Теряя сознание от страха Лена пробралась поближе, к самой двери, где получила от Валентины Сергеевны порцию напалма и напутствие:
— Ну, смотри! Торгуйся хорошо! Такую невесту отдаешь!
Прямо перед Леной стоял бледный, несчастный Рома. Бледный, несчастный, но красивый как бог, и в костюме. И он тоже не очень понимал, что требуется от него сейчас как от жениха.
— Свидетель где? — Валентина Сергеевна совсем рассердилась. — Что у вас за бардак? Давайте сюда свидетеля!
Рома, напуганный до смерти нападением будущей тещи, посторонился и пропустил вперед коренастого, быковатого юношу с довольно прыщавым лицом.
— Я свидетель! — весело сообщил юноша. — Все будет нормально! Сейчас разберемся с вашей невестой!
И Валентина Сергеевна вздохнула с облегчением. Сразу видно: нормальный парень, понимает в жизни, своего не упустит. Вздохнула и приготовилась следить за процессом купли-продажи дочери, готовая в любой момент встать горой на защиту ценника и не дать глупым малолеткам извратить вечные и прекрасные понятия о браке.
В ЗАГС гнали в шикарной белой машине. Ирочка, Лена, Валентина Сергеевна и Роза Наумовна. По политесу мамам полагалось ехать в каком-то другом экипаже, но что-то не срослось, и Валентина Сергеевна по этому поводу страшно сердилась. Ей не нравилась свадьба, не нравился выбор дочери — да, она любит Рому и его родителей, у них многолетняя дружба, но жизнь показала, что никакой пользы эта дружба не приносит, а тогда зачем такие родственники? Но при этом при всем Валентина Сергеевна была женщиной строгих моральных принципов и понимала: после венчания молодых людей ждет только один путь. В семью. Конечно, когда она узнала о том, что ее дочь тайно повенчалась с другом детства, она была в страшной ярости. Она била идиотку Ирочку, как пятилетнего нашкодившего ребенка. Но изменить ничего не могла. И потому смирилась, каждую секунду думая о Брониславе Станиславовиче и его двухуровневой квартире. Ох, дура Ирка, дура! Дура безмозглая! Пожалеет ведь, да будет поздно! Такие мужчины, как Бронислав Станиславович, в холостяках и месяца ходить не будут!
Ирочка сунула в окно руку и рулила, как крылом самолета, ладонью. Ей было хорошо. Сзади мчалась красивая черная машина с женихом, с другом жениха — да, да! Этот друг жениха, этот прыщавый свидетель, и был той самой тайной любовью Ромки! И Ирочка собиралась в ближайшее время серьезно с Ромой поговорить, указав ему на его дурной вкус. Все-таки в мужчинах Ирочка разбиралась получше.
А Лена была взволнована и все. Ничего, кроме волнения по разным поводам сейчас не могло удержаться в ее голове, не познавшей сегодня радости прикосновения рук парикмахера. И это тоже смущало Лену. Она собиралась быть сегодня вечером красавицей, но банально не успела. И что теперь делать, как явиться в ЗАГС в джинсах? Это ведь Храм, а в храм в джинсах не пускают…
— Лена, ты могла бы и платье какое-нибудь надеть! — вдруг сухо заметила Валентина Сергеевна, и Лена вздрогнула от мистической, пугающей своевременности этого замечания. — Там же будут фотографировать! Ты понимаешь, что свидетельница в джинсах — это позор на всю жизнь?
— Простите, — пролепетала Лена.
— Мать, отстань! Не порть праздник! — Ирочка улыбалась жизни, радовалась лету и встречному ветру. — Пусть одевается, как хочет! Сейчас модно быть в джинсах!
Валентина Сергеевна громко вздохнула, с презрением и усталостью глядя на дочь. В кого такая?
— Роман Иванович! Согласны ли вы взять в жены Ирину Игоревну?
— Сссогласен…
— Ирина Игоревна! Согласны ли вы стать женой Романа Ивановича?
— Согласна, согласна.
— Какую фамилию будет носить невеста после бракосочетания?
— Красивая.
Гул в зале. Ирочка теперь будет с другой фамилией! Офигеть!
— В знак любви и уважения обменяйтесь кольцами.
Засверкали вспышки, громко заплакала Роза Наумовна, и Рома дрожащей рукой надел тонкое колечко на пальчик своей Ирочки. Колечко никак не попадало в нужную точку, и невесте пришлось самой сунуть палец в сладкое, золотое ярмо…
— …объявляю вас мужем и женой!
Грянула какая-то музыка, обалдевшие молодожены обернулись к родственникам и друзьям. А там все или плакали, или тупо улыбались, как на цирковом представлении.
— Целуй меня! — шепнула Ирочка.
— Зачем?
— Целуй, говорю! — и она впилась губами в его мягкий рот, но не услышала ответного движения. Так и стояла, односторонне присосавшись как пиявка. А Рома покорно ждал.
Потом гости потоком шли и поздравляли, дарили цветы, и Ирочка была счастлива, взволнована, все такое…
Потом поехали на площадь Победы, возложили цветы. Потом катались по проспекту. Потом кататься стало скучно, и решили ехать к ресторану.
Но в ресторан не пускали — время не пришло. Толпа возбужденных родственников с белыми лентами через плечо, голоногие, красивые девушки с цветами, чьи-то дети в бантиках — все оказались в ситуации глупого форс-мажора. Ну, и что теперь делать? Валентина Сергеевна торжественно-саркастично взглянула на дочь. Пусть видит, что мать догадывалась о таком развитии событий.
