Но это не значило, что можно и дальше прощать Главного Врага Всех Мужчин.
— Петрова, — тихо позвал администратор. — Ты здесь, Петрова?
— Здесь, — Наташа вышла из-за двери, была спокойна, все понимала.
— Ну, все. Ты уволена, Петрова, и это окончательно. Ты уволена совсем, со всех своих работ! Ты за-ко-ле-ба-ла меня, Петрова!
Она отдала ему найденную сережку, как будто передала эстафетную палочку. Хотя какая у них могла быть общая эстафета?
— Здравствуйте. Я — Лена Иванова! Лера Борисовна сказала…
— А! Это ты? Заходи, садись! Не помнишь меня?
Бойкий, невысокий дядечка с бородой и тревожными глазами, в кино такими обычно изображают мучеников и колхозных юродивых.
— Не помнишь меня? Семен Леонидович!
Семен Леонидович. Семен Леонидович…
— Вот видишь, а я тебя помню! Я был режиссером на телемосте… Хотя это все пустое! Ну, чем занималась все это время?
— Да так… — Лена мялась, не знала, куда именно садиться, что говорить, куда девать при этом ноги. Наверняка такие тревожные, творческие дядечки не интересуются круглыми коленками молодых статисток.
— А это кто там мнется? С тобой, что ли?
— С ней! — крикнул сзади Сергей. — Сергей. Продюсер Лены. Очень приятно!
— У тебя продюсер есть? — Семен Леонидович удивился. — Ничего себе! Мне сорок пять лет, а у меня до сих пор продюсера нет!
— Вот были бы вы молодой, красивой, талантливой девушкой, тогда и у вас был бы продюсер! — радостно подхватил игру Сергей. — Кто-то должен помогать таланту! Сам он, как вы знаете, довольно беззуб!
— Да? Ну, в целом согласен. Оба садитесь, чего сквозняки гонять. Чай будете?
Сергей заказал два. Сам сидел и за спиной дяденьки подавал полумертвой Лене разные оптимистические знаки.
А Лена понимала, что сейчас обман вскроется, что сейчас у Сергея спросят что-нибудь о его пути в телевидении, и он жестоко облажается. И придется с позором уходить. Он, конечно, потом отшутится, скажет, что испытал острое желание подурачиться и испортить кому-нибудь жизнь. Но почему именно сейчас и именно Лене?
— Итак, — сказал Сергей, принимая чай. — Мы вас слушаем, уважаемый Семен Леонидович.
Лена молила Бога о том, чтобы их выгоняли не громко, чтобы дали возможность выйти своими ногами…
— Хм, — Семен Леонидович совсем озадачился, помешивал сахар тусклой некомплектной ложечкой и улыбался в усы. — Хм… Так вы, я вижу, серьезно настроены!
— Естественно, — Сергей устроился поудобнее, переплел ладони на животе. — Знаете, я уверен, что вы не предложите Елене плохое. Вы профессионал, она профессионал. Моя роль здесь чисто посредническая. Я хочу, чтобы обе стороны пришли к консенсусу, вот и все.
— Да. Очень мило. Ну, а ты, Лена, сама ты чего хочешь?
— Не знаю, — Лена уже действительно ничего не знала. — Мне сказали, и я пришла.
— Видите, — улыбнулся Сергей. — За этими телевизионными гениями глаз да глаз нужен! Вот о чем она может договориться? Ни о чем! А как можно иметь дело с человеком, который не может договориться? Вы же серьезная организация! Телевидение! Нет! Ее дело — блистать на экране! Она умеет великолепно двигаться, улыбаться, она говорит так, что этому хочется верить! Кроме того, уважаемый Семен Леонидович, — просто, чтобы знали, — готовясь к встрече с вами, Лена похудела на тридцать килограммов!
— Да вы что? — изумился Семен Леонидович, посмотрел на Лену с большим любопытством. — Это правда?
— Правда. Только не на тридцать. На двадцать…
— Это она скромничает, Семен Леонидович!.. А посмотрите, какие ноги! Грудь какая! Вы же мужчина! Вы не можете не оценить ее грудь!
— Ну, я уже вышел из того возраста…
— Но вы же не можете не думать о своих зрителях! Им-то будет приятно видеть именно такую конфигурацию?
— Ну, да. Конфигурация хорошая, ничего не скажешь…
— Так вот. С нашей стороны вы и впредь можете рассчитывать на прекрасный товарный вид и трудовую дисциплину. Конечно, в том случае, если встречное предложение будет адекватно представлено вами.
— То есть теперь моя очередь хвалиться своей конфигурацией?
— Да! — тонко улыбнулся Сергей. — Теперь ваша очередь. А мы будем слушать ваше предложение.
— Ну, какое мое предложение? — Семен Леонидович поставил чашку, хрустнул длинными рябыми пальцами. — Я даже теряюсь… После вашего такого выступления…
— Не робейте! Начните с главного! Мы поймем!
— Ну, с главного так с главного… Как вы знаете, недавно у нас появилась возможность работать с отдельной частотой.
Сергей кивнул: конечно, знаем. Поразительная наглость! Лена, растоптанная в порошок «конфигурациями», алела ушами и ковыряла ногтем колготную петельку. Что он несет, этот Сергей? Что он делает?
— То есть мы с вами стоим у истоков так называемого кабельного канала.
— Это значит, что видеть его смогут только в отдельных районах Минска?
— Да.
— Это, конечно, не самый лучший вариант. И когда вы планируете сливаться с государственным каналом?
