Ангел, Солнце! Сын, сыночек, сынулечкааааа…
Рома задумчиво ковырял вилкой кружевную салфетку, его ангельский профиль обрамляли черные кудри, а на бархатистой шее билась, пульсировала венка.
Роза Наумовна не выдержала, наклонилась и поцеловала эту венку.
— Мама! — дернулся Рома. — Ну, хватит уже!
— Прости, сердце мое! — прошептала Роза Наумовна и обвела всех вокруг влажными от любви глазами.
Никто ничего не видел, все в порядке.
Тут наконец из своей комнаты вышла Валентина Сергеевна, сорвала аплодисменты и возгласы. Ее привычная белая башенка а-ля Зыкина уступила место блондинистой химии. Вся покрытая озорными кудряшками, Валентина Сергеевна походила на накрашенного безбородого пастуха овец в лохматой шапке.
— Это я решила немножко измениться, — кокетливо оправдывалась Валентина Сергеевна и все трогала свои кудри. — Сейчас так носят, что я могу поделать! В нашем возрасте важно не уступать старости и… некоторым молодым девицам!
Игорь Петрович, отец Ирочки, странно поморщился при словах о девицах. Они явно адресовались ему.
— Ну, давайте уже садиться за стол! — раздраженно воззвал он к аудитории. — Сколько можно ждать?
— Ой, подожди! Еще не все пришли! — Ирочка метнулась к окну.
— Сергей с Илоной опоздают. У них там, на работе, какая-то заминка, какой-то товар привезли…
— А что, Сергей уже точно женится? — Роза Наумовна придвинула стул, положила салфетку на колени, другой покрыла колени Ромы.
— Да, он сделал ей предложение, подарил очень красивый комплект белья. С ришелье, очень модный.
— А кто у нее родители?
— О, — Валентина Сергеевна подняла подрисованные брови высоко-высоко. Было видно, что ей приятно говорить на эту тему. — Родители отличные! Мама в исполкоме работает, любые документы в любые сроки, никогда не откажет. А папа на «Горизонте» в высшем эшелоне, очень большой начальник. Так что с Сергеем все в порядке. Он у меня вообще молодец. Товарищ у него в Бресте на складе работает, а там граница рядом, сами понимаете. Так они потихоньку возят парфюмерию, «Магию ночи» недавно достали, «Опиум». Крутится! Молодец!
— Так! Я устал ждать заказов! Кому что наливать! — Игорь Петрович громыхнул шампанским, тихо матюкнулся но поводу обильной пены, фонтаном хлынувшей на скатерть. — Ну? Давайте скорее!
Ирочка стояла у окна и барабанила ногтями по стеклу.
— Ира! Садись за стол! Чей день рождения, в конце концов?
Она присела на краешек стула, готовая сорваться в любой момент.
— Так, а что у нас стулья пустые? — Игорь Петрович сурово посмотрел на Лену с Витей.
Те сидели в углу, старались не привлекать внимания, молчали, не дышали, радовались празднику. Рядом с ними вызывающе пустовали два места.
— Одно — Наташино, — доложила Ирочка. — Она у меня в комнате, по телефону разговаривает. А второе… Должен один мальчик подойти…
— Какой мальчик? — насторожилась Валентина Сергеевна. — Что еще за мальчик?
— Ну, мам…
— Что за самодеятельность, Ира, я не понимаю!
— Он тебе понравится!
— Сомневаюсь я что-то!
Рома потерянно смотрел на кучку еды в своей тарелке, подраставшую благодаря заботам Розы Наумовны.
— «Скорую» вызвала? — Наташа старалась говорить тихо, чтобы не портить праздник гостям в соседней комнате.
— Вызвали! — всхлипнула Анжелика. На заднем плане ревела Элеонора.
— Все. Помоги матери собрать вещи и жди.
— А ты скоро?
— Скоро!
— Приходи быстрее!
— Я сразу… — Наташа помолчала, послушала нытье Элеоноры. — Я сразу, только поем и вам еды возьму. Ладно?
— Ладно, только побольше возьми! И торт!
— Тогда держись. Торт нескоро.
— Ладно. А с мамой что будет?
— Все нормально будет, не волнуйся.
— У нее животик болит!
— Я знаю. Скоро ее заберут в больницу, только собери маме вещи.
— Хорошо, — Анжелика хлюпнула носом. — А что собрать?
— Тапочки, вилку, ложку… Список я подготовила, он на столе под стеклом.
— Хорошо.
— Анжела!
— Что?
— Не бойся. Все будет нормально. Я скоро приду.
— Торт не забудь!
— Ну, что же, — Иван Иванович Красивый встал, придерживая рукой модный оливковый галстук. — Я хочу поднять этот тост за дочку наших замечательных друзей. За Ирочку, которую мы с Розой Наумовной полюбили, как дочку!
Роза Наумовна кивнула и ласково улыбнулась Ирочке.
— Хотелось бы пожелать Ирочке здоровья и любви!
— И благополучия! — подсказала Валентина Сергеевна.
— Да, пожалуй… Поздравляем!
Иван Иванович отпил и сел на место, аккуратно поставил бокал. Роза Наумовна подбросила ему ветчины, Иван Иванович благодарственно кивнул, начал галантно резать ветчину блестящим ножиком.
Ирочка все вертелась.
— Чего ты? — Лена наклонилась к самому ее уху.
— Да так…
— Ну я же вижу…
— Должен парень один приползти.
— Так, что за парень, а?
— Ну, увидишь, — Ирочка сладко вздохнула. — Такой симпотненький, жуть!
Рома вяло терзал салат, иногда сбрасывал назойливую мамину руку с плеча.
Витя с тревогой и любопытством следил за Наташей. Ее тарелка была похожа на большую продуктовую свалку. Каждой колбаски по паре, каждого огурчика — по три штучки. При этом Наташа орлиным взором следила за новыми поступлениями на стол и каждую минуту тянулась вилкой в самый дальний угол.
Витя передал ей нужное блюдо.
Смотрел, как третья часть содержимого шмякнулась в Наташину тарелку.
— А мне нужно придумать новую телепрограмму. Даже не знаю, как это делается… Обычно не задумываешься, как программы делаются, правда? А там ведь столько всего! Сценарий, актеры…
Но Ирочка не слушала Лену. Она слушала лифт. Вот еле уловимый, ультракоротковолновый стук дверей.
Ирочка сорвалась с места одновременно со звонком.
— Кто это? — заволновалась Валентина Сергеевна.
— Это, видимо, тот самый таинственный парень, — хохотнул Иван Иванович и капнул на галстук селедочкой. — Ой, Розик! Ты только посмотри, что я наделал! А? Испортил выходной галстук!
Все засуетились, начали давать советы, двигать тарелки в поисках солонки.
В это время вошла сияющая Ирочка.
— Знакомьтесь, это Андрей Волков, он со мной в театральной студии занимается.
— Здравствуйте.
Андрей был в джинсах, рубашке, под которой угадывалась совсем недетская фактурка. Еще он умел и хотел производить впечатление. Получилось.
— Ну, присоединяйтесь, Андрей, — Валентина Сергеевна медленно проехалась взглядом по гостю, по его звонкому, опасному торсу. — Присаживайтесь. Догоняйте. Мы уже давно сидим.
— Извините, я был в студни. Репетировал.
— И что нынче дают в театре? — поинтересовался Игорь Петрович. Ему тоже было очень любопытно, что за фрукт явился на день рождения его бестолковой дочери.
— Я работаю над ролью Меркуцио.
— Вот как? — улыбнулась Роза Наумовна. — Как чудесно! Наверное, это очень интересно — играть в театре!
— Да, я доволен.
— А сколько вам лет? — прищурилась Валентина Сергеевна.
— Мне? Девятнадцать!
— Девятнадцать…
Это прозвучало опасно. Ему — девятнадцать. Ирочке шестнадцать. Он красивый и наглый, наверняка ловелас. А Ира такая наивная дурочка… Есть какая-то тревожность во всем этом.
— А скажите… э-э-э…
— Андрей.
— Скажите, Андрей, кто ваши родители?
Андрея этот вопрос нисколько не смутил.
— Отца не помню, он был моряком и погиб, когда я был еще ребенком. А мама — артистка цирка. Она объездила полмира, между прочим! И награды имеются! Ей рукоплескали в Японии и Америке! У нее даже заметки в газетах есть!
— Вот как… Циркачка, значит…
Валентина Сергеевна посмотрела на своего Игоря Петровича. Тот скептически щелкал языком, пытаясь извлечь из разрушенного зуба кусочек ветчины. За двадцать пять лет Валентина Сергеевна успела изучить мужа вдоль и поперек. Ему так же, как и ей, не нравился этот беспутный, бесперспективный красавчик.
— Алло! Анжела? Как вы?
— Нормально. Маму увезли. Она просила не ездить к ней, не тратить время.
— Разберемся. Как там Элька?
— Нормально. Мы с ней рисуем наряды для куклы.
— Хорошо, рисуйте. Я скоро.
— А мальчики там есть?
— Есть.
— Красивые?
— Уродливые. Пока.
Наташа повесила трубку, а сзади уже стоял Витя.
— Ты чего подкрадываешься? — прикрикнула на него Наташа. — Что ты подслушиваешь? Получить хочешь?
— Нет. Просто…
— Ну, так и катись обратно! Не ходи за мной!
— Я просто хотел тебе сказать…
— Не надо мне ничего говорить!
— Там тарелки уносят! — уже почти заорал Витя.
Тарелки уносят?
Наташа рванула в комнату спасать свои запасы. Поздно. Прямо на ее глазах великолепная, полная надкушенных вкусностей тарелка поплыла на кухню. Оставалось только проводить ее взглядом.
— Простите, Валентина Сергеевна!
Валентина Сергеевна оглянулась: что такое?
— Можно, я доем! Так вкусно все!
— Ну, на… Доешь, — Валентина Сергеевна протянула Вите тарелку и задержалась на секунду. Неужели действительно будет доедать?
Витя что-то схватил, сунул в рот, честно разжевал.
— Очень вкусно! — еще раз сообщил он.
— На здоровье, — Валентина Сергеевна ушла, размышляя о горькой судьбе детей бедняков и отставных военных. Это на грани отвратительного — схватить и доесть из чужой тарелки.
— На, — Витя протянул добычу Наташе.
Та сначала не хотела брать: вот еще, принимать помощь из рук сонного, нелепого негодяя Яковлева! Но время летело, Валентина Сергеевна могла вернуться в любую секунду, а где-то там, в скромной хрущевской «двушке» сидят две маленькие девочки и ждут вкусненького.
— Ладно.
Наташа взяла тарелку, оглянулась в поисках своей сумки.
— Что принести?
И опять она хотела справиться сама. Но глупо было бы ползти в комнату с этой тарелкой…