Христианская критика идолопоклонства была основана на убеждении, что язычники не только молятся ложным богам, но и обожествляют саму материю идолов, отождествляя образ с прообразом. На это сетовали и некоторые языческие философы, например Цельс (II в. н. э.). Когда христианство, несмотря на изначальный отказ от почитания любых изображений, к IV–VI вв. создало собственный культ образов, главный аргумент, объяснявший его отличие от идолопоклонства, состоял в том, что христианин, молясь перед иконой, обращается не к самому образу в его материальности, а к его невидимому прообразу — Богу или святому.
В Средние века борьба с идолопоклонством, которой занимались ветхозаветные ревнители единобожия или раннехристианские святые, обличавшие римлян-язычников, не была позабыта. Любые изваяния чужих божеств, с которыми католические клирики сталкивались в ходе религиозных миссий или завоеваний, уподобляли идолам из Ветхого Завета или житий. Уничтожение местных божеств и храмов было одним из главных инструментов распространения христианства, колонизации новых земель и аккультурации покоренных народов — сначала внутри Европы, а потом, в эпоху географических открытий, и вне ее: в Новом Свете и в Азии[511].
Само собой, в героических нарративах о торжестве христианского света над языческой тьмой велика доля риторики и литературных топосов — «общих мест». Нам зачастую трудно понять, на каком уровне следует интерпретировать конкретный текст и описанные в нем методы борьбы с идолами. По древним лекалам может строиться как рассказ о расправе над ложными божествами, так и реальная расправа, стоявшая за этим рассказом. Как бы то ни было, читатели житий и хроник явно извлекали из них не только диатрибы в адрес идолопоклонства, но и практические уроки по борьбе с ним. Средневековые тексты полны описаний того, как именно очередной святой idolum contrivit («идола сокрушил») или simulacrum destruxit («истукана разрушил»)[512].
Например, доминиканец Мартин Поляк (ум. 1278) в популярнейшей «Хронике пап и императоров» пересказывал предание о том, как папа Григорий Великий (590–604) некогда очищал Рим от языческих изваяний, в которых обитали демоны. «Дабы семена древних ересей не умножились, он приказал отсечь статуям демонов головы и конечности». Тем самым «корень ереси был сокрушен, а христианская истина воссияла во всей полноте»[513].
Еще более подробно казни и сожжение идолов, на этот раз принадлежавших поморским славянам, описаны в «Житии Оттона Бамбергского» (ок. 1060–1139) — католического миссионера, «апостола Померании». Как рассказывает его автор Эбон Михельсбергский, в 1128 г. в городе Гюцкове (Chozegow) Оттон приказал расчленить огромных истуканов (simulacra, sculptoria), которым поклонялись язычники. Идолам отсекли руки и ноги, вырвали ноздри и выкололи глаза, а потом сожгли[514]. Глядя на это зрелище, одни язычники призывали проклятие на головы тех, кто поднял руку на их богов. Другие отвечали, что если бы те действительно были богами, то смогли бы себя защитить, а если они немы и недвижны, то, значит, в них жизни нет[515]. Симпатии средневекового агиографа тут, конечно, на стороне сомневающихся, а бессилие и немота идолов свидетельствуют об их пустоте. В XVI в. те же аргументы протестанты-иконоборцы выдвигали против распятий и статуй святых, а полемисты, защищавшие католическую церковь, были вынуждены парировать, что священные образы терпят поругание так же смиренно, как и святые, которых они изображают.
Для протестантов библейские призывы сокрушить идолопоклонство стали не только религиозным императивом, но и конкретной инструкцией. В Ветхом Завете звучат многочисленные указания разрушать идолов и даются примеры того, как Господь — собственным мановением или руками сынов Израилевых — это делал. Сохранились свидетельства того, что французские гугеноты отправлялись на борьбу с католическими «истуканами» после проповедей, посвященных их ветхозаветным предшественникам (Исх. 34:13, Втор. 12:2–3). Английские протестанты, ратовавшие за радикальное избавление от любых следов идолопоклонства, напоминали своим монархам, Эдуарду VI и Елизавете I, о том, как иудейский царь Езекия «истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан» (4 Цар. 18:4). Или о том, как царь Иосия «начал очищать Иудею и Иерусалим от высот и посвященных дерев и от резных и литых кумиров. И разрушили пред лицем его жертвенники Ваалов и статуи, возвышавшиеся над ними; и посвященные дерева он срубил, и резные и литые кумиры изломал и разбил в прах, и рассыпал на гробах тех, которые приносили им жертвы» (2 Пар. 34:3–4)[516].
