— В задницу съемки!
— Ого… Случилось че?
— Все нормально!
На заправке Ирочка поковырялась в моторе, несколько раз вслух удивилась чудесам советского автомобилестроения. Слышавшие ее сотрудники АЗС прониклись уважением и даже попытались узнать, куда это на ночь глядя на такой колымаге отправляется такая красивая девушка? Вторсырье закрыто, лом не принимают…
— В Минск направляюсь! — весело доложила Ирочка. — Пожелайте мне удачи!
Наташа подошла к такси. Вот задача! Надо ведь как-то логично туда заглянуть, чтобы не вызвать подозрения и желания ударить сумочкой… И как это сделать?
А ты зайди со стороны водителя (это в Наташе заговорил внутренний голос) и задай ему какой-нибудь дурацкий вопрос… Ну, вроде: какая у вас сейчас такса за полчаса простоя?.. Или берете ли вы на реализацию цветы разных видов?..
Она обошла машину, деликатно постучала в стекло и склонилась пониже, стараясь увидеть пассажирку.
Видно, что молоденькая, хрупкая, блондинистая.
— Что? — сказал водитель, выжав стекло вниз. — Что случилось?
И тут Наташа поняла, что случилось! Случилось что-то до того странное, что она и сказать не может, и вдохнуть, и выдохнуть! В одну секундочку перебило все проводки и стыки!..
— Э-э-э-э, — только и смогла.
— А-а-а? — ответил он.
И оба пялились друг на друга и боялись, что разучились разговаривать или что у них трехмерная галлюцинация, которая вот-вот отпустит и придется шлепнуть себя по щеке ладонью и сказать: ты чего? Что это с тобой? Уже видения начались? Лечиться, дружок, надо!
Наташа смотрела на Витьку Яковлева.
А Витька Яковлев смотрел на Наташу.
Сначала Лена велела зайти в магазин и купить коробку самых навороченных конфет.
Потом велела ехать в Шабаны. Дима очень обрадовался такому раскладу. Зима, вечер, пробки — почему бы не прокатиться в Шабаны?
Там они долго кружили, искали. Лена смутно помнила адрес девчонок-пэтэушниц и в общем звонила наугад, номер квартиры очень приблизительный. Она даже имен этих девчонок не знала… То ли Насти, то ли Кристины…
Открыла унылая женщина в старинном халате.
— Здравствуйте, — улыбнулась Лена. — Я из социальной молодежной службы (женщина напряглась). У вас, если я не ошибаюсь, есть замечательная дочь, она учится в ПТУ… А у нее есть две подруги…
— Ну, есть… Что опять натворили?
— Ничего не натворили, все нормально!
Лена, конечно, чувствовала себя идиоткой. Но и чуть-чуть доброй феей. И это второе ощущение помогало не нести совсем уж чушь.
— Мы выделяем кое-какие деньги… Вот, у меня тут почти пятьсот… Это как бы новогодний подарок… Вы могли бы отдать их девочкам? Или их мамам? Но при условии, чтобы девчонки себе тоже что-нибудь купили… Ну, на Новый год…
— Так, а что? — женщина взяла деньги, сильно задумалась. — Это вы всем раздаете?
— Не всем. Только самым… перспективным…
— А расписаться там?.. Протокол?..
— Ничего не надо. Просто распорядитесь этими деньгами правильно. Их не очень много, но больше нет…
— Точно все нормально? Вы не эти… Не наркоманы? — беспокоилась женщина, она очень не хотела отдавать деньги. Но и не верила, что можно вот так запросто их получить.
И ведь деньги огромные. Для нее просто гигантские!
— Нет. Все нормально, мы абсолютно обычные люди. До свидания. С наступающим!
— Так, а как вас звать-то? Что девкам говорить?
— Ну, скажите, что подруга одна… Ничего не говорите! Мне просто хотелось сделать им подарок! Абсолютно бескорыстно!
— Поверила? — спросил Дима.
— Поверила.
— Молодец. Я бы… Хотя я бы тоже поверил.
— Да, когда скоро Новый год, как-то чаще и глубже верится.
— Это не мое дело, но почему ты отдала им все свои премиальные? Они сделали для тебя что-то хорошее?
— Ага! — улыбнулась Лена. — Они помогли мне вспомнить, как в пятнадцать лет мы с Иркой и Наташкой охотились за Звездным мальчиком!
— За кем?
— За парнем, который сыграл главную роль в «Сказке о Звездном Мальчике»! Мы звонили ему домой, писали ему письма…
— Да? Вы так ужасно себя вели?
— Причем всегда! И чем старше мы становимся, тем ужаснее себя ведем!
Было очень хорошо.
— Я не Звездный мальчик, но… Что тебе подарить на Новый год?
— Подари мне себя!
— Какая ты нетребовательная женщина!
Потом они поехали к старому клоуну Костику.
Ирочка вырулила на трассу и взяла максимальную цифру — 100. Больше этот бедный зверь, побитый ржавчиной, не вытянул бы даже на авиационном топливе. Она ехала и думала о том, что раньше люди были лучше и выносливее, раньше они ездили в таких монстрах и радовались своей счастливой судьбе… А сейчас это — подвиг на крови, причем всех участников: и Ирочки, и машины. Ее, машину, трясет, дергает, заваливает снегом, ей плохо, и становится еще хуже. И она давно должна была погибнуть, но почему-то держится. Наверное, хочет что-то доказать.
