Иероним Стридонский. Толкование на Евангелия Матфея и Марка. Энгельберг, 1143–1178 гг.
Engelberg. Stiftsbibliothek. Cod. 48. Fol. 103v
В средневековой церковной проповеди и иконографии нагота (в первую очередь обнажение женской груди и гениталий) очень часто олицетворяла пороки плоти и ассоциировалась с «отцом» греха — дьяволом. Можно вспомнить и персонификацию сладострастия (Luxuria) в образе голой женщины, которую за лобок и груди кусают жабы со змеями (рис. 167, ср.: рис. 168, 169)[629], и самих бесов: с дополнительными пастями в паху, высунутым языком на месте фаллоса или женскими сосками, и некоторые изображения Синагоги с обнаженной грудью и распущенными волосами, уподоблявшие ее Сладострастию[630].
Рис. 169. Страшный суд. На небесах восседает Христос-Судия. Он показывает свои пять ран — напоминает о своей добровольной жертве и крови, пролитой им во искупление грехов человечества. Снизу на коленях в позе молитвы стоит его любимый ученик Иоанн Богослов, а рядом Дева Мария. Оба просят Христа о милости к людям. Мать показывает ему грудь, которой его вскормила.
Часослов. Фландрия, середина XV в.
St. Gallen. Kantonsbibliothek. Vadianische Sammlung. Ms. 327. Fol. 53v
Помимо распутства, нагота часто олицетворяла дикость, свирепость, безумие и торжество звериного начала в человеке (рис. 170). Потому «незнаемые» народы с окраин ойкумены на средневековых картах, иллюстрациях к географическим трактатам или преданиям о походах Александра Македонского на Восток так часто представали полуодетыми или полностью обнаженными.
Рис. 170. Нагой безумец (insipiens) в инициале, открывающем текст 52-го псалма «Сказал безумец в сердце своем: „нет Бога“».
Библия. Болонья, последняя четверть XIII в.
London. British Library. Ms. Add. 18720. Fol. 238v
При этом нельзя забывать о том, что в Средние века существовали изображения нагих тел, которые явно не оценивались по шкале добродетель — порок. В светских, да и в религиозных сюжетах их было немало. Самый простой пример — пациенты на иллюстрациях к медицинским трактатам (рис. 171) или люди, которые плывут в воде или купаются в теплых источниках (рис. 172, 173). Их нагота была обусловлена сюжетом и не требовала ни оправдания, ни осуждения. Кроме того, стоит вспомнить о персонификациях планет и созвездий, которые часто копировали с античных образцов; фигурах «зодиакального человека», демонстрировавших астрологические влияния на каждую из частей тела или систем органов; олицетворениях металлов и различных алхимических принципов[631].
Рис. 171. Медицинская иллюстрация с изображением точек для прижигания и кровопускания на нагих телах пациентов, страдающих от третичной лихорадки, водянки, болезней почек и других недугов.
Сборник медицинских сочинений. Англия или Франция, конец XII в.
London. British Library. Ms. Sloane 1975. Fol. 92v
Рис. 172. Петр Эболийский (ум. 1220), который стал придворным поэтом германского императора и сицилийского короля Генриха VI, посвятил поэму целебным источникам в окрестностях Поццуоли и Байи на юге Италии. На этой миниатюре мы видим мужчин, купающихся в одном из них.
Петр Эболийский. Достоинства целебных источников Поццуоли. Неаполь (?), ок. 1350–1370 гг.
Cologny. Fondation Martin Bodmer. Cod. Bodmer 135. Fol. 22
Рис. 173. Дочь фараона и ее служанки вылавливают из вод Нила корзинку, в которой лежал новорожденный Моисей (Исх. 2:5–6).
Памплонская Библия (Библия короля Санчо VII). Наварра, ок. 1200 г.
Augsburg. Oettingen-Wallersteinsche Bibliothek. Cod.I.2.4.15. Fol. 49
Наконец, существовала нагота праведников. В конце XI в. на одной из капителей в соборе Хаки (Арагон) были вырезаны фигуры праотца Авраама и его сына Исаака. Оба полностью обнажены. Представляя их без одежды, резчик, вероятнее всего, подражал античной скульптуре. Однако, как предполагает историк Кирк Амброуз, нагота праотца, который был готов принести своего ребенка в жертву Богу, могла иметь символическое значение — напоминала о его смиренной праведности и покорности Создателю[632].
(Почти) нагим в Средние века нередко изображали многострадального Иова (рис. 174), который сидит на «гноище», покрытый язвами, а также пророка Иону, выбравшегося из чрева кита[633]. В духе библейской типологии, представлявшей Ветхий Завет как прообразование Нового, спасение Ионы из пасти морского чудовища часто представляли как живое пророчество о воскресении Христа. Кроме того, в нем видели символ крещения. Обнаженный Иона выбрался из тьмы, родился к новой жизни — так и всякий, принимающий крещение, нагим погружается в купель и рождается во Христе, получает шанс на жизнь вечную[634].
