— Хватит! — сказала Наташа. — Я так не могу! Вам, может, и пофиг, кто с кем спит, а мне надо привыкнуть!
— Вот дура! — разозлилась Ирочка. — Ромка! Ну, объясни им ты!
— Что объяснить?
— Объясни принцип наших отношений!
— Невмешательство в жизнь другого.
— Вот видите?
И все равно тупят, идиотки. Курицы несчастные.
— Блин, девки! Я думала, вы умнее! — Ирочка закурила, зло бросив спичку под стол. — Вроде нормальные девки! Говорят же вам, что у нас брак не по любви, а по дружбе! Мы с Ромкой — старые друзья, у каждого своя личная жизнь! Каждый живет этой своей личной жизнью! У меня любовники, у него любовники — что тут непонятного? А потом рассказываем друг другу, если захотим!
— А хозяйством кто занимается? А деньги кто зарабатывает? А родителям что говорите? Об этом вы подумали?
Ох, какие мы продвинутые в вопросах ведения кухни! Просто не Наташа, а судья народного хозяйственного суда!
— Подумаем, когда надо будет, правда, Ромка?
Рома кивнул, но думать не собирался. Зато собирался выпить кофе, заглянул в банку, нашел там что-то, подходящее по цвету и запаху…
— Хозяйством у нас никто не будет заниматься, не для этого мы на свет родились, чтобы хозяйством заниматься. Деньги у нас я зарабатываю, а Ромка не мешает мне их тратить так, как я захочу. А родителям пофиг. Они нас поженили, свадьбу на сто человек отгрохали, перед родственниками отчитались, теперь пусть курят бамбук.
Наташа встала, взяла из Роминых рук банку и занялась кофейком.
А Лена занялась глупостями.
— Ну, а дети? Вы же детей планируете когда-нибудь?
— Какие дети, успокойся! Никаких детей! Ромка, ты хочешь детей?
— Я, пожалуй, нет… А вот мои родители…
Ирочка не стала слушать дальше, просто посмотрела на Лену: на, получи. Не хотим мы детей, и не надо нас учить жизни.
— И, потом, не забывайте главное, — Ирочка положила руку на Ромину коленку. — Рома у нас гомик!
— Ира! — Наташа зло обернулась. — Может, ты будешь думать, что говоришь?
— А что я такого говорю? Как будто вы не знаете, что Ромка…
— Знаем! Но зачем об этом орать на каждом углу?
— Да никто не орет! И никто, кроме нас и Ромки с его хахалем, не догадывается о том, что Ромка гомик!
— Вот и пусть не знает! А чтобы никто и дальше ничего не узнал, тебе надо поменьше об этом трубить!
— Да достали вы уже! Кто трубит?
— Ты трубишь?
— Я трублю?
— Ты!
— Да пошли вы все в жопу, ясно вам? Валите отсюда, блин, клуши! Все у вас правильно, все у вас скучно, все вы знаете! Заколебали!
Наташа дождалась, пока кофе сварится, аккуратно пригасила огонь, вытерла руки и вышла из кухни. Следом, выразительно вздохнув, тронулась и Лена. Ирочка же стояла у окна, упрямо связав руки узлом на груди, и звонко молчала.
— Девчонки, девчонки! — Рома понял, что пришла и его очередь сказать. — Ну, не надо! Зачем вы ссоритесь? Останьтесь, прошу вас!
— Не держи их, им с нами противно!
— Нет, постойте! Дайте мне все объяснить!
Наташа молча шнуровала кроссовки. Лена терпеливо ждала, пока Наташа освободит пуфик и когда Рома «все объяснит».
— Понимаете, все так странно, — Рома сплел тонкие длинные пальцы, начал их выкручивать и изгибать, явно волнуясь. — Я вот с утра три раза пытался запомнить новый адрес и все остальное… Мы с Ирой нервничаем, конечно…
— Ничего я не нервничаю! — крикнули из кухни. — За себя говори!
— Просто у нас с Ирой тяжелое семейное положение… Понимаете, я ничего плохого не хочу сказать о своих родителях…
— У тебя замечательные родители! — строго заметила Лена.
— Да, я знаю… И я их очень люблю… Просто они на мне немножко зациклены, а это очень усложняет жизнь… А у Иры…
— Попрошу за меня ничего не решать! — снова отреагировала кухня.
— У Иры… Сами знаете… Словом, этот брак для нас обоих — возможность зажить без родительской опеки…
— Как будто вы сможете без нее выжить! — усмехнулась Наташа.
— Сможем! — Ирочка выбежала из кухни, воинственно уперлась плечом в стену. — Все мы сможем! Я, между прочим, зарабатываю сейчас на детском трикотаже столько, сколько вы все вместе не зарабатываете! Проживем как-нибудь!
— Ир, подожди! Дай мне сказать!
Ромка смеет подавать голос? Ирочка уже приготовилась высмеять зарвавшегося супруга, но так и не смогла придумать, с чего начать. Осталась стоять с открытым свистком.
— Понимаете, нам обязательно нужно, чтобы у нас получилось… Я просто больше не мог жить так, как жил…
— Я тоже, — заметила Ирочка, все еще удивленная.
— Я сам не знаю, что нам теперь делать. Думаете, мы что-то планировали? Мы не умеем планировать.
— Это ты не умеешь. А я умею! Я каждую неделю такие сделки с Россией проворачиваю!
— Да, Ира у нас умеет планировать, а я — нет. Что будет дальше, я не знаю. Но вы, пожалуйста, поддержите нас как-нибудь, ладно? Вы же наши друзья. Мы же сто лет друг друга знаем.
— Ну, если ты просишь, — Наташа остановила процесс завязывания шнурков. — Вы тоже поймите, мы просто переживаем за вас…
— Да, — подтвердила Лена. — Переживаем.
