1
При входе в Вальцирию Дини ужаснулся – ему подумалось, что он никогда не покинет это место. В этом гигантском котле варились десятки тысяч человеческих судеб, и навар, расплескиваясь, шипел, грозил сотнями случаев болезни. Вереница домов, взывающих к мальчику, могла стать бесконечной. Даже оттенок голубых флагов на стенах казался ядовитыми, болезненным.
Уже через полчаса Дини почувствовал головокружение. Он попытался расслабиться, но понимал, что обязательно куда-нибудь зайдет, потянется на чей-то невидимый зов. Потом последуют другие места, и так продлится, пока Дини не обессилеет.
Дини ушел в переулки, подальше от скопления людей. Дом, куда он постучал, ничем не выделялся среди соседских. Из камня, с односкатной крышей и узкими окнами-бойницами. Дверь открыл полный мужчина. У хозяина оказались жена и четверо детей, и если бы не его старшая дочь, Дини долго бы стоял, прежде чем его пустили в дом.
Больной оказалась хозяйка дома. Случай был несложным. Она сильно простыла, и Дини быстро помог ей. Мальчик даже не заснул, хотя и почувствовал себя измотанным. Он мог уйти и еще этим вечером вылечить следующего человека, но старшая дочь хозяев попросила остаться и поужинать с ними.
Ее отец упер в бока руки, каждая из которых была крупнее, чем Дини, и, посмеиваясь, сказал:
– Нет, нет, ты лучше останься.
Дини это не понравилось. Мужчина задумал что-то нехорошее – Дини почувствовал это. Не решившись спорить, он поужинал с семьей, стараясь не смотреть на главу семьи, лег на предложенную ему кровать, но, несмотря на сильную сонливость, не спал. Скоро он услышал тихий спор и, поднявшись с постели, подкрался к двери.
Хозяин утверждал, что маленького гостя, так неожиданно посланного его жене самим Небом, отпускать нельзя. Мальчик все равно сирота, голодный, усталый, ему некуда идти. У них же он будет сыт, одет, для него здесь есть ночлег, и взамен он будет иногда помогать им по дому. Старшая дочь пыталась спорить – она знала своего отца и поняла, что он не отпустит мальчика. Ни завтра, ни послезавтра.
Дини понял, что надо покинуть дом до рассвета. Мучаясь, опасаясь задремать, он ждал, когда хозяин уляжется. Когда дом погрузился в тишину, Дини попытался открыть маленькое окошко отведенной ему комнаты. Окно не поддалось. Он едва не сломал ноготь, но ничего не получилось. Поборов приступ паники, Дини решил убежать через входную дверь.
В передней комнате спал хозяин. В темноте он показался огромным, и казалось, мог, не вставая, дотянуться руками до входной двери. Дини колебался, но выбора не было. Он подкрался к двери и обнаружил, что она заперта на ключ. Ключа не было. Обыскивать спящего хозяина Дини не решился. Растерявшись, он ухватился за последнюю возможность – вылезть через окно другой комнаты.
Незанятой комнаты он не нашел и остановил выбор на той, где спали младшие сыновья хозяев. Когда окно поддалось, ему померещился какой-то звук в глубине дома. Дини, не таясь, выпрыгнул наружу и не решился прикрыть за собой окно. Он выбежал в узкую, пахнущую отбросами улочку и помчался прочь.
Скрючившись в каком-то темном углу, Дини ждал рассвета, когда ворота откроют, и ему удастся уйти из города. Когда к нему присоединилась летучая мышь, он почувствовал себя лучше.
Позже, двигаясь в еще редком потоке людей, Дини спрашивал себя, идти ли в следующий город, что окажется у него на пути? Перед глазами мелькали лица тех, кого он не знал, никогда не видел и кого он не спас из-за столь быстрого ухода из Вальцирии. Он почувствовал угрызения совести.
Тогда послышался голос отца, утверждавший, что невозможно пройти все дороги и помочь всем страждущим. И потому нельзя винить себя в том, что не сделал.
К полудню, почувствовав, что засыпает на ходу, мальчик свернул к лесу. Он погрузился в сон со спокойной душой. Теперь он знал, что не должен думать о том, чего не сделал. И о том, скольких людей не доведется спасти, если он пойдет вперед.
