Обиженный Шарик повернулся и потрусил вверх по холму, домой.
– Проверка состоялась. Налетай! – скомандовал Иосик, и все ринулись к «столу».
Серёжка разлил по стаканам самогон. Этот самогон готовила его старуха-соседка для своего мужа. Если самогон удавался, дед пьянел после первой же рюмки и бил старуху за прошлые измены. Сергей брал самогон, только если у старухи был под глазом синяк – тогда, по его словам, самогон был со знаком качества.
Все и проголодались и продрогли, потому глотнули с удовольствием. И грибы понравились.
– Вроде мокрой ваты – хорошо забивают желудок, – похвалил Сергей. Он предложил отдохнуть после еды, поспать часок у костра.
– Ложиться пятками к огню, по таёжному закону, – уточнил всезнающий Иосик, сняв ботинки, лёг на подстеленное Раей одеяло и сразу захрапел. Вскоре заснули и остальные… Сколько спали, неизвестно. Но вдруг Винни-Пух почувствовал запах шашлыка, радостно проснулся и огляделся. Это дымились пятки Иосика. Но сам он ничего не чувствовал – сказалось качество старухиного самогона. Иосик поджаривал свои пятки до тех пор, пока у него во рту не закипела слюна. Тогда он издал дикий вопль, от которого воробьи попадали с деревьев, вскочил на ноги и тут же, подпрыгнув, как вратарь, берущий пенальти, рухнул на спину и стал дрыгать ногами, будто делал зарядку для живота. Конечно, все проснулись и растерянно столпились вокруг Иосика, жестикулирующего ногами. Рая в такт движениям его пяток дула на них и поплевывала, чтобы остудить, отчего пятки шипели, как раскаленный утюг, а Иосик продолжал выть.Стало ясно, что до Бабаниной хижины Иосику на своих жареных пятках не добраться. Тогда Винни-Пух срубил два молодых деревца, очистил их от веток, только сверху на каждом оставил короткий сук. Иосик вставил каждое плечо между стволом и сучком – получились импровизированные костыли, с помощью которых он волочил за собой свои ноги. Поспешно собрав вещи, компания двинулась вслед за ковыляющим Иосиком.
Когда взобрались на холм, увидели бабу Аню, грустно сидящую на ступеньках.
– Чего пригорюнилась, Бабаня? – спросил Винни-Пух. – Али червяки забастовали и не хотят размножаться?
– Шарик издох, – сообщила хозяйка и заплакала.
Дальнейшее произошло, как при ускоренной киносъемке.
– Ребята, в Затонске – райбольница! – успел крикнуть Сергей, и через секунду все цепочкой уже неслись по шоссе. Сергей тянул Лену, та Юру, Юра – Лиду, Лида – Раю. Впереди мчался Антошка-Перпетум, а позади на каталке для чемодана катился Иосик. Рая тащила каталку за собой на веревке, Иосик сидел на ней, по-турецки скрестив ноги, а ладонями отталкивался от асфальта, помогая Рае… Когда он успел схватить эту каталку и как очутился на ней – этого никто не мог объяснить, даже сам Иосик.
Позади появился «РАФИК» и стал их догонять Друзья, взявшись за руки, перегородили дорогу. Шофёр резко затормозил и выругался.
– В Затонск, по дороге! – выдохнул Винни-Пух, утирая пот.
– Инвалида бесплатно, – шофёр мрачно ткнул пальцем в Иосика, – а с вас по десятке.
– Бери по две – только жми! – взмолился Серёжка.
Погрузившись в машину и втащив туда Иосика с каталкой, они объяснили водителю ситуацию.
– Вот беда! – мрачный водитель оттаял и сочувственно произнёс. – На той неделе три трупа по домам развёз – та же причина.
«Рафик» мчался, обгоняя «Жигули».
– Только бы не мучиться, – проговорил Юра.
– Этого не боись!.. Если врачи видят, что безнадёга, дают укол и засыпаешь навсегда, без всяких мучений, – успокоил всех шофёр.
Лида прижалась к Юре. Рая обняла Иосика, засунув его голову себе подмышку. Лена отцепила от Антошки поводок.
– Побегай напоследок.
Но ему впервые этого не хотелось. Все молчали, думая о чём-то своём.
Вдруг Серёжка встал и заговорил:
– Друзья мои, Иосик и Юра!.. Так уж, к великому сожалению, повелось, что добрые слова своим близким мы говорим только после их смерти, а при жизни – стесняемся или просто не находим время. Давайте же в эти последние мгновения нашей жизни подарим нашим жёнам, нашим верным подругам, те слова, которые мы им за все эти годы так и не досказали. Мужчины слабее, мы умрём раньше их. Пусть же, оставшись без нас, даже считанные минуты, они вспоминают не наше вечное ворчание, а наши нежные и ласковые признания. – Он повернулся к Лене, взял её лицо в свои ладони. – Ты – моя лучшая партнёрша и на сцене, и в жизни!.. Быть может, ты не великая актриса, но ты – великая мать, потому что бог послал тебе большое испытание, – он взглянул на Антошку, – и ты его выдержала.
– Не надо, Серёженька. А то я заплачу, – взмолилась Лена и заплакала.
Антошка обнял её и заскулил.
– Мамочка, честное слово, если бы я не отравился грибами, я бы теперь каждый день травился твоею кашей!..
Юра внимательно посмотрел на Лиду и медленно произнёс:
– Лидуша, у меня плохая память, я придумывал для тебя много хороших слов, но всегда их забывал. Сейчас я постараюсь их вспомнить, а если не смогу, то ты мне, как всегда, подскажешь… Во-первых, ты самая лучшая жена, которую я бы хотел иметь… Во-вторых, я прожил с тобой двадцать счастливых лет… А в-третьих… Что же я хотел сказать тебе в-третьих?..
