Мы с Гикой переглянулись. Надо снять всё оружие, снаряжение и отрубить голову, чтобы захоронить её позже.
Именно так на Ванкоре погребают боевых коней.
Глава 12О том, как опасна последняя ночь в Долине Башен
Он стоял в полутора сотнях метров от дороги. Заметив его, Гика сразу же остановил дилижанс. Случайный путник мог бы подумать, что это обычный склеп, на самом же деле – небольшой дольмен с круглым входным отверстием. Для местных придорожные мегалиты такая же загадка, как земные дольмены для таможни исследователей, хотя здесь каменные загадки встречаются намного чаще. Разве что на Ванкоре никто не ходит вокруг них с венками на головах и не исполняет дурацкие новообразованные обряды с песнопениями. Больше того – аборигены ими вообще не интересуются, а заглянуть в дыру могут только случайно, чаще всего дети.
Знакомый до боли, мне аж не по себе стало… Это называется «вспомнить всё».
Поскольку после Ланы я был самым тощим, то и полез сам. Гика передал мне горящий факел, я просунулся через отверстие, посветил внутрь, очень тщательно осмотрел. Пусто и сухо, дождь и снег внутрь не попадают, преобладающие ветра тоже – дольмен неизвестными строителями был размещён правильно. А что он стоит далековато от древнего тракта, так это даже хорошо.
Посветил ещё раз и разворошил рукой горсть прелых листьев. Но это не всё. Выпрямившись, я неожиданно для всех поднёс факел к стыку верхней плиты с боковыми и самым внимательнейшим образом осмотрел щель с фронта. Вдруг увижу пластиковый пакет с контроллером, каковой должен был лежать в том, другом, дольмене, самом главном, роковом, чуть не доконавшем меня окончательно…
Бред и чушь, не может тут быть ничего! Это какая-то дикая перестраховка, комплекс, что ли.
Ну и захолустье!
– Нет, Серёга, если мы когда-нибудь таки свидимся, точно засвечу тебе в глаз, изверг, – прошептал я.
– Ты о ком, Марк? – озабоченно спросила Лана, поглядывая на друзей.
– Скоро расскажу. Подавай!
Возничий передал завёрнутую в холстину голову, и я бережно уложил её внутрь, сверху положив сломанную стрелу и копья, которые поразили нашего товарища.
– Можно замуровывать, – выпрямившись, я посмотрел на Геллерта.
Тот, молча кивнув, легко поднял первый камень, словно не гранит это был, а высохшее на морозах дерево. Вскоре лаз был начисто перекрыт пирамидой из валунов такой тяжести, что преграду не сможет разобрать даже большой чёрный медведь.
Все пару раз глотнули из горлышка, на том скорбная церемония и закончилась.
После перевала дорога пошла вниз, вдоль обрывистого берега горной реки.
Сначала я не понял, отчего мне так знаком окружающий пейзаж, потом прорубило – это же старая дорога на Красную поляну! Правда, там ныне от неё только фрагменты остались.
Кажется, я уже могу представить, как выглядит Долина Башен…
Тем временем в облаках происходили перемены.
Совсем рядом, над высоченной отвесной скалой, слева от нас, что-то взорвалось, и по ущелью прокатился грозный громовой раскат. Налетел короткий шквал, на дорогу и реку горохом посыпался проливной дождь. Снег смывало на глазах! В тридцати метрах от очередного слепого поворота мы остановились, как пригвождённые к месту, – налетела мгла. Дилижанс стоял на краю пропасти в сплошной грозовой туче. Гика быстро выскочил наружу, чтобы удержать напуганных лошадей, Геллерт выпрыгнул за ним. Слепящие всполохи, освещавшие тесное ущелье со всех сторон, без паузы, сопровождались адским грохотом – расстояние от места разряда было очень мало, и звук достигал ушей, почти не отставая от вспышек высокоразрядной дуги.
В ванкорских верованиях тоже есть святой крест, но тут не крестятся. У русских раньше было принято осенять себя крестным знамением в промежутке между молнией и громом… Я не стал.
Известно, что молнии бьют по выступающим вверх предметам. Гика прижал повозку вплотную к стене, и тут нас поджидала другая опасность: а вдруг от грохота со скалы свалится многотонный обломок, способный расплющить дилижанс в лепёшку? Мы с Ланой съежились в салоне, маленькие стёкла которого задребезжали, когда несколько особенно мощных ударов грома забили уши, кошмар! Хотелось влезть в какую-нибудь выемку, пещеру!
А когда гром закончился, по реке, вспенивая воду, ударил сильный град, хорошо, что дилижанс и упряжка были прикрыты скалой. Весь этот природный апокалипсис длился всего минут двадцать, а мне наше беспомощное состояние показалось вечностью.
И вдруг всё прекратилось, стихия устала. Возничий, ругаясь на чём свет стоит, в одиночестве вернулся и протянул руки к печке.
Поднявшийся ветер снёс с горы чёрную тучу, град закончился, апокалипсис ушёл на восток. В просветы между облаками заглянуло вечернее солнце, освещая пихтовый лес через реку напротив и узкую полосу ледника на ближнем склоне. По-осеннему спокойная река, вбирая дождевые потоки, быстро вздулась, превращаясь в стремительный и неудержимый поток.
