Лена отвернулась, абсолютно искренне ненавидя сейчас и его, и его поганую улыбку, и его девушек.
— Ладно, все! Порезвились и хватит. Возьми зеркало и подумай, что с этим можно сделать. Я бы, конечно, предложил радикальные меры. Например, отсечение дурной головы… Но у нас мало времени… Так что попудрись там, подкрась губки… Действуй, сестра.
— Я тебе не сестра!
— Слава Богу!
Ирочка еще пару раз покурила, вальяжно сбрасывая пепел в «утку». Анжелка восхищенно следила за ее волшебными пассами — какой маникюр! Какая сигаретка! Рома с Алексеем взахлеб рассказывали что-то о даче, Наташа смеялась…
Потом заглянул «свой» доктор и предупредил, что скоро официально наступит ночь, поэтому следует разойтись, иначе могут быть некоторые неприятности, поскольку больница — это не дом свиданий.
Начали собираться, целовались, обещали захаживать. Сестры приуныли, не желая возвращаться в скучную, тесную квартирку к орущей Сусанне.
— Что тебе в следующий раз принести?
— Принесите мне книги.
— Книги? — Ирочка засмеялась. — И что ты будешь с ними делать?
— Читать.
— В принципе мудрое решение, — кивнул Алексей. — Нечего лежать просто так целыми днями. Что ты хочешь — романы о любви?
— Только не романы. И только не о любви. Принесите мне… Самоучитель французского… Пару учебников истории… И что-нибудь но ландшафтному дизайну.
— А про коневодство ничего не хочешь? — Ирочка держала пакет, в который Рома сбрасывал стаканчики, недоеденные бутерброды. — Можем притянуть всю сельскохозяйственную библиотеку!
— …и какую-нибудь методику восстановления костей и мышц после операций.
— Будет сделано! — откозырял Алексей.
Пока парни определяли младших сестер Петровых в такси, Ирочка топталась у поста на этаже. Нужно было еще переговорить с доктором. А его все не было, и медсестер не было. Но потом из дальней палаты вынырнул некто в белом халате, и Ирочка приняла боевую стойку: лицо красивое, безразличное, нога расслаблена, рука проветривает ногтики.
Оказалось, зря старалась. Доктор был не тот, и Ирочка уже собиралась линять, как вдруг доктор помахал ей рукой и улыбнулся.
— Ирина? Погодите, не спешите! Поговорите со мной!
Ирочка всмотрелась и не без некоторого труда опознала руководителя посещаемого ею когда-то психологического «кружка» — молодого провокатора, который всегда таскал джинсы, и поэтому в белом халате выглядел как совершенный незнакомец.
— Здравствуйте! А что вы тут делаете?
— А я вот после работы забегаю пообщаться с суицидами! Пишу научку!
— С суицидами? А что, тут и такие есть?
— Такие везде есть! — провокатор с удовольствием рассматривал собеседницу, зачем же скрывать восхищение предметом, если предмет заслуживает восхищения?
— Ужас какой… Не представляю себе людей, которые хотят себя убить!
— И не представляйте! Вам это ни к чему!.. А отчего же вы больше не посещаете наши группы встреч?
Ирочка замялась. Ей хватило того одного крутого занятия, когда мерзавцы «как-бы-психологи» на тридцать секунд лишили ее уверенности в себе, в своей красоте.
— Не знаю… На меня так набросились тогда… Помните, что они все мне говорили?
— Так ведь это же замечательно! — провокатор обнажил большие зубы. — Вы поймите — это же уникальная возможность услышать о себе правду, получить обратную связь!
— Ничего себе правда! — Ирочка двинулась в сторону выхода. — Было приятно вас увидеть, до свидания!
— Какая вы яркая противница логики! — психолог догнал ее, пошел рядом. — Вы ведь совсем не обязаны помнить то, что вам сказали! Просто один раз сделайте выводы!
— Уже сделала! Спасибо!
— Ну, как угодно! — он остановился, весело помахал. — У нас 31 декабря открытое занятие! Будут все ребята из вашей группы и новички! Заходите!
— Ага! — Ирочка даже не обернулась.
Рома с Алексеем хулиганили, шумно провожали младших Петровых, те лупили розовыми ладошками по стеклу такси и восторженно что-то орали, водитель оборачивался.
— Ромка! Пора!
Ирочка прыгнула в машину, завелась, сердито сделала «фа-фа».
— Сейчас! — Рома что-то говорил Алексею, тот улыбался. Просто любящие братья, мать их! Ирочка сморщилась.
— Ромка! Нам еще ехать ночь!
— Иду!
— Когда тебе говорят, что надо ехать, значит, надо ехать! — рявкнула она на своего красноносого нежного мужа.
Рома пристегнулся, сделал ручкой Алексею.
— Ты слышишь?
— Слышу.
— Я говорю, когда тебя зовут…
— Я слышал, Ир, не повторяй!
Ирочка утопила педаль, рванула с места, оставив Алексея далеко сзади. Пусть еще полчаса греет свой хлипенький мотор, гад, пусть. Нечего ему еще ехать следом, моргать фарами, а так наверняка и было бы! Не могут никак распрощаться, мерзкие педики!
— Ромка! Ты меня так бесишь иногда!
— Чем?
— Да всем! Я просто убить тебя готова!
— Убивай.
Он специально, да? Прикидывается овцой! Кроткий, покорный мальчик, практически ангел! Без одного пера, блин!
