— С ума сошла! Зачем ей это надо? Она что, не знает, что там, за сценой, происходит? Что за мания лезть в танцоры-певцы-модели? Вот к чему это приводит!
Она стукнула по железной раме и зло бухнулась в подушки…
И снова Лена не могла ни спорить, ни соглашаться. Она сама была из этой нестабильной массы, из группы риска.
Распахнулась дверь, и в палату насыпало народа — Рома, Алексей, сестрицы Анжелка с Элеонорой… Шампанское, торт… Даже карманная елка с игрушками! В общем, это правильно, до Нового года несколько дней.
— Поздравляем! — кричали все, не уточняя, правда, с чем поздравляют — Ура!!!
А Ирочка стояла у двери и наблюдала, какой эффект произвело продуманное и подготовленное ею шоу.
— Откуда вы все? — Наташа зарумянилась. — Как вас пустили?
— Наташка! — сестры бросились к постели, повисли на краях, боясь прикоснуться к системе поддержке ноги. — Ой, тебе больно? Это прямо в ногу засунули, да?
— Мне не больно! Мне хорошо! — Наташа обхватила руками одну, другую. — Какие молодцы! Как здорово! Спасибо!
— Это все Ира! — Рома стоял с елкой, как штатный Дед Мороз. — Это она всех собрала и привезла сюда…
— Ага! Позвонила в семь утра! Я ее чуть не убил! — Алексей откупоривал шампанское. — Просто какой-то демон! В семь утра уже на ногах! И собирается всю ночь вести машину!
— Ненормальная! — Наташа посмотрела на подругу.
Ирочка раздувала ноздри, делала равнодушное лицо. Но была довольна эффектом.
— Да, я такая, — она выглянула в коридор. — Интересно, а стаканчики они нам организуют?
— Прекрати! Закрой! Сейчас всех погонят! — зашикали на нее.
Но Ирочка сделала ручкой, гордо выпятила губу и шагнула за дверь.
Вернулась она уже с пластиковыми стаканчиками и доктором.
— Ну, вы тут не шумите! — доктор кивнул на бутылку. — У нас вообще-то все это запрещено!
— Как договаривались! — Ирочка протянула ему стаканчик. — С Наступающим, доктор!
Пейджер запищал, предупреждая о том, что прибыл Сергей, ждет внизу. Пора ехать.
— Секундочку! — Ирочка набрала номер брата. — Серый? Привет! Это я, твоя любимая сестра! Поднимайся к нам! Что значит, времени нет? Ты хоть на секунду задумался о том, откуда я тебе звоню? Да! Свой телефон! Поднимайся, посмотри!
Сергей вошел не скоро, довольно раздраженный:
— Лена! Мы, между прочим, через десять минут должны быть на месте! Если ты думаешь, что мой автомобиль развивает скорость выше двухсот по городу, ты ошибаешься!
— Он у тебя и за городом выше сотни не развивает! — Ирочка нагло закурила. — Ты же боишься гнать! Еще поцарапаешь!
Сергей даже не дернулся — пусть себе сволочная сестра трындит, пусть. Подошел к телефону.
— Что это? «Тайфун»? «Вихрь»? Как эта система называется?
— Называется «никакой абонентской платы»!
Сергей повертел трубку, потом заметил Наташу:
— Ну, блин… Угораздило тебя… Везучая ты, я посмотрю…
— Привет, Сергей, — кивнула Наташа. — Я тоже рала тебя видеть. И остальные тоже улыбнулись и кивнули. Его не очень любили, но и против ничего не имели. Стоит рядом человек — хорошо, уйдет — тоже неплохо, спокойнее.
— Ладно. Я пошел. Лена! Собирайся!
— Ага, сейчас! — Лена засуетилась, начала возиться с пакетами, чтобы окончательно выгрузить «ссобойку», собранную Маргаритой Петровной для Наташи. — Все! Иду! Наташк! Я к тебе забегу завтра или послезавтра! Книг принести?
— Послезавтра Новый год, надо подумать, что делать! — на всякий случай напомнил Алексей, и получил ожог второй степени от тяжелого взгляда Сергея. Сергей уже все прекрасно знал про педерастический курорт, который его полоумная сестра организовала в подаренной квартире. Ее дело, конечно. Но Сергея липкими голубыми языками не трогать! И его Лену тоже! Они участвовать в таком сраме не будут!
Они вышли к лифту, и Сергей долго сердито молчал. Молчала и Лена.
— Слушай, это, конечно, не мое дело, — он не выдержал. — Ты можешь общаться с кем угодно. Но нельзя ли это общение так организовать, чтобы мы не пересекались! Знаешь, я как-то не очень люблю нетрадиционно ориентированных мальчиков!
— Откуда ты знаешь про «нетрадиционную ориентацию»?
Она что, издевается? Улыбается?
— А что, ты думаешь, это знаете только вы? Нет! Это знают все, у кого есть глаза и уши!
Лена перестала улыбаться:
— И родители?
— Насчет родителей не знаю, не спрашивал. А вот все наши общие знакомые прекрасно осведомлены, и с некоторых пор это стало меня напрягать! Мне моя репутация мужчины дорога, между прочим!
— Никто не пытается запятнать твою репутацию мужчины!
— А для этого ничего и делать не надо! Достаточно пару раз оказаться в одной компании с этими! Голубками! И услышать в свой адрес какую-нибудь милую шуточку!
— Не думаю, что о сегодняшнем визите узнает кто-нибудь, кроме тех, кто был в палате!