– Наверное, что ты меня любишь и что я тебе нужна.
– Спасибо, Лидуша. Это именно то, что я хотел тебе заявить.
Иосик выдернул голову у Раи из подмышки и поцеловал её в лоб.
Рая была старше его на два года, крупнее в три раза, и в минуты особой нежности он называл её мамой. Поэтому сейчас все его чувства вылились в одну фразу:
– Спасибо тебе, мамочка, за счастливое детство!
«Рафик» дёрнулся и остановился у больницы.
Растроганный водитель всхлипывал.
Друзья выскочили и понеслись ко входу.
Сергей на секунду задержался и протянул шофёру деньги. Тот с обидой оттолкнул его руку.
– Я вас подожду! – крикнул он им вслед, продолжая всхлипывать. – Я развезу по домам ваши тру… В общем, подожду!..
Дежурный врач был энергичен и решителен Он собрал весь медперсонал больницы и скомандовал:
– Каждому из них по флакону Гемодеза. И полное промывание насквозь, сверху донизу и наоборот!..
Компанию разделили, женщин куда-то увели, а мужчины остались в операционной.
Иосик большую часть своей жизни провёл в больницах, поэтому чувствовал себя здесь, как дома Он быстро сбросил пиджак и брюки, лег на один из операционных столов и потребовал бритву. Юра же всегда бледнел при слове «лекарство» и был ужасно мнительным. Если при нём говорили о какой-нибудь болезни, даже гинекологической, он немедленно находил её признаки у себя. Юра смертельно боялся врачей, уколов, просвечиваний. Даже анализ мочи у него брали под наркозом. Поэтому, когда его раздевали, он отчаянно сопротивлялся и звал Лиду. Пришлось дать ему успокаивающий укол. Увидев сестру, приближающуюся к нему со шприцем, Юра вспомнил слова шофёра, крикнул «Прощайте, братцы!» и потерял сознание. Поэтому он не видел всех манипуляций, которым подвергался. Ему снилось, что он водопровод, в который сверху накачивают воду. Очнулся он оттого, что изо рта у него забила струя воды, только накачивали её не сверху, а снизу.
Потом он увидел Иосика и Сергея, из которых, как из двух китов, били два фонтана. Рядом маленьким китёнком фонтанировал Антошка.
– Теперь порядок!.. Сквозь каждого можно наблюдать звёзды, – весело заявил дежурный врач. – Не удалось вам увеличить процент смертности.
У Иосика обе ноги были перебинтованы и, казалось, что он обут в белые тапочки.
Радостные и счастливые, все высыпали на улицу и увидели поджидавший их «Рафик». Мрачный шофёр оказался очень чувствительным и сентиментальным. Увидев всю компанию в полном здравии, он снова заплакал. Когда его удалось успокоить, он подарил им брошюрку «Первая помощь при отравлениях», которую купил в больничном киоске, и бесплатно довёз обратно до бабы Ани, куда они вернулись за вещами.
Хозяйка по-прежнему, печально сидела на ступеньках своей хижины.
– Не расстраивайтесь, Бабаничка, – попытался утешить её Серёжка, – видно, так уж было суждено.
– Говорила я ему, дураку: не бегай на дорогу. А он всё туда норовил. Вот и сбило грузовиком, насмерть.
У всех, щёлкнув, отвалились нижние челюсти. Наступила немая сцена. Только Иосик, вскинув голову, несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь что-то произнести, но вместо слов у него из горла вдруг вырвался последний фонтанчик воды, оставшийся после промывания…
…Когда электричка уже подходила к вокзалу, Юра подвёл итог воскресного дня:
– В общем, неплохо отдохнули, правда?.. Много впечатлений.
– Я согласна каждый день травиться грибами, – шепнула ему Лида, – чтобы хотя бы ещё раз услышать то, что ты мне сказал в «Рафике».
Праздничный сюрприз
– Почему среди женщин так мало философов? – спросил Иосик у Серёжки Винни-Пуха.
– Потому что умные женщины не хотят философствовать, а прочие не могут, – объяснил Серёжка.
– Ты не назвал главную причину: им некогда. Днём они на работе, вечером на кухне.
– К чему ты ведёшь?
– К подарку. Восьмого марта мы подарим нашим жёнам свободное время: сами сделаем уборку и приготовим праздничный обед – у них появится возможность поразмыслить о том, как им повезло в жизни, имея таких мужей, как мы.
Идея понравилась. Уж очень не хотелось друзьям вливаться в предпраздничные толпы и штурмовать прилавки. Да и погода не располагала к этому: вместе с каждым новым ливнем на зазевавшегося прохожего набрасывался насморк и передавал привет от гриппа.
Восьмого утром собрались в новой, недавно отремонтированной квартире Юры Матусевича, где было решено отметить праздник.
Женщины отправились в парикмахерскую, так что времени у друзей было предостаточно.
Винни-Пух явился с туго набитой сумкой.
– У нас полно еды, – сказал ему Юра.
– Все равно мало! – отрезал Сергей и стал выгружать принесенные продукты.
Вся жизнь Сергея состояла из беспощадной борьбы с лишним весом и немедленным его восстановлением. Винни-Пух регулярно посещал группу здоровья «Кому за девяносто» (имелись в виду килограммы). Сергей давно перевалил за центнер, считался лидером, и даже сочинил фирменный марш группы под названием «Спасите наши туши». На каждой тренировке он добросовестно бегал, прыгал и терял по пять-шесть кило, которые тут же подбирал благодаря принесенным из дому бутербродам величиной в совковую лопату.