1
Флек вошел к Правителю, не постучавшись. Это было лишнее – ему приказали явиться сюда, как можно быстрее. У Правителя, конечно, находился Нелч. Что-то неуловимо изменилось. Нелча трясло, как если бы его вели на казнь. Он пытался унять дрожь, но тщетно. Она била его, крупная, монотонная и неумолимая.
Сам вызов ничего не значил. Возможно, Правитель хотел знать о малейших деталях происходящего лично от Флека. И хотя Ему отправляли сообщения, что мальчика отвезли к другому дому, тот же Нелч вернулся к Правителю с подробным отчетом, Его причуды могли стать причиной и не такого. Кроме того, Правитель знал, что силы мальчика вот-вот иссякнут, и не помогут не только уговоры или угрозы, даже пытка.
Флек ждал. Нелч хотел что-то сказать, но после нескольких невнятных междометий отказался от этого. Правитель одарил Флека коротким взглядом.
– Сейчас прибудут двое помощников Нелча. Надеюсь, ты обождешь? А пока Нелч кое-что тебе расскажет.
Флек склонил голову в знак согласия. Нелч затрясся сильнее, но слова Правителя оказали воздействие. Казалось, лекарь взял себя в руки благодаря дополнительной порции страха.
– Пока мальчик… вылечил одного человека, там… там… О Небо! Я не могу…
Флек глянул на Правителя, но Тот смотрел в окно, и разговор Его как будто не касался.
– Хочешь сказать, – сказал Флек. – Нашли новых больных?
Лицо Нелча исказилось, как будто Флек вонзил в него кинжал, он судорожно закивал.
– Да, нашли. И, кажется, их… Их много… Целая улица…
– Откуда это известно?
– Мои помощники обходят эти дома. Они знают симптомы.
Флек сжал зубы, ему хотелось кричать.
– Их слишком много, – сказал Нелч. – Все дома невозможно взять под охрану. Боюсь, кто-то из больных не обнаружен и расхаживает по Городу. Все произошло слишком быстро, теперь ничего нельзя изменить. Горожане скоро узнают, что здесь происходит.
Нелча затрясло, он больше не смог говорить. Но сказал он уже достаточно.
– Уверен, что ошибки нет? – Флек знал, что обманывает себя, но удержаться от такого вопроса не смог. – Весь квартал? Может, что-то другое, не Болезнь Без Названия?
Нелч попытался заговорить, но один из гвардейцев охраны доложил, что прибыли двое лекарей.
– Пусть войдут, – Флек не дожидался реакции Правителя.
Появились двое похожих друг на друга мужчин, оба маленькие и сухонькие, меньше всего напоминавшие двух ближайших помощников личного лекаря Правителя. Даже одежда их вызывала образ обычных горожан. Они поклонились чуть не до пола. Один из них, его звали Меркль, выдвинулся вперед. Его взгляд скользил от Правителя к Флеку, затем к Нелчу и обратно. Правитель по-прежнему стоял спиной, Флек же смотрел на лекаря в упор, и тот растерялся, не зная, к кому обращаться и заговаривать ли вообще.
Флек спросил:
– Это подтвердилось?
Меркль, не говоря ни слова, кивнул.
2
Он не помнил, как его внесли в дом. Возможно, воины Правителя не хотели приводить его в чувство на улице, и таким образом ему давали дополнительные минуты для восстановления, пусть даже подобный подарок казался смехотворным.
Его вернули в сознание с помощью нюхательной соли и болезненного пощипывания. Первое, что услышал Дини, когда пришел в себя, был горячий, требовательный шепот:
– Поднимайся, дружок. Без тебя мы не можем. Тебе придется сделать это. Поднимайся и вылечи людей.
Его заставили сесть. Дурман в голове проходил быстро. Наверное, сказалось то, что Дини, пока его везли к другому дому, успел отдохнуть. Конечно, это был не отдых, жалкие крохи, его тело жадно использовало их, хотя голод остался. Лучше, чем ничего.
В этом доме оказалось двое больных. Женщина средних лет и девочка, ровесница Дини. Снова пространство заполнял сладковато-горький запах, и в этот раз он был сильнее. Кроме знакомых ощущений появилось что-то новое. Мальчику показалось, что его что-то выпихивает из дома. Бестелесное ощущение, настойчивое, хотя и безрезультатное – мальчик оставался на прежнем месте. Дини посмотрел на гвардейца, вынудившего мальчика встать. Гвардеец следил за ним, и не похоже было, чтобы его что-то выпихивало, как Дини.
– Давай, дружок, – гвардеец, по-видимому, был доволен тем, что мальчик сфокусировал на нем взгляд. – Ты ведь лечишь людей? Не дай умереть этой несчастной девочке и ее маме.
Девочка жалась к матери, затравленно глядя на гвардейца. Она еще чувствовала себя терпимо, достаточно, чтобы ходить и что-то делать, но ее не выпускали из дому. Ее мать уже была в тяжелом состоянии, хотя и не понимала весь ужас происходящего.
Дини попытался встать. Гвардеец поддержал мальчика. И неожиданно снял с его лодыжки цепь.
– Побудь без нее. Я рядом.
Гвардеец отступил, покинул комнату, хотя его присутствие в доме по-прежнему угадывалось. Девочка посмотрела на Дини. Страх ее не исчез, но уже не терзал так сильно. Мать тоже рассматривала мальчика.
Дини пошатнулся и был вынужден опуститься на колени. Запах Болезни Без Названия вызывал спазмы желудка. Противление чего-то бесплотного исходило от кровати, где лежала женщина, и оно усиливалось. Дини почувствовал приступ страха и беспомощности. Он понял, что надо выбирать одного человека, но кого: мать или дочь? Мать в более тяжелом положении, но Дини представил, что, спася ее, ослабнет настолько, что не поможет ее дочери. Выбрав девочку, Дини рисковал потерять время и не вытянуть женщину из когтей Болезни.
Дини растерялся. Подавленный, обессиленный, он смотрел на мать и дочь. Кого же?
Запах стал невыносим. Дини закрыл глаза, согнулся, будто ему нанесли удар в живот. Перед глазами вновь возникла белесая сетка, пронзавшая верхний слой почвы. Ростки тянулись кверху прямо на глазах. Каждый из них поразит человека, можно не сомневаться в этом. Казалось, ростки кинжалами тянутся к самому Дини, тянутся, желая, чтобы мальчик отступил. Видя их рост, Дини осознал, что беспомощен против них. Осознал, что, даже вылечив женщину и ее дочь, все равно не спасет их. Город закрыт, они не уйдут отсюда, и очень скоро, в самое ближайшее время Болезнь Без Названия снова поразит их. Повторно. Покинь они Столицу сразу же, как только Дини отдаст им последние силы, они бы спаслись. Но мальчик знал: просить гвардейцев, чтобы они выпустили людей, бессмысленно. Все равно, что просить эту белесую сетку, заполонившую его внутренний взор.
Дини привалился к стене. Он был раздавлен. Все его действия потеряли смысл. Потерял смысл его дар, его дорога. Даже все прежние случаи, когда он спасал людей, потеряли смысл.
– Папа… Помоги мне, пожалуйста.
Он знал, на шепот никто не придет, никто не откликнется. Он сам должен увидеть отца. Вернее, увидеть то, что отец сказал бы ему, будь он рядом. Мальчик попытался расслабиться. И ему это удалось.
Он увидел отца. Тот был как живой.
3
Флек почувствовал, что не может дышать. Ощущение длилось невыносимо долго. Когда он наконец сделал глоток воздуха, лоб стал горячим, шея вздулась, налилась кровью. Флек закашлялся.
Меркль, так и не сказавший ни слова, попятился. Попятился и другой лекарь. Они сочли за лучшее удалиться. Они могли понадобиться снова, но разумнее обождать с другой стороны дверей.
Флек перевел взгляд на Правителя. Тот, почувствовав это, обернулся. Невероятно, но Правитель улыбнулся. Улыбка безысходности.
– Да. Все обстоит именно так. Мы опоздали, мой дорогой Флек.
Его улыбка стала шире. Улыбка ненормального человека.
Флек поперхнулся.
– Отец, не все потеряно. Прикажи привести мальчика к себе и запрись в Клунсе. И пусть никто из стражников не меняется, не выходит и не входит туда. Пусть они живут там.
Правитель, перестав улыбаться, смотрел на него. Казалось, он слушает человека, ставшего Его последней надеждой, но так лишь казалось. Что-то не соответствовало этой деланной заинтересованности в Его глазах, и Флек осознал, что давно не чувствовал себя так неуютно под этим взглядом.
– Если выдержать карантин в Клунсе, – сказал Флек. – Тебе ничего не грозит, отец. Мальчик справится с единичными случаями, если таковые возникнут. Он справится, можешь верить. В Городе сложно контролировать перемещение людей, с опозданием приходят данные о чьей-то болезни. Здесь невозможно справиться. Это и Нелч подтвердит.
Нелч, опасаясь взглянуть на Правителя, усердно закивал.
Правитель шагнул к Флеку. Обошел его по кругу, как человека, которого рассматривал впервые. Вновь отошел.
– Я не стану запираться в Клунсе. И мальчик останется здесь.
Флек хотел кивнуть в знак согласия, но у него вырвалось лишь удивленное восклицание.
– Он останется здесь, в Столице, и ты, Флек, останешься вместе с ним.
Флек задержал дыхание, в ушах шумело, ему показалось, что он ослышался.
– Ты правильно понял. Будешь с мальчиком до конца. Вопрос в том, каков будет этот конец? От тебя это тоже зависит, Флек.
– Но, отец…
– Выслушай меня, Флек. Я бы мог замкнуться в Клунсе, но я этого не сделаю. Я двинусь к Лакаслии. Склады там не меньше, чем в Столице. И Лакаслия дальше от Города, нежели Клунс. В доме коменданта Лакаслии мне будет покойнее. А ты, моя правая рука, позаботишься о моем Городе во время моего отсутствия.
– Да, отец.
– Из Города никого не выпускать. Для тебя и гвардейцев припасов хватит надолго, остальные пусть дохнут с голода, если были так тупы, чтобы оказаться здесь в такое время. Как только мой эскорт покинет Столицу, все – ворота запечатаются.
Пауза. Правитель смотрел на Флека в упор. Тот не отводил взгляда, не говорил ни слова. Правитель, удовлетворенный, кивнул.
– Пусть ворота забаррикадируют. Гвардейцы обойдутся даже без мечей. Арбалетный огонь – и никто не подойдет к воротам. Против вас всего лишь безоружный сброд. Хочешь спросить, что же с мальчиком? Почему я не возьму его с собой в Лакаслию? Пусть он делает то, что делал. Вы должны позаботиться о том, чтобы он продолжил лечение. Сказал же мерзкий талх, что мальчик – Спаситель Мира. И я ему верю. Если повезет и Болезнь Без Названия окажется здесь в ловушке, наш маленький герой сможет с ней расправиться. Не сразу, но нам спешить некуда. Надеюсь, ты справишься, Флек.
Флек склонил голову.
– Должен справиться. У тебя просто нет иного выхода.
Может, Он и прав, подумал Флек. Забери Он мальчика с собой, и тот, если он проходит сквозь стены, рано или поздно сбежит. Здесь же, в Столице, оставался некий шанс.
Нелч кашлянул, с опаской глядя на Правителя.
– Отец, что Ты прикажешь мне? Где мне находиться?
Губы Правителя растянулись в улыбке.
– Ты будешь со мной, Нелч. Флек, отбери людей, которые направятся со мной в Лакаслию.
4
Отец сидел рядом, на стуле, вполоборота и смотрел перед собой, изредка поглядывая на Дини, как бы убеждаясь, что мальчик внимательно слушает. Это было настолько реально, что Дини хотелось встать и дотронуться до него. Мальчик хотел обнять отца, прижаться к нему, крепко-крепко прижаться к тому, кто породил его самого, но согласился бы и на то, чтобы всего лишь коснуться его плеча. Или его лица, его щетины, жесткой и в то же время самой мягкой, какая есть на свете.
Его появление на какой-то момент заставило Дини забыть о собственном положении. Забыть о причине, из-за которой все это произошло. Забыть о том, что он не один, как бывало раньше, и сидит в доме с двумя больными людьми. Эффект быстро ослаб. Опять хлынула волна безысходности и страха. Не в последнюю очередь это случилось от осознания, что отца здесь нет, и что Дини видит всего лишь образ, который ему понадобился. Отец не встанет со стула, не возьмет Дини на руки, не вытащит его из этого черного места. Дини придется рассчитывать только на себя. Но он всего лишь мальчик. Такие ничего не решают самостоятельно, о них заботятся родители.
У многих мальчиков нет родителей, ты знаешь об этом.
Голос отца. Дини вздрогнул от неожиданности, хотя и надеялся услышать его.
Уже много дней ты без меня и мамы. Ты был молодчиной. Ты шел дорогой, шел, даже когда на пути встречались препятствия. И ты можешь и должен идти дальше. Путь еще не закончен, Дини. Иди, несмотря ни на что.
Мальчик испытал приступ тоски. Как он мог идти дальше? Воины не выпустят его из Города. Он останется здесь.
Значит, это и есть твоя дорога. Ты должен продолжить путь здесь.
Я не смогу вылечить всех людей. Эта жуткая Болезнь, у которой даже нет названия, распространяется быстрее, чем я смогу избавлять от нее. У меня не хватит сил.
Дини, послушай. Ты не должен в чем-то сомневаться. Ты должен идти, то есть лечить людей. Не думай о том, что кого-то не спасешь. Просто иди вперед. Это твоя судьба. Твоя дорога. Если усомнишься – не одолеешь ее. Ты не можешь видеть свое будущее и терзаться заранее нет смысла. Если ты можешь спасти хотя бы одну жизнь, сделай это. Даже если, как ты думаешь, эту жизнь скоро опять отберут. Иди до конца, только так ты одолеешь весь путь.
Дини заерзал. Кажется, силы возвращались к нему. Однако его терзало еще кое-что, и мальчик боялся об этом спросить. Он зажмурился.
– Папа, ты говорил: если очень сильно захочу, я увижу вас с мамой. Ты говорил: если осилить дорогу, в конце вы будете меня ждать.
И я не обманывал тебя, мой мальчик.
Показалось ли ему, что отец улыбнулся? Дини не был в этом уверен. После этих слов что-то изменилось, и мальчик увидел полумрак чужого дома, а вместо отца – женщину и ее дочь. Образ отца исчез. Растворился. Дини услышал все, что мог бы сказать ему отец, приди он сейчас в этот дом в реальности.
Девочка, завороженная, смотрела на него. Женщина лежала неподвижно, с закрытыми глазами, то ли провалилась в сон, то ли в беспамятство.
Дини поднялся с пола. Чувствовал он себя намного лучше. Казалось, он проспал весь день. Помог ли ему восстановиться внутренний разговор с отцом? Впрочем, неважно. Главное – мальчик почувствовал себя уверенней. Теперь ничто не заставит его опустить руки. Он сделает для этих людей все, что сможет. И, если останутся силы, он пойдет дальше. И не будет думать о том, напрасны или нет его усилия.
Мальчик подошел к женщине, и девочка отступила. Дини приложил руки к телу женщины, и хотя жгучая боль вцепилась ему в ладони, он их не убрал.
Спустя минуту боль исчезла, как мираж. Мальчику ничто не мешало.
5
Булох поклонился Флеку.
– Отец, мне возвращаться?
Флек осмотрелся.
Полчаса назад Правитель покинул Столицу, и уже за это время перед воротами навалили бревен и крупных ящиков, которые использовались в подвале резиденции Правителя для хранения продуктов и напитков. Народ, и без того начинавший подозревать неладное, лишился последних сомнений. Его не собирались выпускать. Более того, ничего не объяснив, Правитель покинул Город, приказав воинам забаррикадировать выход.
Толпа сгущалась тучей, которая порождает чудовищной силы грозу, когда прискакал Булох. У Гурина все в порядке, сообщил он. Мальчик нашел в себе силы и вылечил женщину. Занялся ее дочерью. Неизвестно, сделает ли он что-то после этого дома, но Гурин уже определил следующее место, куда они направятся. Гурин спрашивал, когда Флек присоединится к ним.
Как только убедится, что ворота закрыты, ответил Флек.
Теперь, когда Булох собрался назад, толпа уже втекала на площадь перед воротами из всех улочек, крупных и мелких.
– Обожди, – сказал Флек. – Этот сброд сейчас в таком состоянии, что у тебя вряд ли получится пройти. Сначала проверим, насколько велико их желание выйти из Города. И отправимся к нашему маленькому другу.
Булох не возражал. Минуту назад он вообще не думал, что могут возникнуть какие-то проблемы с горожанами, теперь, после слов Флека, признал, что это реально. Понукаемые друг другом, горожане решили идти к выходу, рассчитывая, что гвардейцы заслона не применят оружие. Безмолвно уступят огромному количеству людей, желающему свободы. У них были на то основания: Правитель покинул Город, и они не верили в жестокий вооруженный отпор.
Недалеко от ворот давно топтались горожане, но их было немного. Теперь к ним прибавились более плотные массы, слились, подтолкнули их вперед, вплотную к Южным воротам.
– Откройте ворота! Нам нужно выйти! Почему нас не выпускают?
Выкрики стали громче, уверенней. Толпа подползала к самой баррикаде. Ее не смутили даже готовые к бою арбалеты.
Флек поднялся на ступеньки, ведущие на стену, чтобы лучше видеть. С ним поднялись Булох и сержант, руководивший заслоном.
– Начинайте, – сказал Флек, спокойно, как будто речь шла о чем-то ином, не о массовом убийстве.
Сержант побледнел.
– Да, отец.
Он сбежал к воинам, раздался короткий рык.
В толпу вонзилось десятка два стрел. Послышались вопли убитых и раненых. Толпа отхлынула. Однако сзади напирали, то ли не понимая, что происходит, то ли из-за расстояния и относительной безопасности, породившей самообман, и отступление приостановилось.
– Еще три залпа! – крикнул Флек.
Арбалетчики выполнили приказ. Толпа, как животное, осознавшее, чем ему грозит упрямство и нерасторопность, хлынула прочь. Это ничего не изменило. Гвардейцы продолжили арбалетный огонь. На земле оставалось все больше убитых или тяжелораненых, корчившихся, орущих.
– Выйти вперед! – вскричал Флек. – Очистить площадь!
Цепь воинов преодолела баррикаду, медленно двинулась вперед. Тяжелораненых добивали. Стрелять в толпу не имело смысла – люди убегали, и лишь скученность мешала быстро уйти в прилегающие к площади улочки. Количество затоптанных в давке сравнялось с количеством застреленных из арбалетов.
Когда народ покинул площадь, задавленных оказалось намного больше. Часть воинов в цепи начала уборку тел. Горожане в панике разбегались по домам и запирали двери, не думая о том, когда они смогут выйти на улицу.
Никто из них не знал, что больше половины тех, кто находился на площади, уже поражены Болезнью Без Названия.