— Сенкс, а сам?..
— Нет, я позже…
— ОК… Слушай, а расскажи про этих, как их…
— Да ну, сама рассказывай!
— Ну, Ром, давай!
— Да я лучше про тот случай расскажу!
— Ой, да никому это не интересно! Ну, не ломайся, блин! Давай! Вспомни, как ты…
— А сама?
— А я, между прочим, тебе сразу сказала!
— Ты мне ничего не говорила! Я сам догадался!
— Это когда я тебе ничего не говорила? Тогда?
— Ну, и тогда тоже!
И оставалось только догадываться, о чем они так страстно хотели рассказать, но не рассказали. И удивляться тому, как быстро у отдыхающих людей теряются навыки нормального, скучного общения. А еще больше удивляться их новоязу.
— А вы случайно не на языке дельфинов общаетесь? — спросил свидетель Алексей. Спросил довольно ревниво, между прочим.
— Мы случайно общаемся на языке старинных приятелей! — гордо ответила Ирочка и положила загорелую ногу на Ромино колено.
Алексей съел и это. Но ему не понравилось, это точно.
Лене и Наташе Ирочка привезла коралловые бусы. Анжелке и младшим девчонкам — браслеты и кулоны с ракушками. Ну, и еще сумку всякого барахла, прихваченного на турецких рынках и в сувенирных лавочках.
— А я через месяц на конкурс аккордеонистов еду! В Италию! Прикиньте? Италия! Это вам не Турция! Хотя и там тоже тряпья клевого много! Блин, я себе столько всякой мути купила! Не представляю, когда и куда это надевать! — Ирочка прикладывала к животику какие-то воздушные тряпки, что-то дико блестящее и по-восточному аляповатое.
И все смотрели.
— О! Я же там себе пупок пробила! Люди, болит до сих пор, но как модно! Турецким мужикам очень нравится, чтобы животик был плоский, а в пупке блестело! Вот так!
И все смотрели.
— А зырьте, какие клевые трусы у них там продаются! — Ирочка сдернула с Ромы шорты, обнажила его филейную часть, украшенную узорчатым бельишком. — И стоит копейки!
И все смотрели.
Потом приехал Сергей. Ирочка открыла ему дверь, вернулась удивленная. Пока брат разувался, выразительно взглянула на Лену и шепнула:
— А ты, я вижу, тоже время зря не теряла!
— Всем привет! — сказал Сергей, вытаскивая из пакета бутылку вина. — Поздравляю с возвращением в родовой замок.
— Что-то ты ко мне зачастил, братец! — ласково улыбнулась Ирочка. — Не могу понять, с каких пор ты стал ко мне так хорошо относиться?
— С тех пор, как ты поумнела.
— И давно это случилось?
— Нет, совсем недавно.
— Ну, я и вижу, что ты никак определиться не можешь, к кому ты в гости пришел. Ко мне или к Ленке.
— Да, что-то я погорячился, — Сергей скомкал пакет, забросил его под стол на кухне. — Беру свои слова насчет улучшения состояния Иркиных мозгов обратно.
Все привыкли к тому, что Ирочка и Сергей использовали любую возможность, чтобы пнуть друг друга. Это стало чем-то вроде общего анекдота. Вот и теперь народ на полуулыбке ожидал отмашки, когда уже можно будет посмеяться, пожурить обоих.
Хотя Лене, конечно, было не до смеха. Но она, конечно, улыбалась вместе со всеми.
— Ой, Сергей! — Рома всплеснул ладонями. — Мы же тебе такой подарок привезли! Ира сама выбирала!
— Ну, если Ира выбирала, я могу догадаться, что там… Резиновая женщина, правильно?
— А зачем тебе резиновая женщина? — Ирочка умело подковырнула винную пробку. — Ты же обычно с тремя бабами параллельно живешь? Или тебе и троих мало?
— О! — обрадовались гости. — С тремя? Силен!
— И это так, средний вариант! У него бывало и покруче! А вот сейчас… Сергей, сколько их у тебя сейчас?
— Заткнись, — Сергей чуть-чуть понизил голос. Шутил? Нет?
— Дай-ка сама посчитаю. Значит, законная жена Илона раз. Блондиночка из соседнего двора два. Так себе девка, но домашняя, с хорошими родителями, метит в жены… Секретарша с работы три. Там такая телка! Пар из ноздрей! Ее ему шеф в наследство вместе с фирмой оставил… Оля Курлова, студентка легкого поведения, четыре… Так и липнет к мужикам, ковриком ляжет, чтобы только на нее внимание обратили!.. Лена Иванова пять. Молоденькая, носит короткие юбочки, из-под которых торчит жопа. Ну, как же с такой не закрутить?
Гости хохотали, одобрительно посматривая на Сергея. Не смеялся только сам Сергей. И Лена тоже не смеялась.
— Ладно, — сказала она, разжимая ладонь с коралловыми бусиками. — Мне пора на работу. У меня сегодня трудный день.
— Пока-пока! — закричали гости. И только Наташа проводила ее тревожным взглядом.
А потом и Сергей встал, почесал ключицу под пиджаком.
— Идиотка ты, сестра моя. Была идиоткой и останешься.
— Аминь, — оскалилась сестра. — Дверь за собой захлопните.
— Лена! Лена, стой!
Он догнал ее уже на повороте к остановке. Шла зареванная, злая.
— Отстань от меня! Не могу видеть ни тебя, ни твою ненормальную сестру!
— Я ее и сам не могу видеть! Что? Может, мне киллера нанять? Пришить ее? Куда от нее деться?