2
Драго рассчитывал, что не бросается в глаза на обочине дороги. Вальцирия таяла в дымке, но деревня, ближайшая к городу, была крупной, и людей, идущих через нее, оказалось немало. Монах выглядел обычным путником, остановившимся в тени перекусить лепешкой и решить, куда держать путь дальше.
Окончание долгого, тяжелого дня он потратил на поиски следов мальчика. Связной оказался прав. В Вальцирии мог пройти незамеченным реальный случай излечения и, наоборот – в реальность мог превратиться всего лишь слух.
Поиски оказались неудачными. Дважды Драго отсылали к соседям, утверждая, что от них слышали о каком-то мальчике, и оба раза это ни к чему не привело. Драго рисковал потратить еще несколько дней, но не найти тот дом, где мальчик действительно находился. При этом монах не знал, ушел ли мальчик из города.
Прежде чем Драго прекратил поиски, городские ворота закрылись, и какое-то время он размышлял, стоит ли ждать рассвета или покинуть город, пусть даже запомнившись стражникам.
Осторожность проиграла, уступив стремлению не упустить время.
У ворот находилось четверо стражников. Драго, оставаясь незамеченным, некоторое время изучал их лица. В таком городе, как Вальцирия, воспользоваться взяткой казалось вполне реальным. Выждав, когда разбредутся последние прохожие, и стражники заскучают, отгоняя подступающий сон, Драго вышел к воротам.
Он обратился к главе городской стражи.
– О доблестный воин, – голос монаха переполнило отчаяние. – Моя просьба покажется тебе неслыханной, не сочти за дерзость.
Стражник окинул Драго недобрым взглядом, его рука опустилась на рукоять меча, висевшего на поясе.
– Моя жена сбежала, и я подозреваю, что не из-за любовника в соседней деревне, она… украла мои деньги. Она прошла здесь перед самым закрытием ворот, чтобы я не смог ее нагнать.
– Жена? Перед закрытием ворот я не видел здесь спешащей одинокой женщины.
– Да? – Драго изобразил растерянность.
Он мог сказать, что его жена – неприметная женщина, и ее трудно запомнить, но это лишь настроит псевдовоякупротив.
– Значит, моя стерва знала, что тут ее запомнят, и вышла через другие ворота, – Драго изобразил негодование. – Мне надо покинуть город!
При этих словах Драго протянул руку, разжал ладонь.
– Только ты мне поможешь. Она украла мои сбережения. Если я выйду сейчас, я смогу застать ее в соседней деревне. Утром же будет поздно – они с любовником сбегут.
Стражник покосился на ладонь Драго. Там лежали четыре желтые монеты. Драго понял, о чем тот думает. Такая взятка была более чем солидной для того, чтобы приподнять ворота на три-четыре локтя. Приподнять всего на несколько секунд.
– Помоги мне, доблестный воин.
Стражник обернулся к подчиненным, подозвал одного из них, пошептался. Тот отправился к караульной будке, где находилось приспособление, поднимавшее ворота. На лицах остальных появилось понимание, они лишь волновались по поводу того, сколько перепадет с этой сделки лично им. Глава стражи посмотрел на Драго.
– У тебя пять секунд, не больше.
– Конечно, конечно, – Драго опустил монеты в карман стражнику.
– Смотри, не успеешь – не наша вина. Твой труп бросят собакам.
Драго хватило бы и двух секунд. Стражник, отвернувшись, сказал:
– И запомни: я делаю это лишь потому, что нерадивые жены должны быть проучены.
Драго поклонился в знак благодарности.
Ворота начали подниматься, и Драго не стал ждать – приник к земле и перекатился на другую сторону городской стены.
Перед рассветом он немного вздремнул, выбрал подходящее место на выходе из деревни, отказавшись от прежнего способа – выборочно заходить в дома.
Он стоял так почти час, анализируя, где находился бы сейчас, останься он в Вальцирии до рассвета. Наверное, только-только подходил бы к этой деревушке. Получалось, он потратил деньги Ордена без существенной пользы. Несколько часов раннего утра ничего не изменили. Спустя полчаса Драго решил что-то менять. Двинуться к следующей деревне или в этой зайти в несколько домов. Возникло предчувствие, что мальчик опять свернул в сторону.