— Абсолютно бабская позиция! Голову в песок! А я тебе говорю, что…
В лифт вошла молодая медсестра, внимательно посмотрела на Лену, на Сергея. Начала улыбаться. Видимо, узнала Лену, но ничего не сказала. Просто игриво обернулась, выходя.
— Симпатичные медсестры здесь работают! — громко сообщил Сергей. — Если мы сломаем ногу или шею, обязательно попросимся на ваш участок!
Медсестра хихикнула, потом лифт закрылся, и дальше Лена и Сергей ехали в тишине. Он уже забыл о неприятной встрече с позорными дружками Лены и Ирки. Думал о своем, потрясал связкой ключей в кармане и улыбался.
На улице их ожидала новость. Под замерзшими «дворниками» белел листок.
— Не понял! — Сергей взял его в руки, развернул. — Это у них что, штрафы теперь за больничную стоянку выписывают?
Лена по ходу заглянула в листок, потом забралась в машину, и только после этого сознание презентовало ей строчки, которые успело записать в момент заглядывания:
«…скучаю по твоему голосу, безумно…».
Стало холодно, холодней, чем обычно. А Сергей все читал, читал и оглядывался, словно ждал, что сейчас написавший выйдет из-за угла. Но радости на его лице не было, напротив — легкая растерянность и все то же раздражение, уже заявленное в палате.
— Что это? — равнодушно кивнула Лена на листок, могла Сергей уселся на сиденье.
— Да так, фигня какая-то… Рекламный проспект, самопал… «посетите нашу новую домашнюю парикмахерскую»…
Они тронулись, и Лена вдруг почувствовала, что сейчас случится что-то страшное. Еще секунда — и она набросится на Сергея. И будет бой.
— Это не рекламный проспект, Сергей! — сказала она ледяным голосом. — В рекламных проспектах не пишут о том, как безумно скучают по твоему голосу!
Вот как…
Сергей мрачно улыбался до следующего светофора, а потом сунул руку в карман дубленки и извлек измятый листок:
— На, читай…
И Лена взяла бумажку. Могла бы гордо оттолкнуть руку, скомкать эту гадость и выбросить, не глядя. Но она взяла.
«Проходила мимо, увидела твою машину. Такой дорогой сердцу номер… Поняла, что скучаю по твоему голосу, безумно хочу видеть тебя. Если будет возможность, позвони. Оля К.».
Лена перечитала еще и еще раз. Сергей безмолвствовал, ждал реакции. Но поскольку Лена тоже молчала, и это молчание становилось тягостным, он снова начал первым:
— Это Курлова. Никак не угомонится, хоть и вышла замуж… Я не виноват, я эту цидульку одновременно с тобой увидел.
— Ты с ней встречаешься?
— Да с какой дури? Смысл?
— А что, встречаются всегда со смыслом?
— Не знаю, как у других, а я минимально думаю головой перед тем, как пригласить кого-то на свидание!
Лена чувствовала, как до краев наливается кипящим, булькающим возмущением. «Соскучилась по твоему голосу»! «Если будет возможность, позвони»!
— А почему ей так дорог номер твоей машины? Это ведь новая машина! И новый номер! Вы уже расстались тогда!
— Нет! Тогда мы еще не расстались! И я видел ее несколько раз на прошлой неделе! И месяц назад! Мы, между прочим, старые друзья, пережившие вместе определенные события! Понимаешь? Друзья!
— Настолько близкие, что она безумно скучает?
— А что, ты не скучаешь безумно по своим подружкам? У тебя такого не бывает? Скажи, что ты никогда не писала своим девчонкам записки, не пыталась просто так, без повода, им позвонить! Скажи!
Лена не могла сказать такого. Но и согласиться с тем, что Сергей предлагает для оценки равнозначные ситуации, тоже не могла.
— Ты же говорил, что больше не общаешься с ней?
— Далась тебе эта несчастная Оля! Что, нет других поводов попортить мне настроение?
— Да пошел ты!
И Лена вдруг рванула дверь — благо, машина стояла на светофоре и в первом ряду — и выбежала в зиму. Она мчалась, не глядя, запахнув на лице рукава свитера, а куртка осталась в машине, и сумка там осталась. Ни о чем не думала Лена в тот момент, просто тупо прорывалась сквозь снег и ревела как белуга.
Сергей догнал не сразу, сначала пристроил машину на «аварийку», а потом набросился, скрутил и поволок назад.
— Да ты ревнуешь меня! — крикнул он ей прямо в ухо так, что зазвенело. — Ревнуешь меня, малолетка!
— Отстань! Не трогай меня! Иди к своей Оле!
— Ревнуешь! Ревнуешь, причем дико!
— Пошел ты! Пошел ты вместе с Олей и всеми остальными! Я тебя ненавижу!
— Ни фига! Ты меня не ненавидишь! Ты меня ревнуешь! Ай-ай-ай! Как не стыдно!
— Отвали! Отпусти меня!
Прохожие, покрытые сугробиками снега, опасливо-любопытно обходили их стороной, кто-то весело улюлюкнул. Каждый пережил такие моменты, а некоторые и не раз.
— Пусти!
Но он захлопнул дверь и стал обходить авто, смахивая с себя то, что успело насыпаться за пять минут, проведенных на улице.
Лена уже никуда не рвалась, хотя дверь никто не держал: хочешь — убегай. Но было бы совсем глупо… Сидела, зло размазывая снег и косметику.
— Ну, что? Успокоилась? — Сергей завелся, прислушался к звуку мотора, все ли в порядке: а что-то похрипывает. — Набегалась? В следующий раз предупреди заранее, я тебя поближе к стадиону высажу…