А Ирочка? Что хочет доказать она?
Что отчаянная, сумасбродная девка? Что идиотка, каких свет не видывал?
Зачем она сбежала от славы и съемок? Какого черта она покинула Москву, город мечты и перспектив?
Только представить на секунду, что сейчас делает бедный Вадик… Какими нехорошими, недобрыми словами он вспоминает ее, как экстренно отменяет съемки… Или ищет новую актрису, более вменяемую. А таких много, между прочим. Так что не пропадут!
И понятно, как белый день, что ее больше не позовут. Что будут забывать, сначала рассказав всем встречным о сволочной девке из Минска, которая, кобыла, поставила крест не только на собственной карьере, но и на кино… Хотя какой крест на кино? Справились и без нее, незаменимых нет. А вот на ее конкретной кинокарьере не просто крест, а КРЕСТ!
— А, в задницу! — весело говорила Ирочка, подстегивая своего хромого коня. — Пошли вы все!
В машине не было даже приемника!
Как такое возможно?
— Привет, — сказала Наташа, откашлявшись.
— Привет, — ответил ей Яковлев.
— А я думала, что ты… Нет, все нормально…
— Что я?
— Ну… Да нет, ерунда… Как дела?
— Нормально… Вот, таксую.
— Давно?
— Года два…
— Здорово.
— Ну, не то чтобы здорово… Но военного из меня не получилось.
— Я знаю.
— Так что… А ты?
— А я? Я нормально…
И все? И больше не выдавят ничего?
Клиент Михал Михалыч нервничает, ходит по цветочному пятачку, подает отчаянные знаки. Робкая девушка-пассажирка пытается привлечь внимание таксиста, узнать, что происходит…
— Я цветами торговала… Сейчас буду дизайном заниматься… Ландшафтным.
— Ничего себе? Молодец!.. А я вот с напарником кооперируюсь, беру машину… Потом, если получится, начнем расширяться, уже есть предложения… Верчусь…
— Слушай… — Наташа оглянулась. — Мне надо идти…
— Да, конечно…
— Я не знаю… А… у тебя есть…
— Телефон?
— Ну, да…
— Есть…
— А ты…
— Я? Да. Если ты хочешь, я оставлю.
— Отлично…
Он начал искать в бардачке, девушка-пассажирка что-то вежливо спрашивала, но он, кажется, не слышал.
И Наташа отчетливо увидела его специфику, его спазматичные движения. Такие бывают только у тяжело болевших и, возможно, больных еще и сейчас… Такие движения бывают у тех, кто вообще долго был без движения. Наташа закусила губу. Страшно даже представить, что он пережил! Страшно подумать, какими были его лежачие дни, как он учился всему заново…
— Ты сама запиши, ладно? — он протянул маленький таксистский блокнотик, ручку. — У меня тут проблемки… Я скоро от них избавлюсь, но пока…
Рука дрожит и плохо держит ручку. Он не сказал этого.
— Когда тебе можно позвонить?
— Когда хочешь, я живу один…
Наташа отдала ему ручку, подумала, потом наклонилась поближе, чтобы не испугать девушку-пассажирку.
— Вить, у меня дела. Мне надо их решить, надо помочь одному человеку, а потом еще подъехать кое-куда…
— Ну, конечно! — Яковлев охотно кивнул. — Я не держу! Пока! Рад был!
— Погоди… А потом… Часа через два… Я только заеду домой и возьму вещи… Они уже собраны… Часа через два я приеду к тебе… И я уже не уеду. Если захочешь, я не уеду!
Яковлев смотрел и смотрел.
Дамы-коллеги отвлекали Михал Михалыча.
— Что-то случилось? — спросил Яковлев.
— Ну, да… Я кое-что поняла…
— Что?
— Подождите минуточку, — попросил Яковлев пассажирку. — Мы сейчас закончим!
Та кротко вздохнула. И Наташа подумала, что Михалу Михалычу будет приятно и хорошо с этой милой девочкой.
Он вышел из машины, высокий, худой. Сделал шаг, чуть-чуть подволакивая ногу.
Стояли «молния» к «молнии».
— Любишь, говоришь? — спросил он мятным шепотом.
— Люблю.
— Действительно, любишь?
— Люблю.
Распахнул руки, загреб и прижал изо всех сил. И остались так стоять.
— О, кто пришел! — Костик отворил дверь, пропустил в коридор. — Ленка моя любимая приехала! Ах, какая молодчина! Вот я рад!
— Дядь Кость! С наступающим! Это тебе!
Дима подал, а Лена протянула огромную конфетную коробищу.
— Конфеты? Ты помнишь, да? — Костик распахнул седые ресницы. — Ну, ты моя умница! Даже не думал! Вы проходите! Сейчас мы эти конфеты рассмотрим поближе! Сейчас чаю! Или кофе?
— Да мы на минуту!
— Никаких! Я тебя полгода не видел! Где полгода? Больше! С марта! Найди уж полчасика, поговори со стариком!
Лена кивнула Диме: раздеваемся. Дима кивнул Лене: как скажешь.
— Дядь Костя! А ты сейчас работаешь где-нибудь?
— А как же! На елках! Почетным Дедом Морозом!
— А на телевидении ничего?
— Да что ты! Я уже на пенсии! Меня с моими морщинами уже и загримировать-то проблематично! Нет, это все давно уже… А что за молодой человек?
Дима привстал, протянул руку.
— Дмитрий, боевой товарищ…