— А вот так!
И Рома, задыхаясь и путаясь в фактах, поведал грустную историю о том, как его совратил взрослый парень в пионерском отряде. Рома был тогда вялый, молодой и боялся даже подумать о том, чтобы нажаловаться кому-то, да и парень при случае демонстрировал кулак… А потом Рому совратил тренер по какому-то виду спорта в кружке. И что тренер был очень нежен и добр, и Рому тянуло к нему со страшной силой, поскольку рядом с ним он ощущал себя другим. Не маминым сынком Ромкой Красивым, а красивым Ромой, непонятно чьим сыном, но вполне самостоятельным парнем, бросающим определенный вызов обществу…
Были ли изменения в ориентации и психологии Ромы моментальными? Вряд ли. Скорее всего, он таким родился. А может, и нет.
Это был больше, чем шок. Девицы сморщили лбы, как шарпеи, и сидели не дыша…
Часы тикали, Рома горько плакал.
— Ну, и как ты это ощущаешь?
— Никак! Рома взглянул на Ирочку почти с ненавистью. — Никак! Просто живу и все!
— Ну, живи! Никто тебя не трогает! Просто интересно, что ты чувствуешь к женщинам?
— Ничего.
— А к мужчинам?
— Ничего! Отстань!
Лена села рядом, положила ладонь на холодную Ромину руку.
— Мама, конечно, не знает?
— Конечно. Она с ума сойдет, если…
— Не бойся, мы никому не скажем.
— Конечно, не скажем! — Ирочка закурила новую сигарету, уши у нее пылали от интереса и возбуждения. — Блин! Не ожидала! Слушай, а у тебя есть… Ну, этот… Друг?
Рома потупил взор.
— Ну, есть…
— А мы его знаем?
— Нет.
— Блин, как охота познакомиться! А ты с женщинами когда-нибудь пробовал?
— Нет.
— И не хочешь?
— Не хочу.
— Офигеть!
Ирочка, казалось, уже забыла о своей брачной затее. Она искрилась, переливалась, ей было хорошо и интересно. Подумать только, какой поворот!
— А ты его любишь? — спросила Лена и покраснела, еще не договорив. Какое право она имеет спрашивать? Вдруг это неприлично, вдруг мужчины не могут любить друг друга, у них это иначе называется?
— Ну… — Рома пожал плечами, грустно вытер под носом салфеткой. — Да… Он мне очень нравится. А я ему. Только мы никогда не сможем быть вместе.
— Почему? — удивились обе подружки.
— А как? Он придет ко мне домой, и мама застукает нас, когда он меня обнимает? Или соседи? Или в институте? Никто и никогда не должен этого видеть, понимаете? Он это тоже знает. Мы с ним даже не разговаривали толком, чтобы ни от кого не прятаться.
— Бедный, — вздохнула Лена.
А Ирочка выбросила сигарету в форточку и весело долбанула пяткой по полу:
— Все сходится! Теперь ты просто обязан на мне жениться!
И Лена и Рома взглянули на Ирочку с тревогой: неужели снова за свое? Ах, как плоха нынче Ирочка! Просто хоть спецбригаду вызывай!
— Смотрите сюда! Мы с Ромкой женимся! Я получаю квартиру и свободу! Ромка получает возможность встречаться со своим мальчиком, сколько влезет! Мы живем своей жизнью каждый, но при этом все думают, что мы муж и жена, и никто нас не трогает! А? Супер?
Лена с Ромой переглянулись: ой, ой-ой-ой-ой! Ой, какая Ирка авантюристка! Это просто невероятно!
Глава 9
Свадьбу назначили на середину июля. Роза Наумовна просто расцвела, но при этом еще и переживала так, что теряла сознание раза три на дню. Иван Иванович носил с собой нашатырь и всех просил присматривать за женой, а то у нее на почве радости стало не очень хорошо с рассудком.
Валентина Сергеевна и Игорь Петрович не были так счастливы. Им стоило немалых трудов уладить конфликт с Брониславом Станиславовичем. Особенно, если учесть тот факт, что Игорь Петрович успел занять у него немалую сумму и теперь жил под гнетом процентов, о которых в начале сделки и речи быть не могло — какие проценты между родственниками?
Все дни Ирочка проводила в магазинах, искала свадебное платье и все такое. Рома был рядом и тоже очень радостный. Часто молодую парочку сопровождали подружки невесты Лена и Наташа. Иногда к ним присоединялся друг жениха, крепкий парень, вежливый, обходительный. Нельзя было не любоваться этими счастливыми влюбленными, этой восхитительной, невинной молодостью.
Наташа успела устроиться работать в больницу санитаркой, мыла-прибиралась в корпусе, где лежала маленькая Сусанна, пятая сестрица. Малышка окрепла, подросла и уже ничем не отличалась от обычных младенцев. Наташа могла часами стоять и смотреть, как она валяется под лампами, лениво выставив тощий пузик, словно модница-жеманница на пляже в вечерних лучах.