В этот момент на дороге он заметил ребенка, но спустя секунду покачал головой. Мальчик был значительно младше, и Драго почувствовал, что перед ним не тот ребенок. Мальчик был не один – он шагал за молодой девушкой с младенцем на руках. Он просто отставал, и в потоке людей выглядел одиноким.
Еще секунда, и Драго оставил бы ребенка без внимания, но его привлек взгляд, брошенный на мальчика проходившим мимо мужчиной, похоже, крестьянином. Долгий, требовательный взгляд. Посмотрев на мальчика, мужчина сбавил темп, и разрыв между ними стал увеличиваться. Драго это не понравилось. Крестьянин оглянулся, Драго проследил за его взглядом и заметил двух странных типов. Оба были в простых дорожных плащах. Драго не обратил бы на них внимания еще пару минут назад, но сейчас, изучив их, он подумал, что они вооружены. Их широкие одежды, казалось, что-то скрывали. И эти люди меньше всего напоминали крестьян.
Крестьянин, отставший от мальчика, незаметно покачал головой, как будто волосы поправил, и те двое переглянулись меж собой. Перекрестный обмен взглядами заставил монаха продолжить слежку. Этого требовала его интуиция. Казалось бы, мало ли какого мальчишку искали эти люди, но была вероятность, что того же, что и Драго.
Провожая их взглядом, Драго осознал то, что едва не упустил вообще. Крестьянин догнал мальчика и… заглянул ему в лицо. Он знал того, кого искали эти люди! Эти трое не шли вслепую, один из них лично встречался с мальчиком. Возможно, они шли по горячему следу! Драго нахмурился, подумав, не воины ли Правителя оказались на этой дороге, но отказался от этой мысли – вряд ли гвардейцы уже находятся возле Вальцирии. Скорее всего, эти люди из какой-нибудь банды.
Минута – и они скрылись за поворотом. Монах помедлил и поспешил следом.
3
Булох постучал в дверь, и та завибрировала, вызвав дрожь по всему дому. Сзади топтались Камень и Шрам.
Гурин хищно улыбнулся. В этом доме недавно находился мальчик, которого они искали, и Гурин позволил не церемониться с хозяевами. Прежде, когда людей нужно было расположить к себе, Гурин посылал для разговора одного Булоха или шел на это сам. Камень и Шрам, спешившись и взяв под уздцы лошадей, оставались в стороне, вне поля зрения заискивающих хозяев.
Теперь ситуация иная. Добросовестные соседи поведали не только о том, кого вылечил мальчик, но и что его проводили до выхода из деревни. Значит, хозяева дома знают, куда мальчик двинулся дальше. Гурин знал, что за деревней развилка, ведущая в разных направлениях к двум городам, и не желал ошибаться, теряя время. Лучше сразу сыграть на страхе перед властью, нежели позволить крестьянам проявить благородство и указать не то направление.
Булох постучал еще раз, и за дверью послышалась возня.
– Открывай! – заорал Камень. – Именем Правителя!
– И поскорее, – сказал Шрам.
Дверь распахнулась. На пороге показался старик. Он собирался приветствовать гвардейцев, но Булох перебил его:
– Старик, у тебя был мальчик, который лечит людей. Этот мальчик нам нужен. Нужен Правителю. Мы знаем, что кто-то из твоих домашних проводил его из деревни. Куда он пошел?
Старик, растерявшись, молчал. Камень навис над ним.
– Говори!
– Ты немой? – крикнул Булох.
Гурин подумал, что нажима достаточно – к кнуту нужен пряник. Он шагнул вперед, и гвардейцы расступились. Старик посмотрел на Гурина.
– Успокойся, – сказал тот. – Мы не сделаем мальчику ничего плохого. Ему угрожает опасность. Мы хотим спасти его. Куда он пошел?
Старик расслабился.
– Его проводил мой старший сын. Я не знаю, в какую сторону пошел мальчик.
– Где сын? – спросил Булох.
Старик повел рукой.
– Работает. В поле.
– Так позови его, ты, старый пень!
Когда перед гвардейцами предстал молодой мужчина с крупными грязными руками и недоверчивыми взглядом, Гурин мягко обратился к нему:
– Во имя Правителя, ты проводишь нас из деревни и покажешь, куда повернул мальчик. Сейчас.
