– Зачем нам слон, – говорю, – отправьте его обратно.
– Ты что, – отвечают, – это же международный скандал!..
Действительно, думаю, некрасиво: человек нам от чистого сердца подарок прислал, может, своего любимого слона не пожалел, а мы его так обидим. Поеду обратно, расскажу председателю, пусть решает.
– Учти, – предупреждают портовики, – каждый час простоя слона больших денег стоит – разоришь свой колхоз!
Вот, думаю, влип.
– Что же мне делать? – спрашиваю. А грузчики улыбки прячут и говорят вроде серьёзно:
– Бери и вези! Будете развивать слоноводство – новый почин в стране!
– И с удобрениями у вас в колхозе проблема решится.
Вижу, что издеваются, да против не попрёшь: их много и в каждом гемоглобин бушует.
– Хоть помогите, – прошу.
– Это с удовольствием, – отвечают, – давно слонов не грузили.
Подкатил я машину, подставили сходни, включили кран и погрузили индийского гостя в кузов.
– Он же выпадет, когда я поеду!
А они уже смеха не скрывают, советуют:
– А ты его к кабине при-слони!
Правда, потом приволокли брёвна, доски и все вместе соорудили в кузове что-то вроде загона, привязали слона канатами, и повёз я его к нам в колхоз… Чего гогочешь? А ты бы не повёз?.. То-то!
Не стану описывать реакцию односельчан, переполох среди собак, восторг детворы… Полевые работы были прерваны, вокруг слона состоялся митинг, здесь же заседало правление… Ты ж нашего преда знаешь: он и воевал, и бандитов отлавливал, а тут, вижу, у него шапка приподнялась – волосы дыбом встали.
– Ну, – говорит, – спасибо, Федя, удружил!
Вроде я ему этого слона ко дню рождения преподнёс. Но его понять можно: что с этим пришельцем из джунглей делать? Где его держать? Чем кормить? Да и вообще ситуация экстра… экстра… Да причём здесь водка? Экстраординарная ситуация! А Марта привела весь свой класс и давай молить: оставьте слона, мы его поселим в живом уголке, вместе с ёжиком! Но большинство, конечно, проголосовало против. Решили отправить в Одесский зоопарк письмо с просьбой немедленно приехать и забрать животное…
Всё время, пока вокруг машины шли диспуты, слон спокойно стоял в кузове, как на трибуне, и выслушивал предложения. Когда ему это надоело, поднял хобот и затрубил, как горнист побудку. И тут всем стало ясно, что, пока суд да дело, слон остаётся с нами и о нём надо заботиться.
– Как его снять? – спрашивает у меня председатель, вроде я его главный слоновед. Ну, опыт у меня был, велел я сходни соорудить, подставили их к кузову, а слон упёрся, не хочет сходить. Ему и кис-кис и цып-цып – не идёт вниз, боится. Тут Марта поднимается по сходням, гладит его ногу и так ласково-ласково говорит:
– Слонятко ты моё маленькое… Пойдём со мной!
И представляешь, пошёл он за ней, как телёнок, хоботом за край платья ухватился и пошёл. Свели его с машины, а дальше? Кормить надо, а чем? Он же, наверное, к заморским деликатесам привык?
– У меня есть пять апельсинов, – сообщила Марта.
– А у меня полмешка изюму, – предложил кто-то.
– А я борщик сварила. Свеженький!
И начались подношения. Слон срубал и апельсины, и изюм, и яблоки… И борщом не побрезговал, и варёной картошкой, и кукурузой… Рядом стояла цистерна-молоковоз, белая, круглобокая, похожая на слониху. Наш гость погладил её хоботом и выдудлил полцистерны.
– Маму вспомнил, – растрогались наши бабы.
– А как его зовут? – спросил кто-то.
И тут выяснилось, что имя в накладной не указано. Но не может же живое существо обойтись без имени. Стали предлагать разные варианты:
– Будда!
– Брама!
– Шива!
А потом решили: он теперь наш слон, значит, и имя должно быть наше. И назвали его – Сёма, в честь председателя.
Вот таким образом слон Сёма остался в нашем колхозе в ожидании представителей зоопарка. Но не просто сидел и ждал – он вкалывал с утра до вечера. Не знаю, как африканские, но, поверь мне, индийские слоны – большие трудяги! Он и брёвна на лесопилке грузил, и выкорчёвывал в саду засохшие деревья… Но больше всего крутился вокруг школы, там, где Марта… Утром, перед занятиями, идёт по улице, у каждого двора останавливается, подбирает детвору, сажает на спину и везёт в школу, как автобус. А днём из бассейна воду набирает и поливает яблони на школьном дворе, а когда жарко – и ребятишек. Ну, ясное дело, пацаны его просто обожали. А Марта эту любовь мудро использовала.
Чтобы понять строение слона, её ученики стали с аппетитом учить зоологию, которую раньше ненавидели, как и мы с тобой в своё время. Чтобы узнать, чем он питается, – освоили ботанику, налегли на географию, изучая размещение слонов на Земном шаре… И, конечно, штудировали всё, что касалось родины слона – Индии: климат, население, обычаи, культуру… Почти все начали заниматься по системе йогов, окрепли, подтянулись… В общем, слон Сёма стал мощным рычагом подъёма успеваемости и физической культуры. А после занятий снова всех на спину – и по домам развозит.
Так, незаметно, стал он полезным членом нашего общества и у него появились друзья – и люди, и животные. Даже вредный козел Вирус, который, когда ты приезжал и в окно к Нюрке заглядывал, бодал тебя сзади, даже он влюбился в слона с первого взгляда, ходил за ним следом и мекал от восхищения.
