Два первых двустишия, с усилием, ещё можно было причислить к детским:
Первое:
Крольчихе кролика отдав,
Стал уважать себя Удав.
И второе:
Чтобы понравиться Ежу,
Ему я щётку покажу.
Но следующие уже получились явно не для маленькой дочки. Я это понял, когда у меня их выпросили артисты эстрады и стали их читать и петь взрослым дядям и тётям.
Поросёнок – подхалим
Был вчера в ударе:
Чтоб начальству угодить,
Сам себя зажарил.
Слон устроился в балет,
Да и в ус не дует:
Он уже пятнадцать лет
Лебедя танцует.
Бык Корове говорит:
Если мне верна ты,
Как же это совместить
С тем, что я – рогатый?
Уронили Мишку на пол,
Оторвали Мишке лапу…
Всё равно его не брошу,
Как соседка дядю Лёшу.
Дочка сделала окрошку,
Первой накормили кошку,
Кошка съела ту окрошку —
Вызывали неотложку.
Добрый доктор Айболит,
Он под деревом сидит,
Рядом досточка висит:
«Сотня баксов за визит».
На этом «детские» стихи кончились, начались «взрослые».
На банкете в честь окончания института
Друзья мои! Прошу вас не сердиться —
Решил я снова к рифме обратиться.
Я часто рифмой мучил вас,
Позвольте же в последний раз,
И уж поверьте, больше никогда
Своих стихов я вам читать не буду:
Мы все разъедемся, меня ждёт Кзыл-Орда
И слушатели верные верблюды.
И там, под тенью кактусов зелёных,
Я напишу поэму «Скорпионы»,
В которой докажу реалистично,
Что жалить инженеров – не тактично!
Потоки рифм польются без запруды,
И зарыдают бедные верблюды.
Но это после, в Кзыл-Орде далёкой,
А нынче предо мной накрытый стол,
Закуска смотрит на меня с упрёком
И думает: «Кончай, чего завёл
Ты разговор прескучный и предлинный,
А главное, без видимой причины»
Причина есть, и важная причина,
Здесь все сидящие меня поймут:
Сегодня я – не мальчик, я – мужчина,
Сегодня я окончил институт!
Тот институт, который ненавидел,
Который все пять лет мне клеткой был,
Которым Бог меня, казалось мне, обидел,
И, наконец, – который полюбил!
Здесь многих, многих, многих я узнал,
Ко многим всей душою привязался,
Не раз экзамены пересдавал,
На первых лекциях частенько не являлся,
Шпаргалкой пользовался иногда
(Товарищи экзаменаторы, да, да!
Теперь уж поздно принимать вам меры:
Теперь мы не студенты – инженеры!)
Итак, друзья, я предлагаю тост
И за него бокал свой опорожню:
Давайте встанем во весь рост
И выпьем за Автодорожный,
Который мы сегодня покидаем
И о котором с грустью вспоминаем!..
Потом я обращался в стихах ко всем сидящим за столом преподавателям, с искренними, тёплыми словами благодарности. Не всё уже помню, многое просочилось сквозь песок лет, но кое-что в памяти ещё осталось:
…Я предлагаю тост, друзья мои,
За нашего любимого Сюньи [3] ,
С весёлою, открытою душой,
Всегда приветлив и всегда простой,
Я за него готов пить до утра,
Георгию Камилычу – Ура!..
А где же Вериженко, наш декан?
Послушайте, да он ещё не пьян!
Он должен пить и счастлив быть сейчас:
Он, наконец, избавился от нас!
«Подобных типов редко я встречал!» —
Он так нам на собраньях заявлял…
А ну-ка, типы, наливай ему вина,
Да проследить, чтобы он пил до дна —
И не одну, а рюмки три подряд,
Ведь это ресторан – не деканат.
А раз в пять лет положено быть пьяным,
Ну, даже, найтрезвейшему декану!..
Яков Давыдыч [4] , простите,
Очень я вас прошу,
Вы на меня не сердитесь,
Правду сейчас расскажу:
Я ненавидел проекты,
Эпюры, и сигмы, и гамы,
На лекциях, вместо конспектов
Соседям строчил эпиграммы.
Думал я, что за нелепость
Прогиб и прочность считать…
Но эту вот рюмку, на крепость,
С вами готов испытать!..
Так я попрощался со всеми преподавателями. Ребята аплодировали каждому. Кто-то в ответ жал руку, кто-то обнял меня, кто-то прослезился. Дошла очередь и до директора. Он был надменным, бестактным, неприятным царьком, его не любили и студенты, и преподаватели. Однажды, прямо на лекции я ему высказал всё, что о нём думаю, за что был на год лишён стипендии. Так что у нас с ним были «особые» отношения. Ребята просили меня «выдать гаду на посошок». Но я не хотел уподобляться ему и просто оскорбить – я решил поддеть его потоньше. На фоне всех добрых слов, сказанных о педагогах, я, глядя на него, прочитал:
Я о директоре хотел сказать два слова.
И рифма у меня была готова,
Но в институте мне шептали все подряд,
Что о директоре у нас не говорят!
И потому молчу, друзья, молчу,
Традицию нарушить не хочу!
После этих строк началась овация, аплодировали даже педагоги, а бывшие студенты подскакивали на местах и орали «Браво!». Директор побагровел, но продолжал сидеть. Он досидел до конца моего выступления, потом поднялся и ушёл, чему все были очень рады. А я, между тем, продолжил:
Нам подарили праздничный букет
Из самых лучших, юношеских лет,
И их уже назад не возвратить,
Так наливайте и давайте пить
За нашу дружбу, что родилась в ВУЗе,
Которая пойдёт за нами вслед,
И будет жить в любом конце Союза,
И будет жить через десятки лет.
Пусть эта дружба не боится непогоды,
Пускай она живёт у каждого в груди —
Так выпьем за студенческие годы,
За жизнь, которая открылась впереди!
В день моего сорокалетия
ОТ АВТОРА: Сорокалетие пришло неожиданно, как удар «под дых». Я вдруг осознал, что уже наступил пятый десяток. Загрустил и понял, что пора подводить первые итоги – собрал за столом самых близких мне людей и прочитал им эти стихи.
Когда я вдруг остановлюсь в пути
И оглянусь на пройденные годы,
То вижу, сколько в жизни упустил,
И сколько недоделал и не додал.
Мне хочется, чтоб я недаром жил,
Чтоб знали обо мне в Москве, в Варшаве,
Чтоб обо мне Рыбчинский [5] песню сочинил
И чтобы Малышев [6] её в «Орбиту» вставил,
И чтоб её повсюду исполняли,
И чтоб за это Малышева сняли.
Я сорок лет уже в дороге,
Сегодня подведу итоги,
И вспомню тех, с кем я свой путь прошёл,
Кого любил, кому я доверял,
Кого за сорок лет я приобрёл,
Кого за сорок лет не растерял
Скажу о маме с самого начала
Я ею открывать хочу парад.
Подумать только: сорок лет назад
Она меня, носатого, рожала!
Моих друзей по школе каждый раз
Своею удивляла красотой,
И мне всегда завидовал весь класс,
И вызывающе гордился я тобой.
Со мною ты намучилась немало,
Пока твой сын в мужчину вырастал,
И ты меня прекрасно понимала,
Когда я сам себя не понимал.
Сегодня старше ты меня на треть,
А скоро будешь и на четверть старше…
Ну, хочешь, обещаю не стареть,
Чтоб только наш разрыв не сокращался!
Ну, хочешь, мама, спортом я займусь?..
Ну, хочешь, постараюсь быть умней?..
Ну, хочешь, завтра в классики пробьюсь?..
Но только ты, родная, не старей!
Ах, папа, папа, ты уж не грусти,
Прости мне эксцентричные манеры,
И ты ещё, пожалуйста, прости,
Что я не стал дорожным инженером,
Что жизнь связал с эстрадою нечистой
И брата младшего увлёк в артисты!..
Стучались в вашу дверь мои друзья,
Потом вдруг в шумном доме стало тише,
Надолго разлетелись сыновья,
И вместо них слетаются афиши.
Не слышно больше рюмок перезвона,
Остались вы одни у телефона.
Но подтвердит охотно гость любой,
Что и сегодня вы – красивейшая пара,
И то, что вы сегодня здесь со мной —
Мне это самый дорогой подарок!
Мой бывший толстый, ныне стройный брат,
Тобою очень в жизни я богат.
Тебя лепил (Теперь признаюсь маме)
Своими собственными кулаками.
Не тратя время на пустые разговоры,
Тебя я в детстве часто избивал
За то, что ты к моим девчонкам приставал,
И выбил дурь, и ты пошёл в майоры [7] .