— Ира? Что случилось? — Лена присела рядом. Наташа судорожно дожевывала печенье.
— Меня хотят замуж отдать! Девкиии! За старика!
— Чего? — Лена с тревогой посмотрела на Наташу, та пожала плечами. Может, Ирка курнула чего? А что? Она способна.
— Замуж! За козла старого!
— За какого козла? Объясни толком!
Пьяненькие прохожие, желающие купить в этот вечер кондитерскую мелочь, дешевые сувениры или пачку праздничных презервативов, могли наблюдать в окошке киоска трех фей, которые экспрессивно обсуждали что-то свое, девичье, тайное. Громко ругаясь матом, плача и топая ногами. Покупательский спрос в такой ситуации, конечно, не мог быть удовлетворен, но любопытство — вполне.
— Ира! Но это же невозможно! Сейчас же не средневековье!
— А им пофиг, моим предкам, ясно? Для них что средневековье, что нововековье — лишь бы выгодно!
— Но ты можешь просто отказаться! Тебя же не потащат в ЗАГС силой?
— А хрен их знает, козлов! Эти могут и потащить!
— Да просто не подпишешь документ и все!
— Ага! А мать с отцом потом со мной ни одной сделки не заключат!
— ?
Ирочка хотела в который раз объяснить непутевым подружкам систему цен и ценностей, но уже через секунду поняла, что это снова будет лекция в никуда, в пустоту, в эти честные, бестолковые глаза.
— В покое они меня не оставят. — Ирочка отвернулась к окошку.
И в ту же секунду преобразилась, собралась.
— Что вам? Сколько?
Это она заметила покупателя.
И пошла крутиться, сверкая улыбкой и коммерческим талантом.
— Мама! Мам!
Свет горит, значит, дома. Выбежала Мурка, равнодушно уселась, зевнула, оскалив старые зубы.
— Мам! Проходи, Ирка, сейчас какой-нибудь ужин сочиним.
Ирочка сбросила сапожки, схватила Мурку.
— Старая дура! — сказала она ей ласково. — Так и помрешь ни разу не трахнувшись?
Лена одернула Ирочку, сердито указала на дверь: мама услышит! Ирочка пожала плечами, прошла на кухню, по ходу дела пытаясь жонглировать кошкой. Нетрудно догадаться, что кошка не очень любила Ирочку…
Лена заглянула в мамину комнату. Елочные ветки, телик с новогодним концертом. Мама спит в кресле, разметав волосы по спинке, на коленях книга. Лена подошла ближе, прислушалась к дыханию. В последнее время ей пару раз навязчиво представлялось, что она придет домой, а мама вот так вот спит… А потом оказывается, что она не спит, а хуже. Даже не дышит…
— Мам?
Маргарита Петровна вскрикнула, вскочила, напялила очки:
— Что случилось?
— Ничего. Я дома. Сегодня у нас Ирочка переночует, ладно? Заодно поможет завтра подготовиться к гостям.
— А? Да, конечно… А который час?
— Спи, еще рано.
Лена вышла, прикрыла дверь. А Маргарита Петровна тут же набрала номер Сидоровых.
— Валентина Сергеевна? Это Маргарита Петровна… С наступившим! Всех благ вам!.. Спасибо. Я хотела вам сказать, что Ирочка у нас ночует. Может быть, она забыла вас предупредить. Так что вы не волнуйтесь… Что? Что ей передать? Что, простите?
Маргарита Петровна отняла трубку с гудками, посмотрела в ее ситечное рыльце.
Передать, что Ирочка сучка? Маловероятно, что Маргарита Петровна сможет это сделать… Сказать такое… Да еще молоденькой девушке, чьей-то дочке…
Она встала, запахнула халат, поправила волосы. Короткий взгляд в зеркало — там, как обычно, дамочка с довольно седой головой и девичьим каре. И каждый раз робкий вопрос самой себе: может, закрасить седину? Лицо-то еще не старое, приятное. И тут же решительный ответ себе самой — нет! Никакой краски! Все это пустое! Глупости! Жалко и пошло это — закрашивать седину…
— Здрасте, Маргарита Петровна!
— Здравствуй, Ирочка! Как дела?
— Нормально! Меня замуж хотят отдать!
Маргарита Петровна страшно удивилась:
— Замуж? А ты готова?
— А она до сегодняшнего утра еще не знала! — буркнула Лена.
Ей не очень нравилась открытость подружки. Сама она не слишком откровенничала в последнее время. Мама стала такой ранимой, уязвимой. Но раз уж разговор завелся…
— А как же тогда? — Маргарита Петровна присела на краешек табуретки, взяла кошку. — Что-то я не понимаю? За Рому, видимо? Вас с детства сватали.
— Если бы! — Ирочка ухмыльнулась. — Видели бы вы этого жениха! Ему лет сто, жирный, потный, воняет, как конь!
— Да что вы такое говорите, девочки? Как такое возможно?
— С моими родоками и не такое возможно…
В этот момент казалось даже, что Ирочка гордится такими качествами своих родителей.
— Но… Но это же не произойдет, правда?
— Не знаю. Может быть, сбегу из дому…
Тут Ирочка, конечно, врала. Никуда она не сбежит. Дом, деньги, киоски не для того существуют, чтобы от этого сбегали.
— Ничего не понимаю… Девочки! И что вы собираетесь делать?
Ирочка посмотрела на Лену. Та ничего не собиралась делать. Даже ужин. А Ирочка…
— Понятия не имею, Маргарита Петровна. Может, самоубийство… Но это вряд ли… Что-нибудь придумаем.
— Это точно, — тоскливо подтвердила Лена.
— А какой он, расскажи?
— Старый, потный… Ужасно пахнет, знаешь… Как будто вся квартира превратилась в одну мокрую подмышку!
— Фу! Ирка! Мерзость какая!
— Мерзость, это когда с кошкой спишь в одной постели! А я рассказываю правду!
— Ирка! Это так романтично… Тебя хотят отдать замуж, а ты не соглашаешься!
— Ага, романтично. До тех пор, пока это не коснется тебя!
— Ай, меня это вообще никогда не коснется…
— Почему?
— Ты знаешь.
— Ну, ты же похудеешь когда-нибудь. А лицо у тебя ничего, симпатичное.
— Не в этом дело.
— Да в этом, в этом!
Они валялись на диване в маленькой Ленкиной комнатке. Мурка пыталась есть елочную веточку, и морщилась, и скалилась, и чихала, но Новый год был сильнее инстинктов и побеждал в этой борьбе видов.
Ирочка была в Лениной майке, на ней, худенькой, эта майка сидела, как парашют. Еще Ирочка по обыкновению забросила ноги на стену и шевелила пальцами. Зато Лена распустила косу.
— Хочется выйти замуж за молодого, красивого… Чтобы обниматься с ним, целоваться, в походы ходить, водку пить, анекдоты рассказывать… А что мне с этим старым гадом делать? Он сексом в последний раз занимался лет двадцать назад.
— Ирка, а почему ты все время говоришь про секс?
— Ну, а что? Это же здорово!
— Не знаю…
— Не знаешь, потому что не пробовала! А если бы попробовала, уже не могла бы остановиться.
И Ирочка заулыбалась, лаская взглядом потолок:
— Эх, Ленка! Как это здорово — обнимать любимого за плечи и чувствовать, как он тебя обнимает, а потом прижимает к себе и начинает целовать… Так хочется этого! Вот, кажется, войдет сюда мужчина, молодой, красивый, распахнет объятья и я на всю жизнь в него влюблюсь… Но только не в это столетнее жирное, вонючее сало, которое мне впаривают родичи!
Глава 2
Второй день нового года каждый раз заканчивался одинаково — днем рождения Лены. Всегда собирались одни и те же гости, всегда ели один и тот же пирог, который утром пекла Маргарита Петровна. Но это не значит, что вечер всегда был скучным, иногда он проходил просто феерично.
Вот и сегодня обещался отменный праздник. Во-первых, Наташка привела свою младшую сестрицу, ногастую пятнадцатилетнюю дуреху Анжелку и тайно велела всем не мешать ей, Наташке, проводить эксперимент. Во-вторых, пришел Костик. Седой, неухоженный человек, искусственно состаренный обстоятельствами. Лена не видела его полгода и чуть не расплакалась от грусти, так он обветшал. Взяла его линялый пуховичок с белыми перышками на швах, вязаную тинейджерскую шапку. А Костик отряхнулся, немножко расправил тощие плечи — и откуда только огонь взялся? Снова знакомые «чертики» и поиск глазами: кого бы подурачить?
Маргарита Петровна сдержанно кивнула Костику, взяла букет из трех гвоздичек…
— Дядя Костя! К нам! — Ирочка похлопала по стулу рядом. — Здесь садитесь!
— Нет, не буду! Тут должен молодой хлопец сидеть, жених! А я…
Костик не понял, почему все так засмеялись.
— Ой, дядь Костик! Вы бы видели ее жениха!
— Там жених, конечно, молодой!
— Ага! И стройный! И вообще красавец!
— Так! — Костик присел на диван, рядом с Маргаритой Петровной. — Я что-то пропустил, да? Ира вышла замуж за престарелого миллионера, и сегодня мы празднуем еще и медовый месяц?
— Ну, что-то вроде того, — Ирочка внезапно загрустила.
Зачем-то образовалась пауза. Потом Маргарита Петровна встала, подняла бокал с шампанским и сказала, страшно волнуясь:
— Дорогие… ребята! Хотела по привычке сказать дети. А вы уже не дети. Вы уже большие, самостоятельные, красивые. Я очень рада тому, что вы пришли на день рождения моей дочери. У нее сейчас не самый простой период в жизни, она никак не может определиться с тем, чего же ей хочется…
— Я давно определилась, мам! — тихо вмешалась именинница.
— Ну, допустим… Допустим, она уже определилась. Тогда мне бы очень хотелось, чтобы ее мечты наконец поскорее стали явью. Поздравляю тебя, моя дорогая.
— Спасибо.
Лена чокнулась с мамой, приложилась бокалом к бокалам и стаканчикам гостей. Праздник начинался как всегда.
Наташа протянула Анжелке стакан для сока, в котором на четверть переливалась водка.
— Пей, — сказала она.
— А что это? — сестрица сунула нос в стакан, сморщилась. — Фу! Не буду!
— Пей, говорю!
— Она невкусная!
— Пока не выпьешь — еду не тронешь.
Анжелка зло схватила стакан и выдула большими глотками.
— Эй! Эй! — Костик бил Анжелку по лопаткам. — Эй! Молодежь! Вы чего? Даже я так не пил в вашем возрасте! А ну, закусить ребенку организуйте быстренько!
Анжелка заливалась слезами, дышала как рыба в осколках аквариума на полу, но закусить не смогла: Наташа хладнокровно отодвинула тарелку с салатом подальше.