— Я, между прочим, для тебя стараюсь!
— Спасибо.
— Мне твое спасибо на фиг не надо!
— Хорошо, не буду.
— Блин! — Ирочка тормознула у палатки, снежная пыль полетела к фонарям. — Ты как будто нарочно! Как будто нарочно хочешь меня вывести из себя!
— Да чем? — Рома понуро хлопнул ресницами. — Я стараюсь себя вести максимально корректно!
— Да пошел ты со своей корректностью в задницу!
Посидела, успокоилась.
— Ладно, в задницу можешь не идти. Сходи купи шоколадных батончиков на дорогу. Разных. И кальмаров. И чего-нибудь с газиками. За семьсот километров проголодаемся.
А потом к Наташе забежала медсестра, проверила спины, произвела все необходимые процедуры. Лицо медсестры выражало легкое удивление:
— У вас такие друзья знаменитые! Я и не думала!
Наташа только морщилась. Знаете, как больно, когда штыри…
— А я сижу, смотрю — какое-то лицо знакомое! А они, оказывается, на телевидении работают! Я тоже хотела на телевидении работать, да мать сказала, что без профессии в наше время никак! А врач всегда будет свой кусок хлеба иметь! Маленький, но стабильный! Конечно, лучше было бы в стоматологию…
Больно. Каждый раз больно. Сколько времени прошло, а все равно больно.
— А у нас вчера молодого парня привезли, пытался с собой покончить! Я просто не понимаю таких людей! Кому сейчас легко? Зарплаты маленькие, вещи дорогие! Народ без работы сидит… Ну так это же у всех так! У всей страны! Нужно смириться, найти себе занятие для души! Ко всему можно притерпеться, я считаю! Если каждый из-за проблем будет выбрасываться из окна, мы полгорода потеряем!
Потом медсестра нашла утку с пеплом и окурками. Она помолчала, выбирая слова.
— Знаете, я понимаю… Но в палате лучше не курить. А то заведующая узнает, мало не покажется… Или, если курите, за окно потом высыпайте, чтобы следов не оставалось! Слышите?
Наташа слышала только боль.
Лена вошла в зал с некоторым трепетом: все-таки бомонд. И даже если ты сам прекрасно знаешь, откуда в телевизоре берутся люди, попадать в их живое общество очень волнительно.
— Ты смотри, какие люди, а? Мама дорогая! Вон Тиханович с Поплавской! Вон Ярмоленко! Вон ведущая эта известная… красавица такая… Алена Спиридович! Вон малышка прикольная, которая смешную передачу ведет… Лариса Грибалева! Хорошенькая! — Сергей рядом, тоже волнуется. — Видала, какая поляна? Сейчас еще только оператора найти где-нибудь под столом… Не дай Бог нажрался…
Они медленно двинулись вдоль столиков, ловя на себе взгляды. Это были очень поверхностные взгляды, не цеплявшие даже эпидермиса. Только одежду и чуть-чуть — лицо. Очень быстрые, безразличные.
— Надо купить тебе нормальный костюм, — сообщил Сергей. Значит, и он почувствовал. Но сказал зря. Лена тут же ощутила себя слоном в посудной лавке. Действительно, как можно жить без нормального костюма? Все эти люди вокруг такие утонченные…
— Улыбайся. Тебя узнают.
— Кто меня узнает?
— Многие. Теперь важно показать, что ты настроена позитивно, но сама к ним на шею не бросишься!
И он зачем-то взял ее за локоть, как будто это могло поспособствовать созданию имиджа позитивной неприступности.
— Здравствуйте, — сказал Сергей кому-то. — Здравствуйте.
Они добрались до местечка, где полыхал одинокий фонарик операторской камеры. Оператор снимал «крупняки», вел себя достойно и уныло.
— Где вы ходите? — поинтересовался он. — Награждение пропустили!
Сергей выразительно посмотрел на Лену. Получила? Поистерила? Побегала по улицам? Вот, догоняй теперь церемонию!
— И что теперь делать? — Лена от страха перешла на шепот. — Что же теперь делать?
— Ничего! Кофе пить! — грозно отозвался Сергей. — Пирожными закусывать! Тусоваться! Рассказывать о собачках!
Лена посмотрела на оператора. Что делать, оператор?
— Ну, я вообще-то все снял… От начала и до конца… Сейчас можно просто взять интервью у тех, кто выступал…
Сергей?
Он все не оттаивал, хотя было видно, что жить ему стало легче.
Лена вздохнула с облегчением. Ну, пусть дуется, имеет право. Действительно, виновата. А пока он дуется, Лена поговорит с кем-нибудь, возьмет интервью. И все уладится.
— Вон Езерская, — кивнул Сергей. — Иди с нее начинай.
Великолепная Элеонора Езерская, светская львица! Царица эпатажа, явление! Дама, к которой страшно подойти, так она в своих мехах непостижима и великолепна!
— Здравствуйте! — сказала ей Лена, смело сказала. — Извините. Можно взять у вас интервью?
— Можно, — улыбнулась ей Великолепная. — Я вас узнала! В принципе, мне нравится то, что вы делаете!
Дальше все пошло быстро, даже где-то странно быстро. Хрустальные люди из телевизора оказались реальными настолько, что можно было рассмотреть капельки пота на их высоких лбах…
Оказывается, им всем нравилось давать интервью!