Одной из важнейших ветхозаветных моделей борьбы с кумирами в Средние века, а потом в эпоху Реформации служил рассказ о посрамлении филистимского бога Дагона. Захватив у израильтян ковчег Завета, филистимляне принесли его в храм своего божества. «И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Господним; голова Дагонова и обе руки его лежали отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона» (1 Цар. 5:4). На средневековых иллюстрациях к этому сюжету мастера обычно показывали, как языческий истукан разваливается на части. Например, в 1220–1235 гг. поверженный идол был изображен на одном из рельефов, украшавших северный портал собора Нотр-Дам в Шартре. Дагон падает со своего алтаря, установленного высоко над головами язычников[517]. В зависимости от фантазии мастера филистимский бог представал то как обнаженный золотой истукан, похожий на античную статую, то скорее как «живой» демон с рогами[518].
Вслед за апокрифами, посвященными детству Иисуса, средневековые мастера бессчетное число раз изображали, как во время бегства Святого семейства в Египет идолы при появлении Сына Божьего летели на землю со своих алтарей. На нидерландской гравюре, созданной в конце XV в., статуя, стоявшая на колонне, переламывается пополам: торс с головой и копьем, тоже сломанным посередине, летит вниз, а ступни с голенями остаются на постаменте[519] (рис. 133).
Рис. 133. Бегство Святого семейства в Египет — низвержение идола, ок. 1480–1500 гг.
Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-1961–744
Это всё чудеса, а на многих изображениях можно было увидеть, как идолов крушат люди. В одной из рукописей «Библейской истории» Германа Валансьенского, которая была создана в Париже в конце XIV в., царь Соломон на коленях молится идолу, стоящему на вершине колонны. Как было сказано в Третьей книге Царств (11:1–8), он начал служить ложным богам в угоду своим чужеземным женам. В позднесредневековой, а затем ренессансной иконографии этот сюжет превратился в одно из главных олицетворений идолопоклонства[520]. Тут же справа мы видим, как покаявшийся монарх приказывает сокрушить истукана. Сзади к колонне приставлена лестница, на которой его слуга с молотом уже разбил идола: тот летит оземь, а на постаменте осталась лишь каменная ступня[521]. Конечно, существует не так много способов, как сбросить статую с постамента. Однако, когда видишь такие средневековые изображения, гравюры XVI в., запечатлевшие швейцарских последователей Цвингли или французских кальвинистов, которые взбираются по лестницам к католическим идолам, чтобы разбить их ударом кирки, уже не кажутся столь радикальным нововведением.
Помимо различных вариаций ветхо- и новозаветных сюжетов, в средневековой иконографии сохранилось множество изображений языческих идолов, повергнутых христианскими святыми. Причем опять же в одних случаях фигуры ложных божеств рассыпаются сами, стоит только праведнику приблизиться к ним, совершить крестное знамение или помолиться об их посрамлении[522] (рис. 134). В других — святые сокрушают истуканов собственными руками: сбрасывают их с пьедесталов, разбивают посохами, молотами или другими орудиями (рис. 135)[523].
Рис. 134. Апостол Иоанн молится о разрушении языческого храма Дианы в Эфесе.
Франческуччо Гисси. Фрагмент алтарного образа (возможно, для церкви в его родном городе Фабриано), ок. 1370 г.
New York. The Metropolitan Museum of Art. № 69.280.3
Рис. 135. Христианин Себастьян уничтожает идолов в доме римского префекта Хромация, который тяжело заболел и пригласил его в надежде, что тот сможет его исцелить.
Йос Лиферинкс. Алтарь св. Себастьяна (для часовни Нотр-Дам-дез-Аккуль в Марселе), ок. 1497 г.
Philadelphia Museum of Art. № 765
Многие мастера стремились показать сам момент раздробления, тщательно прописывая десятки осколков, оставшихся от истуканов (рис. 136). Разрушение идолов демонстрировало их рукотворный характер, пустоту, слепоту и глухоту, бессилие перед лицом истинного — еврейского и христианского — Бога[524].
Рис. 136. Св. Дионисий Парижский силой молитвы сокрушает идолов. Они на античный манер предстают в облике белых мраморных статуй. Однако, чтобы подчеркнуть их дьявольскую природу, мастер снабдил их рогами. Падая с колонн, истуканы рассыпаются на мелкие куски.
Житие св. Дионисия. Париж, середина XIII в.
Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. NAF 1098. Fol. 35v