И только один человек во всём селе стал лютым врагом этого слона. И знаешь, кто бы это был? Я! А за что я этого слона Сёмку невзлюбил, ты, наверное, уже догадался? Правильно, из-за Марты. Понимаешь, раньше она мою силу очень уважала, даже гордилась, когда я гирями жонглировал или подковы разгибал. А когда появился слон, она стала на меня меньше внимания обращать, все с ним да с ним. Даже фильм про него кинокамерой сняла… Тоже мне артист! Арнольд Шварцнегер! Конечно, он сильнее меня! Я по сравнению с ним – как ты по сравнению со мной… Ладно, ладно, ещё раз поборемся…
В общем, приревновал я его к Марте и подлость ему подстроил. Дай закурить, а то даже сейчас стыдно вспоминать!
Жил в нашем селе один прохиндей, его так и прозвали – Хитрый Митрий. В колхозе волынил, всё больше под себя грёб: цветы на участке разводил – в городе продавал, оттуда барахлишко всякое привозил, спекулировал. Жён у него целая серия была, дрался он с ними, разводился, в вытрезвителе был постоянным посетителем… В общем, находился между пятнадцатью сотками и пятнадцатью сутками… А по ночам самогон гнал, у него в сарае – как в лаборатории: трубы, колбы, змеевики… Никогда я с ним не знался, а тут пришёл и прошу:
– Сделай мне пойло, чтоб слона свалило.
Он шкодливо улыбается и говорит:
– Я тебе такой зверопой сотворю – телебашню споить сможешь!
Купил я у него ведро этого зелья, когда стемнело, принёс его в коровник… Собственно, это уже был не коровник, а слоновник – Сёмке там место выгородили… Принёс, поставил на пол и говорю:
– Пей, если меня уважаешь!
Он мужик доверчивый, угощают, значит, от чистого сердца – сунул хобот и высосал всё до дна. И, естественно, сразу окосел, ведь он непьющим был – и начал буянить. Друга своего, козла Вируса, на крышу забросил, к коровам стал приставать – всех разогнал. А потом бросился по улице, добежал до хаты Хитрого Митрия, ворвался во двор и весь сарай разворотил… Может, он запах этого пойла учуял и решил ещё сто граммов добавить, а может, до бочки с солёными огурцами добирался, чтобы закусить… Во всяком случае, огурцы он съел, а всю лабораторию – расколошматил. И там же, на обломках, заснул…
Конечно, в селе паника: то ли его какая бешеная мышь укусила, то ли просто зверь есть зверь. Решено было его с того дня на цепи держать, прикованного к бетонному столбу. А он и не сопротивлялся. Проснулся с похмелья, вспомнил всё, стыдно стало: загрустил, хобот повесил и от всех отворачивается, чтобы в глаза не смотреть. А хитрован Митрий стал требовать возмещения убытков за побитую самогонную аппаратуру. Когда ему, само собой, отказали, он разозлился, всё про меня рассказал, продал хату и уехал к одной из своих жён. Меня же на собрании пропесочили, пристыдили и выговор припечатали. А Марта подошла и говорит:
– Мне сегодня прекрасный сон снился, что ты превратился в котлету и я тебя всю ночь вилкой тыкала! – и посмотрела с таким презрением, что я даже ростом меньше стал.
А тут новая неприятность подоспела: бюро прогнозов сообщило, что надвигается ветер с моря, с грозой, ливнем и градом. А у нас ещё хлеб не убран, как раз на моём участке: я ведь, когда в город ездил, из-за слона про всё забыл и остался без запчастей. И, конечно, по закону зловредности, занесло меня в канаву, и двигатель отказал. Вожусь я с комбайном, а вокруг колхозники волнуются, председатель на себе остатки волос рвёт. А гроза надвигается. И тут является, кто бы ты думал?.. Слон Сёма, над которым я так надругался. Радио по селу тревогу объявило: всех на аварийный участок, ну, и он что-то сообразил и примчался. А на ноге цепь, а на ней бетонный столб болтается, вырвал, значит. Стал он перед комбайном, как лошадь перед телегой, мол, скорей запрягайте! Набросили ему на шею канаты, прицепили к кузову… Цепь, естественно, сняли.
– Прости, Сёмушка! – взмолился его тёзка, наш председатель. – И выручай!
Слон мотнул головой, мол, будь спок, дёрнул, легко вытащил агрегат и потащил его на поле. Первую полосу мы так и убирали на буксире у слона, а потом двигатель заработал, и я уже сам всё добрал, успели до грозы… В общем, если б не Семён… Подавил он меня своим благородством, так мне стыдно стало! Отыскал в библиотеке разговорник-самоучитель по хинди, два вечера слова учил, чтоб он меня лучше понял. Потом пришёл к нему в слоновник и говорю по-индийски:
– Хинди-руси – бхай-бхай!
И ты знаешь, какая это умная животина?! Всё понял, головой кивнул, хобот мне на плечо положил, мол, забудь и не грусти… А как не грустить, когда Марта со мной разговаривать не хочет, не прощает моей подлости.
Наверное, мы б с ней не помирились, если бы опять Сёма не помог.
Лежу я ночью, бессонница терзает, вращаюсь, как вентилятор. Вдруг в окно хобот всовывается, подхватывает меня на спину, а там уже Марта – он её таким же макаром вытащил. Увидела она меня, отвернулась, а сойти нельзя – это же не троллейбус. Сидим мы, а слон уносит нас всё дальше в осеннюю теплую ночь. Представляешь картину: украинское поле со стогами и по нему, как корабль, плывёт индийский слон с двумя влюблёнными на спине… Носил он нас до тех пор, пока не услышал первый поцелуй. Тогда осторожно снял обоих, посадил под стог и на цыпочках убрался восвояси.