Сын старика ничего не сказал, только посмотрел на отца, и Гурин не смог понять этот взгляд. Старик подтолкнул его, и мужчина пошел к выходу из деревни. Когда последние дома остались позади, появилась широкая развилка.
Молчаливый проводник остановился. Шрам, не слезавший с коня, навис над ним.
– Куда? – спросил он.
Молодой крестьянин молчал, и Гурину показалось, что тот сейчас скажет, что не знает.
– Мы спешим! – крикнул Булох. – Говори!
Крестьянин вытянул руку на северо-восток, в сторону Анохры.
– Туда.
Шрам и Камень, позабыв про крестьянина, пришпорили коней, но Гурин не тронулся с места, им пришлось остановиться.
– Уверен? – спросил Гурин.
Крестьянин выглядел подавленным, недовольным.
– Да. Мальчик пошел туда.
Гурин заглянул ему в глаза.
– Надеюсь, ты понимаешь: все, что происходит во благо Правителя, происходит во благо Всех Заселенных Земель? И обманывать Правителя – все равно, что обманывать самого себя? Уверен, что не ошибся?
Крестьянин пожал плечами.
– Не знаю, куда мальчик хотел пойти, но я сам видел, как он двинулся по этой развилке.
Гурин пришпорил коня, и трое гвардейцев поспешили следом.
4
Комендант Анохры, тучный лысеющий мужчина в светло-зеленом плаще, кружил вокруг сидящего в кресле Гурина, и промокал лоб громадным платком. Это продолжалось почти полчаса, и коменданту все сильнее казалось, что щепетильная ситуация не разрешится никогда.
Четверка из личной гвардии Правителя появилась в городе на рассвете. Их черные кони напоминали хищных птиц, ворвавшихся в человеческое поселение. Комендант знал, что Правителю понадобился какой-то мальчик, но относительно его пребывания в Анохре не было никаких сведений.
Главный из четверки по имени Гурин отреагировал на это равнодушно. Услав последнего из своих людей, светловолосого гиганта с неприятным лицом, он расположился в покоях коменданта. Комендант засуетился возле высокого гостя, но тот даже не пытался поддержать беседу. Он плотно поел и откинулся в широком мягком кресле, вынудив коменданта замолчать. Гурин не спешил его успокоить, хотя все больше склонялся к мнению, что крестьянин, направивший их сюда, солгал.
На пути к городу лежала всего одна деревенька, и после тщетных поисков Гурин предположил, что мальчик нигде в этих краях не останавливался.
Пока Гурин в полудреме сидел у коменданта, его гвардейцы останавливали прохожих, заходили в дома, в торговые лавки. Гурин ждал, чувствуя, каков будет ответ. На поиски он отвел ограниченное время.
Доложили, что гвардейцы вернулись, вошел Булох.
– Что? – спросил Гурин.
Булох пожал плечами.
– Никаких следов. По-моему, его тут не было.
Гурин посмотрел на коменданта. Тот неуверенно встретил этот взгляд.
– Прикажите накормить их, – Гурин посмотрел на Булоха. – Только быстро.
Когда комендант вернулся к Гурину, улыбающийся, готовый клясться в преданности и любви к Правителю, гвардеец сказал:
– Сделай доброе дело.
Комендант закивал.
– Мы оказались в Анохре из-за одной крестьянской семьи, неправильно указавшей нам путь. Думаю, они нарочно послали нас не в ту сторону.
Гурин посмотрел коменданту в глаза.
– Понимаешь, они обманули не нас – они обманули Правителя. Такое нельзя оставлять безнаказанным. Но мы спешим, и нам некогда возвращаться в ту деревню. Этими лжецами займешься ты со своими людьми. Мой заместитель объяснит, как найти их дом.
Комендант взялся за свой платок. Гурин сдержал улыбку.
– Это приказ Правителя – я уполномочен действовать от Его имени. Не забыл?
Комендант кивнул, обрабатывая лоб. Гурин встал.
– Отлично. Эти крестьяне должны умереть. Если беспокоишься о своей репутации, устрой так, чтобы их соседи решили, что это нападение банды.