– Оставаться на месте! Не двигаться!..
При моей высокой температуре мне было трудно шелохнуться, поэтому я охотно выполнил его приказание. Но, чтобы показать доктору, что я ещё жив, я напряг последние силы и пошевелил ногой.
Энергичный доктор газелью отскочил в угол комнаты и закричал:
– Что у вас под одеялом? Собака?
Убедившись, что под одеялом, кроме меня, никого нет, подошел ближе, приказал: «Следите!» и стал водить у меня перед глазами каким-то металлическим молоточком, то приближая его к моему носу, то удаляя. От напряжения у меня закружилась голова, и я закрыл глаза, чтобы не видеть прыгающего инструмента. Врач бросил молоток мне на лоб и стал пальцами раздвигать мои веки.
– Я велел следить!
Я мотнул головой, скинул молоток на подушку и снова закрыл глаза. Бритоголовый довольно потёр руки и сообщил жене:
– Бунтует! Типичный агрессивный синдром. У него в роду были шизофреники?
– У нас нет шизофреников. У нас есть грипп, – устало ответила жена.
– Причем здесь грипп? У больного расшатана психика, нервы обнажены. Смотрите!
Откинув одеяло, положил мне ногу на ногу, размахнулся и стукнул молоточком под коленкой. Моя правая нога взвилась вверх и саданула доктора в живот, так, что он отлетел снова в тот же угол и радостно завопил оттуда:
– Рефлекс сохранен – его ещё можно спасти! Немедленно в диспансер! Ваше счастье, что прислали меня, а не терапевта – пропустили бы заболевание!
Что-то написал на бумажке и протянул её жене.
– Вызовите спецмашину и ту-ту… Ту-ту-ту-у-у-у!..
Он загудел и задвигал руками и ногами, изображая паровоз. Продолжая гудеть, «выехал» в переднюю, поманил туда жену и вполголоса посоветовал:
– Пока прибудет машина, позовите кого-нибудь из мужчин – с ним опасно оставаться наедине.
Приоткрыл входную дверь, высунул голову в парадное и закричал:
– Уберите собаку!
Вышел, но тут же вернулся и потребовал:
– Не запирайте дверь: если во дворе собака – я прибегу обратно.
…Вскоре газеты сообщили, что на нас накатилась третья волна гриппа. Болели уже и врачи, превращаясь в пациентов. Поликлиники захлёбывались в потоке вызовов и присылали любых медиков, независимо от специализации, тех, кто ещё держался на ногах.
У нас побывал и ортопед-травматолог, который долго искал на моём теле переломы и, не найдя их, поздравил меня с удачей. Когда же я пожаловался на насморк, он растерялся и неуверенно предложил взять нос в гипс… Потом приходила врач-венеролог и задавала такие вопросы, от которых упавшая было у меня температура снова резко подскочила…
За время моей болезни мы так привыкли к разнообразию врачей, что даже явившегося к нам сантехника жена приняла за очередного доктора. Тем более что он задал вполне медицинский вопрос: «На что жалуетесь?». Жена подробно доложила:
– Горло отекло, принимает только тёплую воду, а пища не проходит… И колено ноет.
– Колено сломаем и заменим, а горловину раздолбаем и прочистим, – бодро пообещал сантехник, достав кувалду и большой гаечный ключ.
Жена задохнулась от ужаса, у неё подкосились ноги, и она рухнула на табурет. А мне этот «доктор» помог больше всех остальных. Я вдруг громко и искренне расхохотался. И то ли от этого смеха, то ли от этих визитёров, а может, просто подошло время, но я почувствовал, что выздоравливаю – сел на кровати, опёрся на подушку и на оставленных всеми докторами рецептах набросал этот рассказ.«На ять!»
Я – тихий, маленький, скрюченный, будто из меня корень извлекли. На экскурсии не езжу, в турпоходы меня даже не приглашают. Работаю младшим экономистом. Должности младшего экономиста в штатном расписании раньше не было, её пять лет назад специально для меня пробили, чтобы старшего не давать. С тех пор и не повышают. Да, честно говоря, и не за что. Дадут какое-нибудь задание, а у меня сразу душа в пятки: вдруг не справлюсь!.. Так переволнуюсь, что обязательно напутаю. Вот и укрепилась за мной репутация первого с конца. Я – главный персонаж нашего «Окна сатиры», главный герой всех розыгрышей и эпиграмм. А женщины меня вообще не замечают, да и я на них боюсь глаза поднять. Когда секретарь нашего начальника, Нора Степановна, ко мне за чем-нибудь обращается, я языком шевельнуть не могу, вроде его канцелярским клеем смазали. Нора Степановна мне, конечно, очень нравится, она у нас самая красивая женщина, пожизненная королева красоты, «Мисс Трест»… А меня только в сантройку выбирают и то лишь во время эпидемии гриппа.
А тут новая неприятность: споткнулся я на ровном месте, грохнулся на асфальт и сломал большой палец на правой руке. В больнице мне на него гипс наложили, неделю на бюллетене просидел. А когда гипс сняли, палец согнуть не могу, торчком торчит. Но врач успокоил, сказал, что его разработать можно, и разрешил на работу идти. Пришёл я в свой отдел, все меня для вежливости спрашивают:
– Ну, как здоровье?
– Плохо, – говорю, – от перелома голова до сих пор кружится, сердце ноет.
