Лена и рыдала, и смеялась, и пару раз упала, но не помнила, где именно — в густой траве у общежития или на асфальте остановки.
— Ну, успокойся! — Ирочка дернула плачущую Лену за рукав. — Успокойся, хватит! Слава Богу, мы этого говнюка наказали! Теперь будет знать!
— Ира! Я умру!
— Хрена лысого! Ничего ты не умрешь!
— Я умру! Мне так плохо. Ира!
— А я тебе говорила! Я его еще на первой репетиции раскусила! Такие гады, как он, только и делают, что девчонкам жизнь портят!
Пассажиры автобуса рассматривали странную парочку. Все было понятно, каждый бывал в такой ситуации. Не каждый, правда, при этом заливался тушью и соплями в общественном месте, но времена меняются, и эти акселераты сейчас на все способны.
— Хочешь, поедем в «Чебуречную» на Партизанский?
— Нет!
— Ну, а хочешь… в книжный на Машерова?
— Не хочу-у-у!
— Вот, е-мое… А что ты хочешь?
— Умереть хочу!
— Ну и умирай! А мне еще пожить интересно! — Ирочка шлепнулась на освободившееся сиденье, зло уставилась в сторону. А там какой-то парень симпатичный, улыбается. Как можно умирать, когда в автобусах ездят такие симпатичные парни?
Хорошо быть умной и красивой! Вот это правда! А быть толстой и нелепой ужасно плохо! Но Ирочка, конечно, не оставит в беде свою подругу… Хоть она и нелепая…
А Андрей гад…
Таких гадов необходимо истреблять! Решительно!
Иначе вот так нот будут плакать бедные девчонки, плакать, заливаться тушью… А тушь, когда попадает в глаза, очень щиплет!
— А поехали на рынок! — всхлипнула Лена.
— Куда? На какой рынок? Уже все рынки закрыты! Пять часов!
— К Наташке! Она просила ее сегодня сменить! Ей на репетицию надо!
Ирочка на секунду нахмурилась. Вот еще! Ехать к этой дуре? Отпускать ее на репетицию? Ни фига!
А парень все улыбался…
— Ладно. Едем. Только кончай рыдать.
— Хорошо.
Парень вышел через остановку. Прошел чуть-чуть вперед, чтобы еще раз увидеть в окне Ирочку. Та помахала ему ручкой. Парень подмигнул. Хорошо быть умной и красивой!
Наташа тихо шаркала своей метлой, лицо безучастное.
Но подружек увидела сразу, притормозила процесс, всмотрелась, потом снова — шшшшух, шшшух…
Сначала Ирочка противилась, не хотела идти ближе. Хватит того, что она посмотрела на Наташку издалека, ничего приятного.
— Идем! — теперь Лена дернула подружку. — Может, еще успеем.
Ирочка фыркнула, но шагнула за железные воротца.
Наташа остановилась, раскрыла глаза и рот. Потом заметила надутую Ирочку, снова замкнулась, равнодушно занялась мусором.
— Наташ! — Лена мужественно улыбнулась сквозь черную от туши слезу. — Он меня бросил!
— Это ты его бросила! — немедленно возмутилась Ирочка.
Наташа кивнула, притормозила процесс очищения.
— И хорошо!
— Так и я ей, ненормальной, говорю, что хорошо! А она воет!
— Ничего. У него на лице было написано, что он плохой человек.
— Так и я о том же! Козел! Коз-ли-ще! А она воет!
Спустя минуту осталась только одна общая проблема — несчастная любовь Лены. Все остальное мелкое ушло, забылось навсегда. Только однажды Наташа взглянула на разъезжающихся цветочников — они работали как часы. Ровно в семь цветы собирались, ведра с цветами расталкивались по машинам…
— …Так слушай, Наташка! Тут я к нему подбегаю и сумочкой бац! А он на колени — шмяк! Не ожидал, говнюк, что у меня столько силы! А я его еще каблуком! И мыском! Он так орал! Я думаю, синяков я ему наставила! Жалко только, что рожу его не расцарапала, чтобы его из театра выгнали!
Тут обмякшая Лена встрепенулась и вклинилась в Ирочкины воспоминания:
— Наташка! Так тебе ж ехать пора!
— Куда? — обиделась-удивилась Ирочка. Она только вошла в раж, только начала рассказывать самое вкусное.
— Никуда, — Наташа махнула рукой.
— Нет уж! — Лена взялась за метлу, решительно дернула ее к себе. — Мы сюда приехали, чтобы отпустить тебя на репетицию. А если бы не репетиция, не приехали бы.
— Да я уже опоздала.
— Ничего. Села в 49, пятнадцать минут — и приехала.
— Мне надо до полвосьмого всю территорию убрать.
— Ну, мы уберем…
Наташа колебалась.
Так они и стояли, держались за драгоценную метлу, пока Ирочка не прикрикнула на обеих.
Тогда Наташа протерла туфли о тыльную сторону джинсиков и рванула на остановку.
— Вот ненормальная, — сказала Ирочка, глядя на мелькающие пятки подружки. — Такая ненормальная, просто ужас!
Лена взяла метлу и заскользила по территории, широкими мазками разбрасывая песок, пыль, мелкие фрагменты рыночной деятельности… Да, очень миленький поворот. Пару часов назад она рассталась с парнем, теперь вот метет рынок. Бедная Ленка! Но она сама выбрала такой расклад, правильно? Ирочка почему-то не выбрала, а Ленка выбрала сама! Вот теперь пусть получает, человека нельзя жалеть слишком сильно, он от этого расслабляется.
Ирочка не участвовала в процессе. Она сидела на пустом прилавке, болтала ногами и все ждала какого-нибудь благодарного слушателя. Ей надо было стольким поделиться!
И поскольку единственный слушатель оказался совсем не благодарным, пришлось самой идти к нему и говорить без приглашения. От Ленки разве дождешься приглашения?
— Слушай, самое главное, что я училась драться. Вот этого никто не помнит, а я два месяца ходила на каратэ. Тоскливо, конечно, но наказать могу. Там главное — уважать противника. Но Андрея я не уважала. Он, конечно, очень красивый парень…
И вдруг Лена бросила метлу и грохнулась локтями на прилавок.
— А-а-а! — рыдала она. — А-а-а-а!
Опять двадцать пять!
Спустя десять минут Лена была отправлена на поиски туалета с раковиной — в результате слез и страданий тушью заволокло не только ее лицо, но и шею. Даже уши. Идти в таком виде по улице? Пытаться оттереть носовым платком? Плохие идеи, невоплотимые.
Лена ушла, опухшая, красноносая, чумазая, как черненький чертенок. А Ирочка осталась одна. Ей мешали сосредоточиться мысли, ее мучило желание говорить, а теперь еще она осталась один на один с метлой.
— Что? — спросила ее Ирочка. — Может, ты думаешь, что я до тебя дотронусь? Никогда! Нечего мне делать!
Метла лежала, не шевелилась. Выжидала.
— Лежи, лежи. Я тебя не трогаю, ты меня не трогаешь. Так будет лучше.
Метла молчала. Зато прямо по ее усатой-волосатой маковке ветром протащило скомканную бумажку.
А сколько еще таких бумажек валялось вокруг.
— Вот еще! — рассердилась Ирочка. — Буду я за Наташку париться! Ей за это деньги платят! А мне никто копейки не даст!
Но было что-то кроме денег. Ирочка это «что-то» привычно от себя гнала, но оно возвращалось, томило, заглядывало в лицо, шептало в сердце.
И вот свершилось! Модная, тонкая красавица Ирочка, грязно ругаясь, встала. Взяла затасканную метлу, истертую потными руками крестьян-разнорабочих. И рррраз!
А потом случилось еще одно знаменательное событие.
В решетку закрытого рынка требовательно застучали, и родной голос громко поинтересовался:
— Девочки! Где тут у вас цветы купить можно?
Несколько секунд Ирочка вспоминала — чей же это такой голос? Откуда она его так хорошо знает. Медленный поворот на звук, метлой балансируем… Нет, голос определенно свой, просто в этих интерьерах он никогда не звучал. Но звучал в других. Кто же это?
— Ира?
— Папа?
Разделенные решеткой, изумленные до немоты, отец и дочь стояли и смотрели друг на друга.
И каждому было чего испугаться после того, как они пришли в себя.
Ирочка спрятала метлу за спиной — конечно, черенок ее торчал над плечом, но это уже были мелочи… А вот отец не смог спрятать чью-то молодую брюнетистую мордочку, прилипшую к окошку их семейного авто.
— Понимаешь, — Игорь Петрович наморщил лоб, закашлялся. — Тут сотрудница попросила домой подбросить. У нее день рождения, у мамы. А время позднее. Вот я и помогаю.
— Все понятно, — кивнула Ирочка. — Я тоже помогаю подружке. Она в туалет побежала.
— Видишь, как хорошо быть отзывчивым! — Игорь Петрович маялся, не знал, что делать дальше. — Ну, ладно! Мы… Я поехал. Встретимся дома… Может, тебя подвезти?
— Нет, что ты! Я не хочу вам с сотрудницей мешать!
Игорь Петрович, уже сделавший три шага в сторону машины, застыл, потом вернулся. Взялся за прутья решетки, взглянул на дочку с тоской.
— Ира. Я тебя очень прошу. Во избежание недоразумений не говори ничего маме, ладно? Она у нас впечатлительная, еще насочиняет себе чего-нибудь…
— Это точно. Впечатлительная.
Игорь Петрович полез во внутренний карман пиджака, достал кошелек.
— Вот. Я давно хотел тебе предложить купить какую-нибудь новую одежку… Или что там тебе надо… Думаю, сейчас будет самое время.
Ирочка протянула ладонь, приняла деньги, пересчитала. Игорь Петрович с тревогой следил за ее лицом.
— Ну, на новую одежду тут не хватит. Одежда сейчас дорогая… Ладно, ДБЗ.
— Что такое ДБЗ?
— Это значит добазарились. Иди к своей сотруднице.
Игорь Петрович сел в авто, все еще поглядывая на дочь с опаской. Молоденькая сотрудница о чем-то капризно и беззвучно спрашивала за стеклом, но Игорь Петрович молчал. Говорили только шины, визжали, красиво разворачиваясь и унося «жигуленок» от греха и от рынка подальше.
Глава 10
Следующий день. Дворец молодежи. Танцевальный фестиваль. Ирочка, Лена, мама Ромы Роза Наумовна, папа Ромы Иван Иванович, сестры Наташи Анжелика и Элеонора, а также тайно прибившийся к ним одноклассник Яковлев смотрели выступление Ромы и Наташи.
Они вышли на площадку, как сказочные принц и принцесса. Правда, вместе с ними вышли еще пар десять, но Рома с Наташей были ярче всех их вместе взятых.
— Офигеть, какое платье! — сказала Ирочка. И жутко, страшно пожалела о том, что бросила танцы.
А Роза Наумовна сжала ее плечо и прошептала: