— Ну что же, — бодро сказала ведущая, хотя видно было, что в заданной ситуации бодрость дается ей тяжко. — Вот они, наши музы. Еще раз внимательно посмотрите на них, запомните их такими. Сейчас они удалятся вместе с художниками, но вы сможете понаблюдать процесс. Издалека… Идите, девушки.
И девушки пошли, и каждая из них, проходя, цепляла взглядом Наташу: а ты кто такая?
— Ну, а что касается нашей специальной девушки… Нашей простой служащей, скромной Золушки, которая очень скоро станет принцессой…
Зал с готовностью схавал наживку про Золушку. Кое-где потянулись вверх руки: я, я хочу сделать ее принцессой! Ща, только ремешок ослаблю и кааак сделаю!
Но ведущая со знанием дела двинулась к головному столику и ласково взглянула на товарища, который мог и был, скорее всего, тем самым шефом.
Товарищ не тянул руку. Он с подозрением рассматривал Наташу. Где-то на заднем плане из-за ширмы выглядывал серо-бурый от напряжения Гарик и грыз локоть. Если шеф сейчас оскорбится предложенной ему дамой…
Наташа с трудом различала то, что происходило в зале. Свет бил в глаза, сердце стучало где-то в том же регионе, пальцы обледенели и дрожали мелкой дробью… Но что еще появилось в ней, кроме страха и фантомной боли в ребрах, — какие неизвестные черти и силы?
Она отыскала взглядом, по блеску платья ведущей, нужный столик, сделала в ту сторону нежное, воздушное движение пальцем и… расстегнула пуговку старой отцовской рубахи. А под отцовской рубахой у Наташи была простенькая солдатская маечка, а вот под маечкой не было ничего…
Она осталась в этой маечке — с красиво блестящей от ужаса кожей, с хорошо прорисованной грудью, с мускулистыми, крепкими плечами.
Зал благодушно сверкнул вспышками.
Шоу началось.
Ирочка сгоняла в гараж, где пасся арендуемый для таких случаев мини-вэнчик российского производства, подписала нужную бумажку у хозяина.
— Где водила-то? — спросил хозяин.
— Я водила! — ответила Ирочка и лихо запрыгнула в кабину. — С сегодняшнего дня я сама себе водила.
Хозяин от удивления и ужаса выпустил сигаретку, она упала и долго дымила в песке.
А Ирочка уже беспощадно рычала мотором, пытаясь развернуть своего наемного зверя в узком пространстве частных гаражей. Все было совсем не так, как в учебном «Жигуле», руль крутился по-другому, колеса выворачивались иначе, дорога не слушалась и никак не хотела нырнуть под машину. Хозяин кружил рядом, уворачивался и уже начинал готовиться к процессу отбирания авто у столь вопиющего «чайника-убийцы».
— Все нормально! — крикнула Ирочка, приоткрыв окно. — Просто привыкла к легковухе! Сейчас подстроюсь!
Каким-то чудом ей удалось не снести дверь соседнего гаража, вырулить и лечь на курс. Она посигналила сиротливо грустившему хозяину и начала свое путешествие…
Все оказалось грустнее предполагаемого. На пятнадцатой минуте трэвэла Ирочка осознала, что большего страха не испытывала еще никогда. Она первый раз ехала одна, без инструктора, Бронислава Станиславовича, или ласкового друга-водилы, который умел так выровнять руль, что и машину спасал, и Ирочкину коленку успевал погладить… Но сейчас его не было. А был тугой руль, твердое сиденье и где-то далеко внизу — быстрая и кривая дорога.
— Спокойно, — сказала сама себе Ирочка. — Все будет пучком. Все будет зашибись. Только надо понять, куда я сейчас еду и какая дорога туда ведет.
Никто не мог бы додуматься до такого. И уж точно никто не мог бы это совершить. Только Ирочка с ее уникальным сочетанием дури и таланта взяла и выехала на большую дорогу на большой машине, имея при этом очень маленький опыт и совсем микроскопический стаж вождения.
— Тише ты, блин! Сама вижу! — тихо материла она встречных и поперечных, сигналящих ей, ругающих ее. — Я нечаянно!.. Подвинься, ффак!.. Э-э-э!.. Извини!
Машина, ведомая «убийцей», несколько раз ткнулась рылом в бордюр, столько же раз криво развернулась, на Танковой нагло поперла по встречной, пропустила красный, но ни разу никого не ранила и не встретила на своем пути ни одного милиционера! Уму непостижимо, но Ирочку никто не остановил, и она без потерь добралась до склада, отдышалась, загрузила товар и даже имела силы потрепаться с компаньонами на предмет погоды, парней и налогов.
А потом Ирочка выбралась на кольцевую и взяла курс на Могилевку. Дальше дорога была ей известна — сколько раз она проделывала этот маршрут, хоть и в качестве пассажира. Теперь все должно было идти как по маслу…
— Подвезти тебя?
— Да тут недалеко, сама доберусь.
— Ладно ты! Садись, не выпендривайся! — Сергей открыл дверцу изнутри, завелся. — Блин, новая машина, а аккумуляторы полное говно!
Лена мучительно сочиняла повод отказаться от поездки со старшим подружкиным братцем. Это и неудобно, и страшно, и вообще… От нее, Лены, после тренировки потом несет, как от коня, куда ей с таким амбре в салон иномарки?
— Ну? — Сергей сердито нахмурился. — Давай быстрее, а?
И Лена села, по ходу сжавшись в комок, чтобы оставить при себе все свои запахи, не выпустить ни один.
Сергей посвистывал, время от времени ругал других водителей. А Лена маялась, не знала, как правильно себя вести.
