- Не-е, -слегка обиженно протянул отрок, с испугом косясь на лежавшую у ног парня саблю.- Купеческий сын!
- Вижу, что некрестьянский! Лицо сытое, руки гладкие… – оглядев его с ног до головы, усмехнулсяСлавко и вспомнил метнувшийся к стогам мешок: - Так вот, что за тень давечаздесь была…
- Какая ещетень? – испуганно закрутил головой отрок.
- Не бойся –твоя! – поспешил успокоить его Славко, видя, что незнакомец, очевидно, послепережитого ужаса, пугается теперь всего. - От половца, что ль, в стогухоронился?
- Д-да!
- Сам-то хотьнаш? Русский?
- Еще бы!
- А ну,перекрестись!
- Сейчас,только главу пред Господом обнажу!.. – отрок сорвал с себя шапку и, истовоударяя себя перстами, перекрестился: - Вот! Вот! Вот! Вот!
- Наш! – судовлетворением признал Славко и, подняв с земли саблю, для удобства оперся нанее: - Ну, а теперь сказывай, как тебя звать?
-З-з-звенислав! Во святом крещении – Борис!
- Как-как?
Славко отудивления даже рукоятью сабли лоб себе почесал.
Незнакомец, вужасе проследив за каждым его движением, еще сильней заикаясь, повторил:
-З-ззз-звенислав!
- Ну, и имя! –засмеялся Славко, возвращаясь в прежнюю позу. - Первый раз слышу такое!
- Это отецменя в честь золота так наз-звал. Уж очень он з-ззвон монет любит!
- То-то ягляжу, ты все позваниваешь! Замерз, что ли?
- Нет, это яот страха! – со вздохом объяснил Звенислав. – А так мне совсем не холодно!
- Еще бы! – сзавистью покосился на его шубу и сапоги Славко. - В такой одёже тут до весныпросидеть можно!
Звенислав,понемногу приходя в себя, слегка успокоился, а когда понял, что ничто ему тутне угрожает, решил даже взять свой верх над этим насмешливым, наглым смердом.
- Да у менятаких тулупов, знаешь сколько? – горделиво приосанившись, спросил он, и сам жеответил: - Больше, чем пальцев на твоих руках! А шуб и сапожек – и того больше!
Он, видно,перешел на свою самую излюбленную тему, и готов был продолжать это перечислениедо вечера.
Но Славкобольше всего на свете не любил, когда эти богатые, в городах-крепостяхотсидевшись, перед ними, нищими, терпящими бедствия от половцев, добром своимхвастают.
К тому же емудавно пора было быть дома. Вспомнив про деда Завида, про плетку, он разомпоскучнел и отмахнулся:
- Ну, и считайих, пока за тобой вернутся! А я пошел!
4
- Ой! – невольно вырвалосьу Звенислава.
Скрипя снегом,Славко продолжил, было, прерванный знакомством с купеческим сыном путь. Но тотвдруг внезапно с испугом окликнул его:
- Эй, ты куда?Постой!
Столько страхаи отчаяния прозвучало в этом голосе, что Славко невольно приостановился:
- Ну, чего тамеще? – недовольно спросил он.
- А… если невернутся?
- Чего-о?
Славкооглянулся и, словно впервые посмотрел на Звенислава.
Ничего нескажешь, одет он, действительно, был, как добрый молодец в сказке. Если бы несказал, что из купеческого рода, то можно было спутать с самым, что ни на есть,княжичем! И про то, что таких шуб, шапок и сапог у него великое множество,сказал, видать, не для красного словца.
И озорнаямысль вдруг пришла в голову Славке.
Думая: «Так яи поверил, чтоб за купеческим сыном, да не вернулись! А вот чтоб он своимбогатством поменьше хвастал… Да и мне б заодно приодеться не мешало…» - онвернулся к стогу и уже вслух уточнил:
- Не вернутся,говоришь?
- Ну, да! -жалобно глядя на него, закивал Звенислав.
Несколькомгновений Славко боролся с собой: правильно ли он делает, или нет. Наконецрешил, что нет ничего худого в том, если тот, у кого есть все, поделится с тем,у кого ничего нет, и с деланным испугом покачал головой:
- У-у! Тогдаплохи твои дела!
- Почему? – нена шутку встревожился Звенислав.
- Дапонимаешь, одет ты уж слишком богато…
- И что ж втом плохого?
- Да нет,ничего! – поспешно согласился Славко, делая вид, что успокаивает купеческогосына, но на самом деле только пугая его. - В стольном граде Киеве да ВеликомНовагороде, может, это и хорошо! А у нас тут много лихих людей по дорогамбродит.
- Ой! –вырвалось невольно у Звенислава.
А Славко всепродолжал, нагоняя голосом и жестами страху:
- С кистенем,топором за поясом… До таких, как ты, одетых, охочие!
- Ой-ой!!
- Такие, что и«ой!» сказать не успеешь! А от них Бог спасет, так к половцам в плен попадешь!
Славко ожидал,что упоминание о половцах окончательно добьет Звенислава, но оно наоборотнеожиданно вызвало в нем надежду.
- Ну, у этихменя отец выкупит - я ему грамотку напишу! – с легким небрежением махнул онрукой.
Надо былосрочно выправлять положение. И Славко быстро смекнул, что нужно делать.
- Как! - снарочитым ужасом переспросил он. - Ты еще - и писать умеешь?!
- А то! Ещекак!
Вот напасть!
Услышав это,Славко даже про свою главную цель позабыл. Ах, как ему всегда мечталосьнаучиться грамоте… И он, с самым живым интересом, почти с мольбой, попросил:
- Покажи!