А они слушают и на мою правую ладонь смотрят, а там большой палец вверх торчит, мол, всё в порядке, всё «на ять!». Мои коллеги к такому моему поведению не привыкли, спрашивают удивлённо:
– Ты что, лекарства какие-то особые достал?.. Или от инфаркта стал бегать?..
– Откуда мне достать, – хнычу. – Куда уж мне бегом заниматься…
А палец-то вверх торчит и слова мои полностью опровергает: мол, всё нормально, всё имеем, всё можем… Переглянулись мои сослуживцы и впервые за все годы разошлись без насмешек, немного растерянные.
Только сел я за стол, начальник входит, и ко мне:
– Надо срочно ведомость подготовить. Все заняты, рискну вам поручить. Справитесь?
Я вскочил и забормотал:
– Не знаю… Попробую… Постараюсь…
А палец в это время показывает: мол, о чём речь, всё будет олрайт!.. Смотрит начальник удивлённо на мой хвастливый палец и говорит:
– Что ж… Уверенность в успехе – залог успеха. Сделаете – занесёте.
Сижу я, работаю и слышу, как вокруг все перешёптываются, моё поведение обсуждают, удивлённо, но уважительно. И мне вдруг от этого так спокойно стало, совсем волноваться прекратил. Быстро справился с ведомостью и понёс.
А в приёмной Нору Степановну увидел и опять сник. А она, как обычно при встрече со мной, подшучивает:
– А чего это вы на работу не являлись? Небось, загуляли с какой-нибудь девушкой?..
Я сжался, голову опустил и залепетал:
– Откуда у меня девушка? Кто со мной гулять захочет?..
А она смотрит на мой наглый палец, который ей нахально отвечает: «Конечно, есть, и ещё какая!», и снова вопрос задаёт, но уже без шутки?
– Неужели, такая красивая?
Я совершенно растерялся.
– Где я возьму красивую?.. Нет у меня никого, нету…
И в доказательство руку к сердцу прижал, но получилось, что палец ещё выше подскочил.
– Каким-то вы дерзким стали, – с уважением произнесла Нора Степановна и незаметно в зеркало глянула, как она выглядит.
Зашёл я к начальнику, положил перед ним ведомость. Он удивился.
– Уже?
Просмотрел, довольно улыбнулся и произнёс:
– Оказывается, вы неплохой специалист. А если вас на должность старшего двинуть – справитесь?
Я испугался, забормотал:
– Страшно… Большая ответственность…
А палец совершенно обнаглел: мол, что за вопрос, конечно, справимся!
Начальник на мой палец смотрит и говорит:
– Мне ваша смелость нравится.
Вышел я в приёмную, а там уже Алиса сидит, референт из соседнего отдела – они с Норой меня обсуждают: слух-то уже по управлению пополз. Смотрят на меня с нескрываемым интересом. А потом слышу, Алиса шепчет:
– В нём притаилась тихая сексуальность. Если ему усы отпустить, он на артиста Леонида Якубовича похож будет.
А Нора вдруг разозлилась и говорит, уже громко:
– А чего это вы, Алиса, по чужим отделам разгуливаете?.. Идите на своё рабочее место!
Вышел я в коридор, завернул в туалет сигаретку выкурить. Глянул в зеркало и вижу, вроде я выше ростом стал, вырос как-будто. А потом понял: я ведь всю жизнь согнувшись, ходил, плечи вниз, голова опущена – вот и казался маленьким. А сейчас распрямился и сразу рост виден.
Возвращаюсь в отдел, прохожу мимо доски объявлений, а там уже приказ висит о моём назначении на должность старшего экономиста с соответствующим повышением оклада. Закружилась у меня голова от счастья: «Ай, да палец, – думаю, – ай да молодец! Чего ж я, дурак, тебя раньше не ломал?»…
Подхожу к своему отделу, а у входа меня Нора Степановна караулит. Засмущалась, глаза опустила и спрашивает:
– Вы на первое мая уже куда-нибудь приглашены?.. Если нет, давайте у меня отпразднуем, поужинаем, потанцуем…
Я по привычке хотел голову втянуть, застесняться, а потом глянул на свой уверенный палец, ещё больше выпрямился и говорю:
– Хорошо, Нора Степановна, приду. Надеюсь, нам будет весело.
А она на меня такими обещающими глазами смотрит и говорит, нежно-нежно:
– Пожалуйста, называйте меня просто Нора.
Влетел я в свой отдел чуть не на крыльях. А тут из поликлиники звонят: почему не прихожу палец разрабатывать?.. Ну, нет, – думаю, – дудки, не дам своё счастье ликвидировать!.. Развернулся и со всего размаху левой рукой по стенке как двину – большой палец хрустнул и сломался. Все заохали, запричитали, а я стою и радуюсь: теперь у меня всё вдвойне «на ять!» будет – и слева, и справа!
Идеальное место
В электричке мне подробно объяснили, как добраться до львиного хозяйства. В проходной Валерия не было. Я нашёл его в маленькой, уютной сторожке. Он сидел в кресле, разувшись, в носках, и пил чай с баранками.
Мы обнялись.
– Плохо стережёшь! Я мог запросто украсть льва – никто бы и не заметил.
– Как ты меня нашёл?
– В институте объявлен розыск… Слушай, ты что, обалдел?.. Ну, устроился на каникулы подработать – это понятно. Но уже три месяца занятий, а ты – ни гугу…
Валерий налил мне стакан чаю, пододвинул баранки и ответил: