1
Дини не помнил, когда перестал различать мягкий свет впереди. Переход к теперешнему состоянию произошел незаметно. Сознание будто приглушили, как пламя керосиновой лампы, и вновь оно пробилось к реальности уже в этот вездесущий туман, что заслонял собой взор, притуплял чувства, глушил звуки.
Мальчик, пошатываясь, смещаясь в одну сторону, в другую, медленно брел по улицам большого города, предрассветного и еще спящего. В эти минуты бодрствовали считанные люди. Кто-то собирался по торговым делам, кто-то патрулировал улицы, кто-то незаметно скользил по этим самым улицам, растворяясь, как только на пути встречался кто-то из стражников.
Мальчик, не осознававший, куда идет, по стечению обстоятельств так и не наткнулся ни на кого из этих людей. Он смутно помнил, что какое-то время лежал на земле, в тихом, густом саду. Лежал, пытаясь встать. Перед глазами по-прежнему вращалось пятно света. Из-за этого кружилась голова, земля, вообще весь мир. Его не тошнило, но и назвать состояние нормальным было нельзя. Казалось, его тело угодило в некую расщелину, промежуток между «хорошо» и «плохо», «приятно» и «неприятно».
Отсутствие этого «неприятного», несущего в себе боль и слабость, позволило мальчику встать и в полубессознательном состоянии покинуть сад, дорога в который исчезла из памяти. Он двинулся в никуда, не понимая, идет ли он быстро или медленно.
Подобно приведению, избавленному от любых физических желаний, присущих простым смертным, мальчик миновал пару кварталов остывшей, приостановленной сном жизни. Никто не замечал его. Казалось, даже трава, на которую ступали его ноги, не пригибалась под весом мальчика. Он шел, не разбирая дороги.
Когда рассвет набрал силу и скользящие тени превратились в людей из плоти и крови, мальчик забрел во двор меж двух домов, одноэтажных, сходившихся тыльной частью. Участок между ними засеяли кукурузой. Стебли зашелестели, когда мальчик проник в их ряды. Они напрягались, недовольные вторжением чужака, шипели на него, пытались вытолкнуть ребенка, тот не удержался на ногах, повалился меж стеблей. И впал на неопределенное время в забытье.
Спустя два часа, когда взошло солнце, и город стремительно ожил, из задней двери одного из домов, между которых лежал мальчик, вышла женщина средних лет. Она стала развешивать белье. Белья скопилось много, и женщина не торопясь встряхивала вещи и подставляла их солнечному свету. Когда она справилась, у соседнего дома послышался плеск выливаемой воды – это соседка вынесла тазик. Женщина окликнула подругу, та подошла к ней. Они виделись почти каждый день, благо, что жили рядом, но даже спустя годы были не прочь поболтать друг с дружкой, если выпадала возможность и свободная минута.
Минутка растянулась на добрые четверть часа. Соседка собиралась уходить, когда в кукурузе что-то зашуршало, а меж стеблей возникла смутная тень. Женщины не испугались. Одна из них увидела мальчика, выходившего на свободный участок. Обе застыли, разглядывая ребенка, невесть как оказавшегося в кукурузе. Мальчик не замечал их, он как будто смотрел сквозь женщин. Пошатываясь, он остановился, идти ему было нелегко.
Женщины не произносили ни слова. Та, что держала в руках мужнину сорочку, чувствовала нарастающее волнение, склоняясь к мысли, что мальчик болен или изможден долгой дорогой. Она догадалась, что он не местный, и, значит, бродяжничает, не доедая, не отдыхая по-человечески. Мальчик споткнулся о кочку, не удержав равновесие, осел на землю. Он засопел, пытаясь встать. Вместо этого медленно, неуклюже растянулся на земле. Только руки подрагивали, и голова приподнималась, чтобы снова опуститься на землю.
Женщина с бельем в руках приблизилась к мальчику. Ее подруга сказала:
– Вдруг он заразный?
– Он просто замучился. Может, перенести его в дом?
Соседка покачала головой.
– Дело твое. Я бы не связывалась, мало ли что. Ладно, совсем с тобой заболталась. Пойду.
Женщина посмотрела вслед подруге, покосилась на мальчика и некоторое время стояла, не зная, что делать. Мальчик пошевелился, как умирающий с голоду щенок. Женщина вспомнила, что муж еще не ушел, и решила с ним посоветоваться.
2
Луж расхаживал по комнате и время от времени выглядывал в окно. Он смотрел на небо, как будто стремился лично проконтролировать приход рассвета. Изредка он бросал незаметные взгляды на главу Ордена. Старх сидел в кресле у стены абсолютно неподвижно. Перед ним была шахматная доска с фигурами, но он к ним давно не прикасался. Фигуры надолго застыли, как если бы по некоей непостижимой причине игра не могла продолжаться.
Вот-вот встанет солнце, а обнадеживающих сведений нет. Мальчик исчез, растворился в ночи Антонии, и даже с десяток многоопытных талхов до сих пор не обнаружили его. Позже, когда начинавшийся день выплеснет на улицы города сотни людей, шансы Ордена на исправление собственной чудовищной ошибки уменьшатся, хотя те, кто скользил бесплотными тенями в предрассветной Антонии, и дальше будут изучать улицы и людей своими пронизывающими взглядами.
Луж думал об этом, и в общем потоке мыслей попадались вопросы, которые он так и не задал Старху после того, как они с Занлом вернулись из подвала. Луж лично, вместе с Уинаром, спустился туда, но это не имело значения. Подвал был пуст – мальчик исчез. Как это произошло, ни Старх, ни Занл не объяснили. Луж подозревал, что Занл вряд ли смог бы это объяснить, даже если бы захотел.
Он выглядел растерянным! Занл! Талх, входящий в Совет Ордена! Монах уровня, предполагавшего, что он останется бесстрастным, даже наблюдая, как пытают близкого ему человека. Для этого должна быть причина.
Луж знал, что это за причина. Мальчик, которого передали Ордену в руки, исчез из замкнутого пространства самым непостижимым образом. Даже если его поймают, не встанут ли талхи перед той же проблемой снова?
В дом наведался Уинар, сообщил, что ворота открыли, и по улицам началось движение.
Старх сказал:
– Пусть у ворот будут не двое, а трое. Ты продолжай поиски на улицах.
Уинар кивнул и вышел. Луж проводил его взглядом, повернулся к Старху.
– Мы думаем, что он сбежал. Вдруг мы ошибаемся?
Старх перестал смотреть на доску с фигурами, поднял взгляд, посмотрел на Лужа. Тот сказал:
– Если во всем виновна летучая мышь? Она могла убить мальчишку.
Старх, задумчивый, молчал.
– Ты ведь слышал запах этой твари?
Старх пошевелился, будто ему стало неудобно сидеть.
– Запах твари? Тварь, конечно, могла его убить, но не успела. Мы не обнаружили трупа.
Луж застыл, глядя на Старха. Их взгляды встретились.
– В подвале была необычная летучая мышь, согласен, – сказал глава Ордена. – И все же это существо представляет собой то же, что и остальные его сородичи. Всего лишь летучую мышь, не больше. Я понимаю, Древние посчитали бы, что в дело вмешался тот, благодаря которому тварь и вела себя подобным образом. Дьявол, как они его называли. Однако все это домыслы, беспочвенные и суеверные домыслы. Никакой Дьявол не станет вмешиваться в Природу Вещей. По крайней мере, таким образом. Что ни говори, Ему легче было бы вмешаться с самого начала. Без посредничества различных тварей. Тем более таких жалких.
Старх помолчал. Луж не прерывал паузу.
– Если бы кто-то утверждал, что Дьявол поступил таким образом потому, что лишь его личное вмешательство могло исправить ситуацию, я бы ответил на это примерно следующее. Его вмешательство должно было бы нести более ощутимые последствия, нежели простое исчезновение мальчика. Он не единоличный Хозяин этого Мира. Дьявол, говорили Древние, это падший ангел. Противовес Бога, некоей абстракции, что и сотворила весь этот мир. Если исходить из того, что он противовес, противоположность, Дьявол – Бог Разрушения и Хаоса.
Старх опустил взгляд.
– Это лишь теоретические рассуждения, их можно продолжать до бесконечности, опровергая самого себя. Они бы понравились монахам Прошлого.
Старх замолчал, и Луж ощутил у себя в голове странную пустоту. Он не любил разговоры на тему Мира До Великой Катастрофы, хотя никогда ни перед кем не признавал этого. Где-то в глубине сознания Луж чувствовал неумолимое отторжение, исходившее от Прошлого. Там все было чужим, чужим до непереносимой душевной боли. Отчасти ее рождало ощущение превосходства тех людей, некогда населявших землю. Луж согласился бы, чтобы реальность была такой, как ее представляли большинство людей Всех Заселенных Земель: этот Мир возник в результате Великой Катастрофы, до которой была лишь Пустота.
В противоположность ему Старх потратил годы на скрупулезное изучение скупых материалов, дошедших до настоящего времени. Под стать главе Ордена из членов Совета был лишь Занл.
Однако это ни на шаг не приближало их к объяснению, почему подвал оказался пустым.
Луж спросил:
– Куда же делся мальчишка? Если тварь ни при чем?
– Остается одно. Он прошел сквозь стену.
3
Через определенные промежутки времени кто-то из талхов, одетых, как обычные горожане, появлялся на улице и заходил в дом связного. Вновь возникал перед домом и ускользал прочь.
Сиреневый город оживал, улицу заполнил умеренный поток прохожих.
Драго следил за ним и прислушивался к дому, во дворе которого находился. Он чувствовал: хозяева проснулись и вскоре появятся во дворе. Монаху придется уйти. Или опять взобраться на дерево. Драго узнавал талхов еще до того, как кто-то из них сворачивал к дому. Он ждал, тянул время, не решаясь сделать выбор. Он не имел права ошибаться.
Происходящее все сильнее убеждало его в собственной правоте, какой бы невероятной она ни казалась. Мальчик больше не находится в этом доме. Он исчез. Сбежал, наверное. Иного объяснения не было. Другой вопрос, как он этого добился? Его охраняли даже не гвардейцы Правителя, рядом с ним находился Занл, и обычное бегство исключалось. Драго сомневался, что мальчику как-то помогла летучая мышь. Мерзкая тварь была лишена возможности пробраться в дом, не говоря о том, что даже в этом случае ее усилия были бы бесполезны. Но мальчик сбежал.
От осознания этого внутри появилось странное, не поддающееся анализу ощущение. Согревало лишь то, что теперь Драго свободен от обязательств перед Орденом. Его предали, он еще не до конца принял это, но теперь его ведет не долг и чей-то приказ, лишь любопытство, желание знать суть происходящего, понять, что именно так перевернуло его судьбу и прежнее положение в мире. Драго мог поступать, как угодно.
Пока он следил за улицей, на ум пришел вопрос: что будет, если талхи все же найдут мальчика? Его не обязательно приведут к дому связного. Старх просто покинет этот дом, чтобы за пределами города, а может и в его черте, воспользоваться лошадьми. Драго рисковал упустить его вместе с мальчиком. Однако Драго не мог одновременно находиться в нескольких местах, контролировать каждого, кто сейчас искал ребенка. Он также не мог лично искать мальчика. Высока вероятность, что первым его обнаружит не Драго.
Ситуация станет подконтрольна, если ворота внезапно закроют! В этом случае талх, обнаруживший мальчика, будет вынужден привести его в дом Гела. Если же у Ордена имеется другой, более надежный дом, выследить Старха не составит труда. Вряд ли он станет перемещаться по городу верхом.
Драго улыбнулся. Все оказалось просто. Закупорить членов Совета в Антонии, отобрать у них простор. Как сделать, чтобы ворота закрыли? Было несколько способов. Драго выбрал один. Он понимал: уменьшая возможности талхов, он увеличивает общее количество людей, что займутся поисками мальчика. Это плата за страховку. Умеренная плата.
Драго выскользнул на улицу, рискуя выдать себя Старху и тем, кто с ним сейчас находился. Его могли заметить из окна. И узнать. Чтобы оградить себя от этого риска, надо было потратить время, а Драго спешил. Удалившись от опасных окон, он направился к центру города. Никого из городской стражи, как назло, на пути не оказалось. Драго поспешил к воротам.
Мощная городская стена, будто раздел между мирами, приближалась медленно. Люди кишели на площади и в прилегающих улицах, как рыба во время нереста. Драго лавировал между ними, сокращая расстояние. Вот и ворота.
Драго отыскал взглядом стражника. Молодой, суетливый. Отлично. То, что надо. Его начальник не получит четкой картины – будет слишком много лишних слов и движений.
Монах приблизился. Прежде чем заговорить, позволил воину заметить его. Тот недоверчиво глянул на Драго.
– Тебе чего?
Драго топтался, изображая растерянность.
– Я… пришел вам сказать…В городе видели мальчика, которого ищут воины Правителя. Я… подумал, лучше сказать вам, пока он не выскользнул через эти ворота.
Стражник выпучил глаза, рот открылся. Драго быстро сказал:
– Его ищут какие-то люди.
Стражник, замерший на несколько секунд, подбежал к крупному пожилому воину, начальнику караула. Заговорил, жестикулируя. В отличие от него начальник соображал быстрее. Он отстранил подчиненного, шагнул вперед, отыскивая взглядом того, кто принес нежданную весть. Молодой стражник подался за ним.
Драго растворился в толпе. Крики стражников ничего не изменили.
Спустя минуту монах услышал тяжелый стук. Городские ворота закрыли.
4
Луж смотрел на Старха, задержав дыхание. Глава Ордена молчал. Когда Луж пришел в себя, он выдавил лишь одно слово:
– Что?
– Мальчик прошел сквозь стену, – сказал Старх. – Больше вариантов нет.
Луж поморщился, не зная, что сказать. Время от времени некоторые талхи пытались совершить подобное. Пройти если не сквозь стену, то хотя бы сквозь тонкую ткань. Пройти по воде, как по земле. Разогнать тучи или наоборот вызвать дождь. И другое в том же духе. Например, из воды сотворить вино, используя свою внутреннюю силу.
О таких фактах говорилось в Библии. Книга Прошлого утверждала, что в Мире До Великой Катастрофы были такие люди.
Однако никто из талхов официально не добился подобного. Хотя желающих за последние двести лет было достаточно. В основном монахи из Совета Ордена. Определенная власть, возможность свободно распоряжаться собственным временем, годы тренировок, доступ к тем книгам, что были запретными за пределами монастыря. Исключение составлял только Кир, монах, бывший первым помощником при главе Ордена, предшественника Старха.
Его история была покрыта мраком, как случалось в особенные, важные моменты. Поговаривали, что остальные члены Совета решились на его казнь, якобы уличив в измене. Кир, добившийся каких-то сдвигов, молчал и всячески уходил от того, чтобы поведать обо всем хотя бы Главе Ордена. Была ли казнь, наверняка не известно. Сведения о неких трениях в Совете вообще не пошли дальше самых приближенных к Главе Ордена монахов. Об уникальном случае, о казни одного из членов Совета не говорили даже с последователями. Возможно, это породило слухи, что Кир просто исчез. Ушел из этой реальности, не пожелав стать обычной жертвой.
Уинар склонялся именно к этому мнению. Старх никогда не поднимал и не поддерживал эту тему. Как-то Занл заявил, что Старх видит в подобных фактах из Библии лишь аллегорию. Подобного мнения придерживались самые мудрые талхи. Реальность, твердая реальность, одна, хотя и содержит некие пласты, не подвластные простым смертным. Кроме нее есть лишь Небытие, куда вход доступен только через смерть.
И вот Старх заявляет про мальчика, сумевшего пройти сквозь стену.
Луж прервал паузу:
– Значит, когда-то Кир тоже проходил сквозь стены? И на самом деле его… – Луж осекся.
Старх посмотрел на него.
– Я не сказал, что знаю, казнили Кира или нет. Проходил ли он сквозь твердые препятствия или нет. Сейчас это не так важно. Если Кир что-то мог, он уже сгинул из этого мира. Мальчик – другое дело. – Старх помолчал. – Кир добился этого путем продолжительных, изощренных тренировок, длительных медитаций, глубокого самопознания. Мальчику это дано изначально. Именно это и держит его в клоаке под названием Все Заселенные Земли. Это как фундамент, с помощью которого ему еще предстоит выстроить прекрасный, необыкновенный дом. Сущность мальчика направлена на то, чтобы лечить людей. Спасать их. Он не уйдет в никуда, пока есть кого спасать. На этом мы и сыграем. Мы должны взять у него то, что он может, но не использует для себя. Как раз против этого и была направлена летучая мышь. Она должна была удержать его от этого шага. Шага, после которого он откроет в себе новые грани.
Луж отступил на шаг.
– Но он… уже сделал это. Мы опоздали?
– Не совсем. Я знаю немного больше, чем вы с Уинаром и Занлом. Если Кир сотворил нечто подобное тому, что сегодня сделал мальчик, это не далось ему легко. Есть мнение, что для человека, впервые прошедшего сквозь стену, будут последствия, которые исчезают только после повторений этого опыта.
– Какие последствия? Он заболеет?
– У него дезориентация. Какое-то время он будет напоминать оглушенного человека. Не сможет лечить, пока это не прекратится. Не сможет повторить то, что уже сделал. Я на это надеюсь.
Луж анализировал услышанное, склоняясь к мнению, что история Кира, скорее всего, была правдой.
– Мальчик где-то в городе, – сказал Старх. – Лежит в укромном месте или его подобрал кто-то из горожан. Наше время ограничено. Если не найдем его, ситуация выйдет из-под нашего контроля.
– И сколько же у нас осталось…
Луж не договорил. Он повернулся, выглянул в окно. В дверь постучали, и в дом вошел Уинар. Он затворил за собой дверь, восстановил дыхание, повернулся к Старху. Ни Старх, ни Луж его не торопили. Появление Уинара предполагало важное сообщение. Докладывать о том, как продвигаются поиски мальчика, должны талхи рангом ниже, не входившие в Совет Ордена. Уинар, глядя на Главу Ордена, молчал.
– Что стряслось? – не выдержал Луж.
– Правитель передал Ордену ноту протеста. Он требует увидеть тебя лично, Старх. Как можно скорее. Правитель угрожает карой, вплоть до военных действий против Ордена. Вы оба знаете причину.
Луж нахмурился. Старх не выказал какой-либо реакции, как если бы вообще не слышал сказанного своим советником. Уинар почувствовал это.
– Это не все. Это я узнал от гонца.
– Что еще? – спросил Старх.
– Городские ворота закрыли. Каким-то образом стражники пронюхали, что мальчик в Антонии.
5
Они оба смотрели на мальчика, ворочавшегося на кровати.
Мужчина возвратился домой, как только появился небольшой перерыв в работе. Он чувствовал смутную тревогу. Жена уговорила его перенести мальчика в дом. Он спешил, поэтому не спорил. И не предложил ничего другого. Он не придал этому особого значения. Забеспокоился он уже позднее.
Беспокойство усилилось, стоило ему войти в дом.
Жена мало что сделала по хозяйству, она не отходила от мальчика. Призналась, что у нее такое чувство, будто мальчик вот-вот очнется. В этот момент она хотела быть рядом с ним.
Мальчик находился в странном состоянии. Он ворочался, приподнимал голову, оглядывался. Мутный, невидящий взор скользил по комнате, но сомнений не было – ребенок ничего не видел. Он порывался встать, но сил на это не было. Изредка он говорил что-то невнятное. Женщина ничего не разобрала. Он не был горячим, вялым, цвет лица был нормальным. В любом случае вызвать лекаря им не по карману.
Они стояли, не зная, как поступить. Мужчина вспомнил, что ему пора идти, и сказал первое, что пришло на ум:
– Зачем мы его принесли?
Жена глянула на него:
– Не оставлять же ребенка на улице.
Мужчина промолчал. Они нашли мальчика в своем дворе. На своей территории. Оставить его они не могли.
– Это ведь чей-то сын, – сказала жена. – Наверное, его сейчас кто-нибудь ищет.
Мужчина покачал головой. Они не могли долго держать мальчика в своем доме. Как не могли вынести на улицу. Мужчина ушел. Женщина по-прежнему не отходила от ребенка.
Вскоре в заднюю дверь постучались. Соседка. Чувствуя что-то странное, напоминавшее ревность, хозяйка, тем не менее, позволила гостье некоторое время смотреть на мальчика. Наконец, соседка распрощалась и сказала, что пора готовить ужин. Хозяйка почувствовала непонятное облегчение.
Ее подруга вернулась к дому, у задней двери остановилась. Посмотрела на участок кукурузы. Не заметь она странной суеты в городе, непонятной активности комендантского корпуса, она бы не вспомнила о тех недавних разговорах по поводу мальчика. Мальчика, идущего в одиночестве через Все Заселенные Земли и лечащего людей. Позабыв об ужине, она стояла и глядела, как между кукурузных стеблей густеет тьма. Днем, вспомнив о мальчике, по слухам, некогда посетившем Антонию, она захотела еще раз посмотреть на ребенка в доме напротив. Когда она вновь увидела мальчика, обнаруженного утром в кукурузе, ей с трудом удалось остаться невозмутимой. Это был он.
Она ушла, чтобы подумать в одиночестве. Сохранять безразличие было выше ее сил. Она вспоминала, насколько важно для городских властей было найти этого мальчика. Он представлял собой необъяснимую ценность.
Измучившись от предвкушения, женщина ждала мужа. Он – практичный человек. Свое он не упустит. С мужем ей повезло.