— Оставьте меня в покое!
— Да я тут при чем? Ты с ней поругалась, а на меня сейчас бочки катишь?
Лена упрямо ускорила шаг. Ну их к черту! Всю их семейку к черту!
— Да остановись ты! Куда ты летишь? На остановку? Так я тебя доброшу куда надо!
— Никуда мне не надо! Оставь меня в покое!
— Это как? Свалить мне?
— Да!
— Не получится!
Лена остановилась, тряхнула волосами.
— Это почему же?
— Это потому, что у нас с тобой общее дело! Вот почему! И пусть всякие дебилки что угодно говорят, но дела это не касается, ясно?
Лена помолчала, скрипя зубами. Ну да, конечно, он прав! Какое отношение эта ссора имеет к работе? Никакого! И что можно по этому поводу сказать? Ничего! Он прав! От бессилия Лена снова разрыдалась и пустилась прочь.
— Да что с вами всеми творится? У вас что сезонное обострение у всех?
— У кого «у всех»? У всех твоих женщин?
— Да какие женщины? Что вы привязались?
— Ничего!
— При чем тут женщины? Я тебе про одно, а ты мне про другое! Да остановись ты!
— Руки убери!
— Да ну вас всех!
Сергей выругался и отвернулся, очень красноречиво пнув воздух.
Лена еще пробежала несколько шагов, потом остановилась, уткнулась в ладони и заревела во весь голос.
Ну что же это такое творится?
— Ленк! А, Ленк? — теплая, тяжелая рука на макушке. — Хватит истерить, Ленк! Ты же умная, замечательная девушка! Ты сама понимаешь, что поступаешь глупо! Понимаешь?
Лена кивнула, хоть и не сразу.
— Вот. Все понимаешь, но делаешь глупости! Зачем? Тебе это доставляет удовольствие?
Она покачала головой — нет.
— Мне тоже. Давай будем выше всяких этих разборок! Пусть те, у кого нет мозгов и будущего, парятся в своем говне и сплетнях. У нас много дел. Мы крутые. Так?
— Ага…
— Ну, вот видишь… Давай, пойдем в машину… Пойдем.
Отвел ее как маленькую. Аккуратно усадил, прикрыл дверцу.
Потом серия каких-то напряженных акций, куда-то летели, поглядывая на часы. Лена хлюпала носом и не очень понимала, куда в данный конкретный момент они едут, хоть и смотрела, не отрываясь, в окно. На Сергея не смотрела. Очнулась, когда обнаружила перед собой реку и сочное вечернее солнце, пускающее золотые тени длиной в небоскреб.
— Выгружаемся! — крикнул Сергей из-за крышки багажника. — Гуляем!
Лена вышла, вдохнула жаркий воздух, насыщенный экстрактами трав и елей. Так красиво, оказывается! Река какая-то…
— А мы где?
— А не знаю! Где-то под Минском. А что, не нравится?
— Очень нравится!
— Ну, пользуйся, пока я добрый!
— А работа? Мы же куда-то спешили?
— Пока ты горевала, пялилась в окошко, я все решил, будь спок. Теперь у нас выходной до глубокой ночи!
— Да? Спасибо!
— Никаких проблем, недорого возьму за доброту!
Она сбросила босоножки, осторожно потопала туда-сюда. Трава нежная как шелк, но все равно ожидаешь подвоха: осколка или обломка какого-нибудь. Один из приобретенных городских страхов — страх бегать босиком. Минут десять должно пройти, пока сознание перестроится на природу, на относительную безопасность. Хотя какая тут безопасность? Вон и бутылочка пивная поблескивает, след человека, значит, о безопасности можно не заикаться… Но как красиво вокруг! Даже несмотря на бутылки!
А Сергей в это время умело устраивал рай. Какая-то подстилочка, термос, пакетики. Сосредоточен, сбросил пиджак, рубашку тоже снял, аккуратно повесил на плечики в салоне — у него всегда с собой вешалка.
Между прочим, симпатичный. У них в семье все симпатичные, даже красивые. Только…
Лена смахнула муху с носа. Заодно смахнула и мысли о Сергее. Нечего. С таким же успехом она могла бы рассматривать какого-нибудь близкого родственника, старого друга. Нет, инцест — не самое лучшее изобретение человечества, как и пивные бутылки.
— Ленка! Ты любишь сосиски зажаренные или подкопченные?
— Я вообще сосиски не люблю!
— Значит, зажаренные…
Смешно. Она спустилась к реке, поискала жизнь. Рыбок там, лягушек. Нашла только старую пластиковую емкость и пустую пачку сигарет. Тоже жизнь.
А завтра — первые съемки. И хорошо, что она не одна в этот очень ответственный период. Если бы у нее не было такого костыля, как Сергей, она бы уже с утра тряслась, с ужасом представляя себе момент, когда над камерой загорится красная лампочка.
— Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!
Ничего себе! За пятнадцать минут он сварганил такой дастархан! Салаты в пластиковой таре, колбаса, порезанная миллиметр в миллиметр, какие-то идеально вскрытые оливки. Бутылка. Стаканчики. И костерок, рядом с которым торчат, как языческие флаги, прутья с сосисками.
— Откуда это?
— От верблюда!.. Из магазина! Ты что, не помнишь, как в магазин заезжали?
— Нет… А когда ты успел все нарезать?
— Да там же, в магазине, и нарезали!
— В магазине? Нарезали в магазине?
— Да, в магазине! А ты что, не знаешь, что в нормальных магазинах можно попросить нарезать колбасу?