В 1232–1233 гг. Иосиф бен Моше — богатый еврей, который перебрался из Ульма в Вюрцбург, — заказал рукопись с библейскими комментариями. В нее вошли толкования Раши (так принято называть Соломона бен Исаака из Труа, ум. 1105), а также других раввинов[574]. Перед главами и фрагментами из Торы, предназначенными для еженедельного чтения, мастер поместил рамки-инициалы, а в них — сцены из Библии: Ноев ковчег, жертвоприношение Авраама, сон Иосифа в Египте и т. д. Ни в одной из еврейских рукописей, созданных в предшествующие столетия на Западе и дошедших до наших дней, таких миниатюр нет.
До этого в еврейских книгах можно было увидеть геометрические узоры, нарисованные из крошечных, едва различимых букв. Этот визуальный прием известен как микрография. Так нередко записывали масору — указания, как читать и переписывать священный текст (рис. 148)[575]. Однако, насколько мы знаем, никто из иудеев, живших в Европе, не заказывал сюжетных миниатюр или «населенных» инициалов, какими в то время было принято украшать христианские манускрипты. В томе, который получил Иосиф бен Моше, до сих пор видны краткие инструкции, которые объясняли художнику, что и где следует рисовать. Они написаны на латыни, например: Somnium pharaonis — «Сон фараона». А значит, над инициалами работал христианский, а не еврейский мастер[576].
Рис. 148. Со временем крошечный текст масоры стали превращать не только в узоры, но и в фигуры (деревья, животных, людей), а порой и в маленькие сценки. Тут на полях главы 26 Книги Левит изображен охотник с соколом.
Пятикнижие. Германия, вторая половина XIII в.
London. British Library. Ms. Add. 21160. Fol. 181v
На листе 209v изображена история пророка Даниила и царя Навуходоносора (Дан., гл. 2 и 3). У всех персонажей: трех еврейских юношей, которых жестокий вавилонский владыка приказал бросить в огненную печь за отказ поклониться идолу; ангела, который их спас в пламени; самого крошечного тирана и его огромных воинов; золотого истукана из сна, который Навуходоносору истолковал Даниил; идолопоклонников, стоящих перед ним на коленях, — нет лиц (рис. 149)[577]. Изначально мастер нарисовал их как следует, но потом кто-то (сам заказчик, художник, которого он попросил о правках, либо кто-то из более поздних владельцев) тщательно выскоблил им глаза, носы и рты. На другом листе пророк Моисей стоит перед Господом. В иудейской традиции изображать Бога было категорически запрещено. Мы не знаем, как он там был показан, но сейчас на листе виден лишь контур, заполненный пустотой, — идеальный символ неизобразимости[578].
Рис. 149. Сборник библейских комментариев, созданный для Иосифа бен Моше, 1232–1233 гг.
München. Bayerische Staatsbibliothek. Cod. Hebr. 5/2. Fol. 209
Недорисованные, выскобленные или забеленные лица встречаются во многих еврейских манускриптах, созданных в XIII–XIV вв. в германских землях (у евреев-сефардов, живших в Испании, почему-то такого не было). Где-то обезличены все или почти все персонажи, где-то — лишь некоторые. Историкам редко удается объяснить, почему именно они, а не их соседи с той же страницы или с соседнего разворота. Однако мы почти наверняка знаем, что в еврейских рукописях изображенные оставались без лиц не потому, что кто-то хотел с ними поквитаться или, наоборот, из года в год любовно касался их лиц пальцами или губами. Дело прежде всего в сомнениях по поводу права вырезать в камне или писать красками человеческое лицо.
На протяжении столетий большинство иудейских авторитетов интерпретировало вторую заповедь «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им…» (Исх. 20:4–5; Втор. 5:8–9) как запрет не только на поклонение идолам и визуализацию невидимого Бога, но и на создание любых изображений людей и зверей. Однако столь жесткое толкование, которое делало невозможным иллюстрирование библейских текстов, не было единственно возможным. О границах дозволенного продолжали спорить.
В эпоху поздней Античности иудеи отвергали любой культ образов и противились попыткам установить в их городах (и тем более в Иерусалимском храме) статуи иноверных богов и правителей. Но к мозаикам или фрескам — двумерным изображениям, предназначенным для украшения, а не для поклонения, — относились гораздо терпимее. Религиозный аниконизм, отказ от создания изображений Бога, не означал отказа от изображений как таковых[579].