— Идите сюда! — крикнула свидетельница, эта нелепая Лена в джинсах. — Здесь можно переждать, пока откроют!
Нестройным нарядным ручьем свадьба перетекла в задний двор, где аккурат за рестораном раскинулась миленькая детская площадка с качелями, лестницами и верандами.
— О! То, что надо! — обрадовались гости, и через минуту детская площадка напоминала государственный розарий и одновременно филиал психушки.
— Ну что, довольна? — Валентина Сергеевна подкралась к дочери, весело почесывающей голеностоп, ударила по руке. — Довольна? Взрослые люди вынуждены на качельках кататься как дети!
— Довольна! — Ирочка даже не взглянула на мать, только сердито отдернула руку и снова вернулась к преступному чесанию. А сама при этом хохотала, глядя на подвыпивших дядек и теток, которые с младенческим восторгом и дикими воплями полезли на горки, оседлали бревна и карусельки.
Лена ждала в засаде, под кустом сирени, искала момент, когда можно будет на часок оставить общество и сгонять домой, переодеться. И помощь явилась. В лице Наташи и трех разновозрастных девушек-сестер.
— Наташка! Потом объясню! Мне надо домой, я не успела переодеться, понимаешь? Развлеки тут народ чем-нибудь, а?
— Ну, развлеку, конечно, — Наташа с опаской заглянула в бушующий двор.
— И, это, к Валентине Сергеевне подходи почаще, спрашивай, не нужна ли помощь! А то она сильно обижается!
Лена кричала уже на ходу, уже летела на остановку. Благо тут по прямой до дома десять минут.
— Наташ! Пойдем, там качельки! — ныли младшие. — Пойдем, Наташа!
А старшая подумала еще пару минут, прикинула возможности сестер и дислокацию гостей, а потом озвучила план.
— Значит, так. Сейчас мы все дружно выбегаем и кричим: Ира-Рома! Поздравляем! Счастья и любви желаем! Запомнили?
Маленькие зашевелили губенками, повторяя сложный текст. Дылда Анжелика презрительно отвернулась.
— А потом Элеонора с Виолеттой поют песенку про Зайчика…
— Про Ежика!
— Да, простите, про Ежика. А мы с Анжелкой танцуем, изображая Зайчиков.
— И Ежиков!
— А потом делаем все так, как дома, когда играем в балет! А еще покажем всем сказку про Колобка! А еще Элеонора сделает кувырок, как я учила, сможешь?
— Смогу!
— Да. Главное, чтобы все порадовались, ясно?
— Ясно!
Анжелика громко вздохнула.
Лена опоздала минут на пятнадцать. Гости уже почти расселись, в зале бушевал тамада и музыканты тихо настраивали инструменты, готовясь играть первый танец, танец молодых. Тем не менее удалось просочиться по стеночке и бухнуться на пустующий стул рядом с невестой.
— Блин! Где тебя носило? — зашипела Ирочка и осеклась.
Мама дорогая! Что это с Ленкой такое приключилось? Ирочка не сразу и поняла. Просто тупо елозила взглядом по незнакомому телу рядом.
— Ленка, ты что? С ума сошла?
— А… что?
— Звезданулась совсем? Такое короткое платье?
— Ну, тут и покороче есть!
— Ну, им можно, но ты…
Нет, это что-то невообразимое! Толстуха Ленка напялила короткое леопардовое платьице, обтягивающее плотно, как перчатка.
— Офигела, просто офигела.
Лена совсем побагровела от стыда и прикрыла ноги салфеткой. Конечно, ей не стоило так выряжаться. Не стоило… Стыд какой…
— Да! Свидетели у меня, что надо! — Ирочка отхлебнула из бокала, поддела вилкой ветчину. — Один с женихом за ручку держится, другая вырядилась как проститутка…
И вместе с тем Ирочка понимала, что… Ленке идет это жуткое порнографичное платье! Что у нее, оказывается, довольно эффектные формы были спрятаны под жиром, и вот сейчас эти формы первый раз в жизни были представлены миру! И отчего-то это бесило, хотя надо было бы радоваться за подругу. Ничего, в день свадьбы можно не радоваться. Сегодня Ирочке все можно.
— Сиди, поняла? Не вставай лучше, Ленка! А то я до первой брачной ночи от стыда не доживу!
Лена совсем сгорбилась и уткнулась носом в салат.
— Дорогие молодожены! В этот прекрасный день…
Ирочка и Рома встали, улыбаясь, выслушали какой-то текст, поцеловались. Гости страшно обрадовались и приступили к празднику, заскрипели ножиками и вилками по фаянсу.
Свидетель крепко держал под столом Ромину руку. Тот пару раз пытался вырваться, не смог и оставил попытки. Так и пользовался одной конечностью, периодически получая от Ирочки глубокомысленные тычки в бок.
— Скажи ему, чтобы вел себя прилично! — Ирочка строго взглянула на свидетеля. — Ты на свадьбе, блин! На своей собственной! Давай ухаживай за женой!
Рома послушно выдернул руку, по ходу больно ударив кистью стол, отчего зазвенели бокалы.
— Привет!
Лена обернулась. Рядом с ней… сидел Сергей! Старший брат Ирочки! И не один! И не со своей законной женой Илоной! А с юной особой, пышноволосой, с умненькими, хитрыми глазками и улыбкой невинного молодого тиранозавра.