Рис. 174. Праведный Иов, пораженный проказой. Слева стоит его жена, справа — дьявол, который его истязает.
Зерцало человеческого спасения. Юго-западная Франция, ок. 1470–1480 гг.
Marseille. Bibliothèque municipale. Ms. 89. Fol. 21
На одной из миниатюр в исторической компиляции «Цвет историй», которая принадлежала бургундскому герцогу Филиппу III Доброму, архиепископ Ремигий Реймсский крестит франкского короля Хлодвига. Тот стоит в каменной купели и полностью обнажен. Мастер изобразил даже волосы в его паху, но гениталий не видно. В таинстве крещения германский вождь отверг свое языческое прошлое и облекся в одежды христианина. Нагота здесь — знак рождения к новой жизни, чистоты, а не порока[635].
Особый случай — нагота Адама и Евы. Ведь до того, как первые люди, нарушив Божий запрет, отведали плод с древа познания добра и зла, они были бессмертны и невинны. «Были оба наги… и не стыдились» (Быт. 2:25). Лишь после нарушения запрета, который им дал Господь, «открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3:7).
На некоторых изображениях, созданных в раннее Средневековье, например в Библии (830–840) из аббатства св. Мартина в Туре, до грехопадения Адам и Ева были неразличимо схожи. У Евы плоская грудь, а у Адама нет пениса. Их волосы одинаково длинны. В сцене грехопадения Ева берет яблоко из уст змея-дьявола, а затем передает его Адаму. Они стоят очень близко, глядя друг на друга, а их пальцы ног соприкасаются. Это визуальное решение подчеркивает их совместную ответственность за нарушение Божьего запрета. Лишь после того, как первых людей изгоняют из рая, у них возникают явные признаки пола. Ева кормит своего первенца — ее грудь налита молоком (рис. 175)[636].
Рис. 175. Библия (Moutier-Grandval Bible). Аббатство св. Мартина в Туре, ок. 830–840 гг.
London. British Library. Ms. Add. 10546. Fol. 5v
Андрогинный облик прародителей человечества не был выдумкой неизвестного монаха-иллюминатора. Первый мужчина и первая женщина так похожи друг на друга на многих раннесредневековых изображениях. Этот вопрос подробно обсуждался Иоанном Скотом Эриугеной (ок. 800 — после 870) — влиятельным богословом, трудившимся при дворе франкского короля Карла II Лысого. В трактате «О разделении природы» он объяснял, что, если бы человек, сотворенный по образу и подобию Божию, не совершил грехопадения, у него не было бы разделения полов. Чуть позже в том же труде Эриугена писал, что Бог, предвидя грядущее грехопадение, все же сотворил первых людей как мужчину и женщину, однако в будущем праведники вновь обретут идеальные тела, без половых органов, и станут словно ангелы[637].
В следующие столетия Адама и Еву до того, как их изгнали из рая, часто представляли без гениталий или так, что их присутствие подразумевалось, но они были скрыты: рукой, цветком или ветвью, изогнутой так, чтобы заслонить пах. Это вовсе не значит, что художники или скульпторы ориентировались на идеи Эриугены. Вероятно, большинство из них (и большинство их заказчиков) было движимо заботой о благопристойности и/или исходило из представления о том, что до грехопадения мужчина и женщина не имели половых различий, не нуждались в репродуктивных органах. Однако чем ближе мы к XV в., тем проще найти изображения, на которых первые люди не только обнажены, но и снабжены гениталиями, полагающимися их полу (рис. 176, 177, 178)[638].
Рис. 176. Господь обвиняет Адама и Еву в том, что они нарушили его запрет. Вокруг древа познания добра и зла обвивается змей-дьявол с женской головой в чепце. Ева уже держит яблоко. Грехопадение еще не свершилось — первые люди обнажены. Однако Ева прикрывает рукой свой срам, а Адам развернут боком, так что его гениталии не видны (не изображены).
Джон Ле Палмер. Все благо. Лондон, ок. 1360–1375 гг.
London. British Library. Ms. Royal 6 E VI. Fol. 46v
Рис. 177. Господь вдыхает душу в Адама и Еву.
Варфоломей Английский. Книга о свойствах вещей (во французском переводе Жана Корбишона). Брюгге, ок. 1470 г.
Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Français 134. Fol. 22v
Рис. 178. Адам дает имена животным. Фигуры первых людей кем-то выскоблены на уровне гениталий.
Рудольф фон Эмс. Всемирная хроника. Регенсбург, ок. 1400–1410 гг.
Los Angeles. The J. Paul Getty Museum. Ms. 33. Fol. 5
В Бамберге прихожан, входивших в собор через Адамовы врата (Adamspforte), встречали шесть монументальных статуй, выполненных в человеческий рост. Слева от врат — первомученик Стефан, германский император Генрих II Святой и его жена Кунигунда — основатели собора, а справа — апостол Петр, Адам и Ева. В отличие от святых, которые облачены в длинные одеяния, прародители человечества полностью обнажены — лишь их срамные места стыдливо п