В 1932 г. археологи, работавшие в древнем городе Дура-Европос, расположенном в Сирийской пустыне, раскопали синагогу, построенную в III в. н. э. Это открытие перевернуло представление об истории еврейского искусства, поскольку ее стены были расписаны масштабными фресками на библейские сюжеты: жертвоприношение Авраама, Эсфирь и персидский царь Артаксеркс, падение филистимского идола Дагона и т. д. Важно, что и Авраам, и его сын Исаак изображены со спины — их лиц мы не видим. Не так хорошо известно, что многие персонажи в других сценах были кем-то ослеплены. Например, там, где Моисей во время странствий по пустыне пробивает в скале источник, чтобы напоить израильтян (Исх. 17:1–7; Числ. 20:1–13), кто-то выколол глаза ему самому и части фигур, символизирующих колена Израилевы[580]. Здание синагоги было разрушено персами, когда они взяли город в 256 г. н. э., и до того момента, когда его обнаружили археологи, оставалось погребено под обломками и землей. Поэтому мы можем быть уверены, что фрески кто-то атаковал еще в древности[581].
Существуют две базовые версии того, кто это мог сделать: ревностные иудеи (возможно, из других общин) или римские солдаты, оборонявшие город от персов и засыпавшие синагогу землей, чтобы укрепить стены. Как отмечает историк Кристофер Пирс Келли, большинство ослепленных фигур одето не в греческий, а в восточный костюм и на их телах процарапаны персидские надписи (возможно, их оставили иудеи из Персии). Потому он предположил, что эти граффити и одеяния, ассоциировавшиеся с врагом, спровоцировали римлян на ослепление многих персонажей росписи[582].
В эпоху поздней Античности иудеи — под влиянием римлян-язычников, а потом и христиан, среди которых они жили, — регулярно украшали свои молельные дома различными изображениями. Например, на территории древней Палестины были раскопаны синагоги в Бейт-Альфе (ок. 518–527 гг.) и в Нааране (ок. 550 г.), где на полу выложены мозаики с библейскими сюжетами и фигурами животных. В Бейт-Альфе сохранились сцена жертвоприношения Исаака и зодиакальный круг с греческим богом Гелиосом на колеснице-квадриге и персонификациями времен года. Не так давно мозаичный пол был раскопан в еще одной синагоге — в поселении Хукок, расположенном к северу от Тивериадского озера. Мы видим на нем Ноев ковчег, строительство Вавилонской башни, переход израильтян через Красное море, Самсона, несущего на плечах ворота Газы, а также персонажей, заимствованных из языческой иконографии, например купидонов. Сюжеты из Библии соседствуют с образами, пришедшими из господствующей греко-римской культуры.
Однако во второй половине VI–VII вв. иудеи постепенно перестали создавать, заказывать и использовать фигуративные изображения. Вероятно, это было связано и с отторжением христианского культа образов, и с экспансией ислама (еще одной «иконофобской» религии), которая началась в VII в. Некоторые мозаики в синагогах явно подверглись правке (со стороны самих иудеев или позже со стороны мусульман?). В Хирбет Сусии зодиакальный круг был заменен на геометрический орнамент, а от изображения Даниила во рву со львами остался только львиный хвост и буквы имени пророка. В течение многих веков ни на Востоке, ни на Западе не найти ни украшенных фресками или мозаиками синагог, ни еврейских рукописей с библейскими иллюстрациями[583].
Судя по тому, что нам известно сегодня, еврейское фигуративное искусство вновь возникло из небытия в XII–XIII вв.[584] С 1230-х гг. в германских землях среди евреев-ашкеназов, а несколько позже в испанских королевствах у евреев-сефардов появились рукописи, украшенные миниатюрами. На них изображались сюжеты из Ветхого Завета, различные ритуалы и подготовка к праздникам, например приготовление мацы для Песаха. А на полях, как в христианских манускриптах той поры, возникли маргиналии: реальные и фантастические животные, сцены охоты и т. д. Историки продолжают спорить о том, почему спустя столько столетий иудеи обратились к фигуративному искусству и кто — еврейские мастера или работавшие по их заказу мастера-христиане — создавал такие изображения.
Каковы бы ни были ответы на эти вопросы, очевидно, что новая еврейская иконография испытала огромное влияние христианской. Представляя ветхозаветные сюжеты, художники, работавшие над манускриптами, адаптировали к своим задачам многие приемы и знаки, которые были им знакомы по церковным росписям, алтарным панелям или книжным миниатюрам. На страницах еврейских рукописей появились ангелы с нимбами. Чтобы обозначить присутствие невидимого и неизобразимого Бога, в облаках стали рисовать длань. Манну небесную вслед за христианской иконографией нередко изображали в виде белых кружков, похожих на гостии. А сцены, где Моисей после убийства египтянина (Исх. 4:20) вместе с женой и двумя сыновьями бежит из Египта, нередко напоминают бегство Святого семейства в Египет от преследований царя Ирода (рис. 150)