Звенислав судивлением покосился на него и, подняв палку, с готовностью принялся водить ейпо снегу:
- Вот – аз,буки, веди…
«Аз, буки,веди…» - словно молитву, повторил про себя Славко и с досадой шепнул: - «Эх,будь у нас больше времени, я бы так и всю азбуку выучил!»
- Что тысказал? – не понял Звенислав.
- Я говорю,что тогда тебе никакой выкуп не поможет! – спохватившись, поправился Славко.
- Это ещепочему?
- А потому чтотого, кто считать да писать умеет, разбойники, через торговцев живым товаром, вЦарьград продают! А оттуда в такие страны - где не то, что у нас, на Руси. Там,говорят, рабов совсем за людей не считают!
- Пропал,совсем пропал! Что же мне теперь делать? – простонал Звенислав и с надеждойпосмотрел на Славку: - Слушай, Славко! А если мне никому не говорить, что ячитать-писать умею? И в какую-нибудь другую одежду переодеться, попроще, а?
- Ха! Что тебездесь – торжище? – усмехнулся Славко. - Где ты другую одёжу в лесу найдешь?
Звениславтоже, очевидно имел свою думку и поэтому, как бы случайно, обойдя вокругСлавки, указал на него пальцем:
- А вот - хотябы твою!
«Ну,наконец-то!» - торжествуя, с облегчением выдохнул про себя Славко, а вслух свозмущением сказал:
- Ишь! Чегозахотел - мою! Умный какой! А я что тогда – замерзать, по-твоему, должен?
- Зачем? Мы –поменяемся! – предложил Звенислав.
- Да ты что,парень, - с деланной обидой - мол, разве такими вещами шутят - возмутилсяСлавко. - Разве моя одежонка - ровня твоей?
Он поднялруки, разглядывая свои рукава, затем покосился на обувь и, как бы оценивающе осмотревсам себя со стороны, вздохнул:
- Конечно,носить ее еще можно… Но все же - это одни лапти, заячий треух да овчинка дырана дыре. А у тебя – одной только шубе цены, небось, нет!
- Жизньдороже! – вздохнул Звенислав и принялся уговаривать: - Ну, Славко! Тебя тут всезнают, никто не обидит. И читать-писать ты не умеешь! А от половца, самговоришь, тебе ничего не стоит убежать!
Славкопосмотрел на него, потом, словно невзначай, на дорогу, и, делая вид, чтосдается, задумался вслух:
- Прямо дажене знаю, что мне с тобой делать!.. И правда, выручить, что ли?
- Выручи,выручи! – умоляюще задергал его за рукав Звенислав.
Неожиданно толи вдали, то ли вблизи - отроки так увлеклись разговором, что даже и не понялисразу, где именно - послышался какой-то шум, и уже оба они разом в испугеуставились на дорогу.
- Ну, так что?– торопя, простонал Звенислав.
- Ладно! -торопясь, согласился Славко. - Давай!
Купеческий сынтут же обрадовано принялся снимать с себя всю одежду и протягивать Славке:
- Вот тебе мояшуба! Вот – сапожки! Ну, что ты стоишь, раздевайся!
Славко, держав руках теплую мягкую одежду, немного помялся и смущенно сказал:
- Так у меня…ведь это… под армяком и нет ничего!
- Как это -ничего?! – в ужасе переспросил Звенислав.
- А вот так! –Славко отвязал плетку и, распахнув полы полушубка, показал голый живот. -Половцы да княжеские тиуны все до нитки обобрали… Спасибо, хоть это оставили!
Звениславошеломленно – да как же ты ходишь так зимой - покачал головой и робко спросил:
- Ну, тогда яхоть исподнюю рубаху с себя снимать не буду! Ладно?
- Да что ятебе: тиун или половец? – возмутился Славко и благодушно махнул рукой: -Оставляй!
Он надел насебя теплые порты, шубу…
И дальше обменпошел уже без остановок.
Только ислышалось радостное – Звенислава:
- Вот тебе еще– шапка соболья, совсем новая!
И в ответголос, тоже увлекшегося обменом, Славки:
- А вот тебемой заячий треух… Совсем старый!
Отроки, дивясьнезнакомой для себя одежде, помогли друг другу одеться в шубу и овчину, обутьсяв лапти и сапоги.
- Хор-рошо!Тепло! – закончив со всем этим, притопнул ногой Славко.
- Хорошо! Нестрашно! – вторя ему, заплясал рядом Звенислав.
- Правильно! –поглядев на него, одобрил Славко. - Ты бегай, бегай быстрее! А то замерзнешь снепривычки, отца дожидаючись!
- До летатогда бегать придется, - упавшим голосом, чуть слышно прошептал Звенислав и ужегромко добавил: - Я и так бегаю! Слушай! И как ты во всем этом ходил? –недоумевая, покачал он головой. – Коротко, тонко… А дыры на полушубке? Это ж недыры – проруби!
- Может, хотьрукавицы тебе оставить? – заботливо предложил Славко.
- З-ззачем?!– замахал на него руками Звенислав.
- Ну вот,опять испугался? Да пошутил я!
- З-знаю… -кивнул Звенислав, у которого уже не попадал зуб на зуб. – Это теперь у меня отхолода!
- Ну, тогдапрыгай еще, а хочешь, костер разведи! – посоветовал на прощание Славко. –Главное, не бойся, кому ты теперь такой нужен? И жди своих! Скоро приедут! А ужмне, прости, и правда, совсем некогда!
5
-И, правда, гонец! – прошептал Звенислав.
Не кори себя –я видел, как ты отбивался! – тихо сказал ему Славко.
Славкорешительно шагнул к лесу, но тут снова совсем рядом раздался долгий протяжный