Семен Леонидович вежливо улыбнулся:
— Никогда.
— То есть как? Вы хотите сказать, что вас устраивает такая ничтожная аудитория? Где же ваши амбиции?
— При чем тут амбиции? Мы получили возможность делать свое маленькое телевидение! Оно будет скромнее по всем параметрам, но это тоже телевидение! И тут тоже должны работать талантливые люди!
— Ну, не знаю, — Сергей скорбно постучал ложечкой о краешек чашки. — Надо будет вам подарить хороший набор чашек… Мне кажется, что этот формат не совсем подходит Лене. Все-таки у нее гигантский опыт. Потом, она сейчас в отличной форме. Мне кажется, вы должны пересмотреть свои бизнес-планы. Хотя бы ради Лены.
Семен Леонидович хихикнул как дедушка Ленин, плюхнулся на развинченный офисный стул.
— Друзья мои! Вы не на складе предприятия-миллионера! Никаких изменений здесь не предвидится! Все, что я могу вам предложить, — трудную, напряженную, интересную работу на маленьком, суверенном, кабельном канале!
— Ну, — Сергей холодно оскалился. — В таком случае…
— Я согласна! — отчаянно крикнула Лена. — Согласна!
Ирочка потрещала по телефону со всеми приятелями, приняла ванную с морскими солями, повертелась перед зеркалом в новых одежках. Словом, провела день насыщенно. А еще надо было собрать вещи, посетить родителей с обеих сторон. Ну, с родителями проще. Ирочка уполномочила Рому со свидетелем Алексеем купить пару тортиков и промчаться по родным местам, выпив чаю с каждым желающим.
— А если спросят, где ты? — понуро сопротивлялся Рома.
— Скажешь, что неважно чувствую себя после вчерашнего! Что голова разболелась! Что вещи собираю! Соври что-нибудь, ты ж умеешь врать!
Единственное, что в этой ситуации утешало Рому, так это наличие сердечного друга Алексея. Сегодня целый день он имеет право быть рядом, и не надо прятаться, не надо изображать случайную встречу.
Закрыв за мужем дверь, Ирочка бросилась к зеркалу, еще раз примерила к себе новую фамилию. Ах, какое чудесное, завлекательное сочетание — Ирина Красивая! Вот просто звонишь кому-нибудь, просишь забронировать номер в гостинице на имя И. Красивая, и всем сразу понятно, что говорит красавица. Все-таки девушка должна подойти к выбору фамилии очень ответственно. Гораздо ответственнее, чем даже к выбору мужа. Фамилия будет с тобой чаще, чем муж, правильно?
Потом в дверь позвонили.
— Кто там? — сурово спросила Ирочка, не отрываясь от зеркала. — Ромка, ты?
— Нет. Не я! — громыхнули на лестнице.
Сначала Ирочка не поверила своим ушам, потом подплыла к двери, распахнула ее.
Варфоломей. При параде, в галстуке. С букетом цветов и огромным полотном, завернутым в серую бумагу.
— Прошу прощения, мэм, — сказал Варфоломей. — Скажу честно, я не планировал застать вас здесь. Вы могли быть где угодно: в ресторане, самолете, парикмахерской, у психотерапевта, в тюрьме… Тем не менее, я раздобыл ваш новый адрес с большим трудом, кстати, и решил нанести вам визит вежливости. Все-таки вчера я был несколько бледен для такого серьезного мероприятия. Разрешите сегодня…
— Разрешаю, — простонала Ирочка и повалила Варфоломея прямо у порога на пол.
— Ну, здорово я все провернул? — ликовал Сергей, топя педаль. — Здорово ведь!
— Ага! И чуть не завалил все дело! — весело огрызалась Лена. — Нас могли выгнать в любой момент!
— Ничего ты не понимаешь в коммерции! Клиента надо сразу ставить на место! Ласково, грамотно, но верно! Тогда он будет белый и пушистый!
— Это не коммерция! Это телевидение!
— Телевидение — это тоже коммерция! Ты просто малолетка! Ничего не понимаешь!
— Я малолетка? — Лена стукнула Сергея в крепкий бок. — Я малолетка? А ты старый наглый пердун!
Пришлось включить аварийку, тормознуть у первого же угла и хорошенько пощекотать зарвавшуюся девицу. Девица хохотала и отбивалась сумкой.
Потом заехали в кофейню за Красным костелом, было весело.
— Слушай, а зачем ты вообще во все это влез? — Лена лопала бутерброд, чувствовала себя счастливой.
— А ты как думаешь?
— Никак не думаю. Это выходит за рамки моего понимания.
— Ну, и не лезь тогда за свои рамки.
— Все-таки?
— Ну, считай, что я нечаянно попал на раздачу пирога. Я бизнесмен, и вкусный кусок работы не упущу, понимаешь? А вместе с ним и возможные деньги.
— А где тут деньги?
— Вот в этом мы и отличаемся. Я вижу деньги, а ты их не видишь. Зато ты, наверное, видишь что-то другое. Не страдай. Ты будешь заниматься своим делом, я — своим.
— Подожди, — Лена отложила объеденный батон в сторону. — Ты хочешь сказать, что это уже решено? Что мы будем вместе работать?
Она уже привыкла не есть хлеб и батон — зачем лишние углеводы?
— Да, — Сергей тоже отодвинул тарелку. — Именно это я и хочу скатать.
С ума сойти.
— Но ты же никогда не занимался телевидением? Ты же сам говорил!