— За себя переживайте! — крикнула Ирочка, но крикнула уже весело, нарочито нагло. — На себя посмотрите, спасительницы! Одна вчера заявилась на свадьбу к подруге в костюме проститутки, а вторая поперла самого отличного парня! Ну, скажи, чем тебе Яковлев не угодил?
— Отстань…
— А вот нет! — Ирочка вцепилась в Наташкину руку, поволокла на кухню, к солнцу, к детектору лжи. — Теперь моя очередь лечить! Почему Яковлева пробросила?
— Не нравится он мне, вот и пробросила!
— Девки, вы слышали? Он ей не нравится! Такой мужик, блин, и не нравится! Сейчас же набирай его и приглашай вечером в кино!
— Да иди ты!
— Не хочешь, я сама наберу!
— Только попробуй! — Наташа хотела придушить свою бойкую подругу, но та уже умчалась, хохоча и размахивая трубкой.
Бог с ней, с ненормальной.
Лена присела рядом с Ромой, вздохнула пару раз для начала.
— Слушай, — помялась, поискала слова. — А как ты теперь собираешься… Ну, поддерживать отношения с тем парнем, с Алексеем… Со свидетелем?
— Как и раньше. Раньше мы с ним после института встречались, гуляли там где народу поменьше, разговаривали. Может быть, Ира не будет против, если я его сюда пару раз приглашу. Я же не дурак, сам понимаю, что такие отношения некорректны, что они портят людям вокруг аппетит и настроение… Я уже привык скрывать это все…
— Ну, год будешь скрывать, два… А дальше?
— Откуда я знаю? Может, я не доживу.
— Что ты такое говоришь, дурак?.. Слушай.
Тут Лена решила предложить главное. Вот именно сейчас.
— Слушай. А возможно такое, чтобы ты еще год, два… ну, пять, шесть — как получится… Ну, повстречался с мужчинами, а потом переключился на женщин, как все. И жили бы себе с Иркой, детей рожали… Нет?
Рома посмотрел с улыбкой тибетского монаха.
— Лен, ты не понимаешь… Это ведь не каприз… Я ведь не потому такой, что мне хочется экзотики… Я такой потому, что я другим не могу быть. Ни при каких обстоятельствах, понимаешь? Это на всю жизнь… И я знаю, что у меня нет никаких шансов жить с тем, кого я люблю. И насчет детей никаких шансов…
— А если усыновить?
— Зачем? Какой из меня отец? Я ведь урод, понимаешь? На мне это уродство и закончится. Как я буду растить мальчика, если буду знать, что его ожидает такая же история? По углам шарахаться… Не надо.
— А если будет девочка?
— Прошу тебя, Ленка… Мне и без того непонятно, зачем я живу! Тут еще вы… Не может у меня быть детей, для этого надо спать с женщиной. А я не сплю с женщинами, понимаете?
— Никогда-никогда?
— Никогда-никогда.
Лена обалдело замолчала. Какой кошмар! Она когда-то в детстве вывихнула ногу и неделю ходила в гипсе, а все на нее смотрели. И было так погано. А он всегда «в гипсе», всегда не такой, как все.
Наташа поставила кофе на стол, развернула кусок раздавленного в колобок торта.
Так жалко Ромку!
Или себя?
И тут влетела Ирочка, возбужденная и взволнованная, как первый римский марафонец:
— Девки! Яковлев дома не ночевал! Родители говорят, что он перезвонил и сказал, что будет завтра, то есть сегодня, и что у него все в порядке!
— Ну и хрен с ним, — очень-очень весело сообщила Наташа.
— Нет, не хрен! — Ирочка выждала паузу, добилась внимания. — Он сказал, что заночует у одного своего друга. А я этого друга знаю, живет в соседнем доме. И я ему позвонила, конечно! Девки! Не видел он никакою Яковлева! И не ночевал он там! Понятно?
— И что? — спросил Рома, дуя в чашку.
— А то, что он ночевал неизвестно где!
И тут Лену осенило:
— Я, кажется, знаю. Он вчера уходил вместе с этой девушкой… С Олей…
— С тварью этой сучкообразной? — Ирочка грохнулась на табуретку. — Я так и знала! Вот жжживотное! Говорила же, она просто так не свалит! Она кого-нибудь прихватит! Вот, сссууука!
Она уже набивала номер.
— Сейчас, сейчас… Сейчас… Сейчас…
Было слышно, что в трубке долго гудит. Потом с той стороны невнятно — чей-то низкий голос.
— Алло! Сергей!.. Это Ира!.. Какая-какая… Сестра твоя единоутробная!.. Ну, извини, что разбудила!.. Да погоди ты, блин! У меня дело!.. Где твоя девочка, а, Сергей? Какая девочка? Та, с которой ты вчера на свадьбу ко мне заявился!.. Ах, не знаешь? Попер ее? Еще вчера вечером?
Ирочка прикрыла трубку ладонью и шепотом сообщила тем, кто не догадался.
— Он ее попер! Еще вчера вечером!
На кухне было тихо и странно. Шевелилась только Наташа. Мыла посуду с равнодушным лицом.
— Алло! Сергей! У нас тут есть подозрения, что эта твоя красавица увела одного нашего парня! Что? Она может? Спасибо за понимание! А ты можешь дать ее телефон? Ага, записываю!
Ирочка сделала страшные глаза. Ручку! Быстрее!
Все забегали, ручки не нашли… Зато нашли помаду и огрызок какой-то платежки.
— Да, пишу… Спасибо, Серый!.. Заходи как-нибудь! Я уже в квартиру заселилась, так что заходи со стуком и без проституток! Это теперь моя квартира!.. Ну, пока… Что?