— Я хотела сказать тебе спасибо…
— Что ты там шепчешь?
— Хотела сказать тебе спасибо!
— За что это?
— За то, что помог мне сегодня. Показал упражнения.
— Невелика помощь.
— Ну и вообще…
Сказать или нет? Где гарантия, что он поймет? А с другой стороны, что он сделает? Высадит Лену? Ну, так это даже и к лучшему.
— А еще спасибо за то, что ты разрушил стереотип.
— Что-что я сделал? — Сергей от удивления даже сбросил скорость до позорных шестидесяти. — Что я разрушил? Откуда ты такие слова знаешь?
— Ну, я филолог.
— Это что значит?
— Языковед, преподаватель русского языка…
— Обалдеть… А я думал, что вы все одинаковые. Смотрю на свою сестру и разочаровываюсь в людях.
— Ну, неправда. Ира очень талантливая и красивая девушка.
— Талантливая… Особенно если дело касается денег в долг…
Лена смотрела в окно на бегущие пейзажи родного микрорайона и не могла не думать о своем. Ирочка, деньги… Все это, конечно, очень мило. Но ведь начинается новая жизнь! С ума сойти — Лена едет из спортзала! Едет в важной машине, хоть и принадлежащей старшему брату лучшей подруги, человеку опасному и непонятному. Чудесное сочетание звуков — спортзал, машина, вечер, чудесные авансы, великолепное будущее, полное сюрпризов…
А потом вдруг что-то весело заверещало, Сергей деловито покопался у себя в кармане и извлек хорошенькую коробочку с дисплеем. Коробочка крепилась к поясу цепочкой и была, судя по всему, очень дорога Сергею.
— Пейджер, — сказал он с глубокой гордостью. — Слышала о таком?
— Нет.
— Ну, это очень просто. Как карманный телеграф. Если кто-нибудь хочет мне сообщить какую-то новость, набирает телефон оператора, говорит мой номер и диктует сообщение. Через тридцать секунд оно уже у меня в кармане. Очень удобно.
— Здорово.
— Их пока мало, не каждый может себе позволить… Ну-ка, что пишут? «Целую, жду звонка»…
Конечно, вслух это можно было не читать, но если человеку хотелось поделиться радостью, подарить фрагмент своего большого личного счастья миру — уай нот?
— А ты что это… решила вдруг спортом заняться?
— Не знаю. Просто почувствовала необходимость.
— Это правильно. В здоровом теле здоровый дух.
И снова тишина, только сыто урчит организм молодой, хорошей машины. А еще вокруг — легкий привкус смущения, постепенно все более явный, насыщаемый новыми мыслями. Странно, они едут и разговаривают, два таких разных человека. С таким общим прошлым при этом. И вот теперь они — не только старший брат подруги и, соответственно, подруга младшей сестры, но и коллеги по спортзалу. Они еще и просто малознакомые молодые разнополые люди в салоне одного авто.
— Ты вроде потолще была, так?
— Да. Сама не заметила, как похудела.
— Диета какая-нибудь?
— Да нет. Просто много занималась. В смысле училась. Сессия трудная была, изматывающая такая… А еще… Знаешь, я встретила учителя пения, Виктора Николаевича, он еще хором в школе руководил… Так вот, он сейчас распространяет какие-то порошки для похудания. И я попробовала. Просто так. От отчаяния.
— И что? Это порошок так тебя усушил?
— Не знаю, — честно ответила Лена. Как приятно, когда кто-то замечает, что ты похудела… И вовсе он не монстр, этот Сергей. А очень даже милый парень. Мужчина. Взрослый, милый мужчина.
— Знаешь, я сегодня все время ждала от тебя какой-нибудь гадости.
— Серьезно? — улыбнулся Сергей. — А что, я такой подлец, да?
— Ну, не знаю. Просто мы привыкли с детства, что ты нас гонял.
— Заслуживали, вот и гонял!
— Ну, не всегда! Пару раз ты просто так нас мучил, из вредности.
— Да ладно! Вас помучаешь! Сами кого угодно замучаете!
Они весело трепались до самого дома. Потом Лена вышла, поблагодарила доброго Сергея, собиралась тихонько испариться, но только вдруг Сергей выглянул в окно и сообщил:
— Слушай, а я ведь действительно падла еще та.
Лена просто остолбенела. Надо же, какой сумасшедший день!
— Ты говорила про гадости, которые я обычно совершаю всюду, где появляюсь… Так вот… Я ведь и сейчас гадость совершил!
— Какую? Подвез меня домой?
— Нет. Это я как раз доброе дело сделал. У меня по плану одно доброе дело в день… А вот гадость совершил конкретную…
Лена улыбалась, ждала неизвестно чего.
— В общем… Ты почувствуешь. Завтра к вечеру.
— Что?
— Объем моей подлости.
— Но…
— Не спрашивай. Сама все поймешь. Просто знай, что этого могло не быть, если бы я… Подонок я, короче… Все. Привет маме.
Он с визгом прокрутил колеса и умчался в вечер.
О какой подлости он говорил?
Модели стайкой прошли в специальный уголок, где их уже ожидали столы, краски, схемки узоров, со вчерашнего дня подготовленные художниками. Сами мастера вились тут же, растирали ладони, грели баночки — не все, но самые гуманные или извращенные, понимающие, что прикосновение холодной краски к груди не есть самое приятное ощущение. Девушки деловито раздевались, лица у них при этом были холодные, взгляд безучастный, ясно говорящий о том, что в подобных глупостях они обычно не участвуют, но раз уж кому-то это так надо, то за определенные деньги они, девушки, конечно, потерпят.