После обеда Наташа летела в клуб, где у нее была стандартная программа из нескольких танцев. Поскольку стриптиз начал пользоваться все большей популярностью, работы прибавилось, денег тоже. В целом, Наташа была довольна. Теперь они могли лопать фрукты, пить лимонад и по выходным готовить курочку в духовке. А на вырученные от сдачи золота деньги Наташа купила всем сестрам по паре летних босоножек. Тем, кто летом не был женщиной, не понять, как много значат босоножки…
Лена за три месяца похудела с восьмидесяти до пятидесяти восьми килограммов и стала тоньше себя прежней в два раза. Она помешалась на правильном питании и внешности. Она отрастила длинные ногти, укоротила волосы до вменяемого состояния «ниже плеч» и нагло выкрасила их в ярко-рыжий. Любую свободную минуту она проводила в спортзале. И все ее мысли были заняты одним. Нет, не мальчиками. Телевидением. Программой. Надо было придумать какую-то программу. И она придумывала, мудрила, сочиняла концепции и тексты в перерывах между двумя подходами, репетировала проходки и стендапы, но все было не то, все не нравилось.
Маргарита Петровна одобряла ее тягу к прекрасному, но не одобряла ее тяги к железу, зеркалам и другим глупостям. После больницы она стала чувствительной и ранимой, боялась смерти, но зачем-то ждала ее. А еще больше она боялась видимого одиночества. Дочь все стремительнее становилась другой, не похожей на прежнюю тихую, пухлую девочку. И все можно было себе объяснить: человек меняется, становится самостоятельным, большим, у него начинается собственная жизнь, отойди в сторонку, наблюдай, не мешай… Но было трудно. Если бы не Костик… Маргарита Петровна до сих пор не подпускала его близко, хотя понимала, что этот спутник будет вращаться вечно вокруг ее грустной, серенькой планеты.
Накануне свадьбы Ирочка устроила девичник. Вопреки всем законам жанра на девичнике был и жених, и другие парни. Невеста вела себя раскованно, обнималась с посторонними, пила вино и водила желающих посмотреть на платье.
А утром была свадьба.
Ирочка проснулась от солнечной атаки. Прямо в глаза. Сплошной стеной. Безжалостный, яркий свет новой жизни.
— Красота, — сказала Ирочка.
Все было так мило. Она встала, пошпионила за голубями на улице, за соседними окнами из своего открытого. За дверью хлопотали, таскали мебель. Слышался ласковый голос Розы Наумовны и ласковый, но слегка напряженный голос Валентины Сергеевны. Орал приемник, там в программе по заявкам должны были поздравить замечательную молодую пару — Сергей договорился, у него всюду были знакомые…
— Я выхожу замуж, — сказала Ирочка в никуда, в небо, в пространство за окном.
Пространство деликатно промолчало. Но Ирочке не нужны были советы и одобрения. Достаточно того, что она сама приняла решение и добилась своего.
— Ирина! Ты встала?
— Ну, встала…
— Звони своим подругам! Пусть приходят помогать! Дел столько, а все спят!
— Щас позвоню….
Прозрачно как! Эхо. Летом во дворах пусто. Все дети разъехались по пионерским лагерям, по бабушкам-дедушкам. Интересно, а у них с Ромкой будут дети? Они ведь даже сексом никогда не займутся… Ну, ничего. Если вдруг для кого-то важного дела понадобятся дети, можно будет заняться сексом с кем-то другим, Ромка вряд ли обидится. Какой все-таки чудесный свадебный план она придумала!
— Ирина! Звонит какой-то Виктор Яковлев! Будешь с ним разговаривать?
— Ма! Я занята! Скажи, чтобы вечером в ресторан пришел!
Дверь открылась, появилась голова Валентины Сергеевны, вся в бигуди и очень рассерженная:
— Какой ресторан! Ты что? Хочешь весь город собрать? Учти! У нас только сто мест заказано!
— Ничего, он постоит, он солдат.
Валентина Сергеевна сверкнула гневным взглядом, от которого превратились в пепел все живые организмы, бактерии, простейшие и мухи, случайно попавшие в зону поражения. Только Ирочка была недоступна, за долгие годы у нее выработалась отличная система самозащиты. Она даже не обернулась.
Внизу остановилось такси, вышли нарядные люди с цветами и коробками. Кто такие? Что несут? Ирочка сладко помечтала о том, что им подарят сегодня, сколько вкусного можно будет съесть, сколько танцев реализовать. Но главное не это. Главное то, что висит сейчас на дверце шкафа, упрятанное в чехол, пышное, блестящее.
Как она будет сегодня красива!.. Ах, эта чертовка Ирочка, эта нежная фиалка.
— Скорее бы уже, — сказала Ирочка и упала обратно в постель. Надо было позвонить кое-кому, обсудить кое-что. Свадьба все же довольно хлопотное мероприятие.
Лена не спала всю ночь. Подумать только! Ирка выходит замуж… Вспомнила свои подростковые ощущения от свадьбы Сергея, привкус нереальности. Но ведь сейчас то же самое! И Ромка свой парень, и Ирка никак не меняется, но вместе с тем происходит то, что невозможно понять и объяснить! Два человека приклеиваются, пристегиваются друг к другу на всю жизнь! Вместе есть, спать, делить санузел и деньги! А вдруг через год надоест, что тогда? А вдруг, вторая часть тебя, твоя половина окажется испорченной, плохой — и все рухнет! Так странно…
Ближе к утру Лена уморила себя мыслями настолько, что уснула в кресле. А проснулась от тихого журчания голоса за стеной.
— Не надо! — строго, но страстно шептала Маргарита Петровна. — Не приезжай! Я все равно тебе не открою!.. Костя! Прости и пойми меня!.. Костя, послушай! Меня бросили один раз, потом в другой раз меня разочаровали, я не хочу третьего!.. Я благодарна тебе за помощь, правда! Но… Зачем ты мучаешь и себя, и меня? Я и без того разваливаюсь на куски!