к себе в постель. Я даже в молодости так не поступал. И моя назойливость сейчас обусловлена только искренним желанием поддержать тебя. Я не хочу, чтобы ты сейчас сидела у окошка и плакала одна!