– Хорошо, что дождь растопил снег на дороге, теперь лишь бы мороз не упал, ведь на льду можно и в пропасть сверзиться, – проворчал Гика, подкидывая парочку поленьев. – Пойду, посмотрю на Геллерта.
Упрямец так и сидел под козырьком на облучке.
Опять пошёл снег, всё такой же пушистый.
– Не знаю, Марк, в какое хранилище тайн ты нас везёшь, но ещё пару снегопадов, и в эту долину будет не проехать, – неожиданно сказала девушка. – Становится всё холоднее, наверное, это последний дождь в горах.
– Что же, будем считать, что сам Ванк подтолкнул меня в спину…
Какая тут высота? Ну, пусть сколько-то украдёт продолжающийся после перевала спуск. Пожалуй, метров четыреста всё равно будет, ледники рядом.
Солнце уже клонилось к закату, тени удлинились. По ущелью над потоком ползли клочья тумана. Мистическая обстановочка! Горы огромные, скалы отвесные… Из облаков в высоте вырастали движущиеся фигуры монстров, окруженных оранжевым контуром предзакатного света. Это сияние – уже явный перебор. Природа, прекращай нагонять жуть!
За поворотом уклон чуть увеличился, едем вниз, дорога перестала вилять, обрыв отодвинулся.
– Не выгонишь, – констатировал Гика, закрывая переднюю дверь.
– Как он там? – спросил я.
– Бурчит что-то под нос. Кувшин почти допил, а как был трезвым, так и остался. Больше не дам, чего добро зря переводить, в заначке последний бочонок… Скоро придёт в себя. Геллерт хороший солдат, тёртый. Побыстрей бы.
– Вижу долину! – раздался громкий голос охотника за головами.
Вот она!
Дилижанс достиг границы скального массива, горы раздвинулись, демонстрируя вытянутую вдоль реки чашу небольшого плато. Солнце стояло низко – вот-вот спрячется среди пиков, – и его лучи полого лежали на широко раскинувшейся поляне.
Все полезли наружу, неужели приехали?! Холодный ветерок ударил в лица, но мы застыли не от этого: команда молчала, ошеломлённая хаосом снега, света и простора.
Долина Башен безжизненно смотрела на пришельцев…
– Четырнадцать башен, всё сходится, это она, – закончив подсчёт, я опустил трубу, которую тут же вырвал из моей руки Геллерт.
– А надо было две покупать! – с занудной назидательностью пояснил он.
Башни были раскиданы по всей долине почти равномерно, а не в виде компактного анклава. Часть из них вообще стояла на скалах, чуть ли не прижимаясь к крутым склонам. Густой лес остался только по окраинам. Слева с гор стекал ручей, перерезавший долину по центру. Справа нависал ледник, мерцающий в наступающем сумраке синими полосками. Небольшое озеро лежало всего в паре сотен метров от дороги, отделенное от неё полосой песка и кустарника.
– Ни одного дымка, что вы на это скажете? – тихо произнесла Лана.
– Можешь не выискивать, – мрачно посоветовал возничий. – Здесь всё спокойно, как на том кладбище, мимо которого проезжали давеча.
– Там нечисть была, – напомнил Геллерт Де Вельд. Хвала всем пророкам, ожил!
– Здесь она тоже будет, точно вам говорю, – не мог успокоиться возничий. – Слышал от дикарей о драконах? Да ещё и горные тролли сюда захаживают.
– Чтоб тебе язык склеило в трубочку, ворчливый повелитель повозки! – воскликнул воин. – Накличешь!
Лана тоже не замедлила вступить в разговор:
– Для битвы с драконами у нас есть славный воин Геллерт Де Вельд! – эх, жаль, не знают на Ванкоре слово троллинг…
Гел смешно пошлёпал губами, задумался.
– Милая пташка, скажи мне, ты сильно расстроишься, если я откажусь с ними биться? В мире довольно дураков, гоняющихся за драконами по дорогам Ванкоры, и мне, право слово, не хотелось бы оказаться в их числе… Я уже добыл немало военной славы, и на моём теле больше десяти шрамов от ран, полученных в кровавых сражениях, ты же видела! Разве этого не хватает?
– Вполне хватает для летописей! – воскликнула она, вылущивая очередную тянучую конфетку из грубо сделанной бонбоньерки без рисунка. В Элоне запаслась, дети любят сладкое. – И всё же такой подвиг был бы прекрасен!
Воин посмотрел на нас с Гикой, словно спрашивая: шутит зловредная девица или нет? Вдруг его растерянное лицо озарилось вспышкой понимания, он потянулся и произнёс хриплым шёпотом, предостерегающе помахивая указательным пальцем:
– Я, по крайней мере, сумею от них отбиться и спрятаться. А остальные? Ты, Лана? Так что поберегись призывать навстречу злые силы, клянусь, мы их и так встретим!
– Вот и договорились, – подвёл я итог. – Теперь по делу…
– Знаешь, какая именно башня нужна? – по делу спросил Гика.
– Самая большая.
– Хо-хо! Задачка легче лёгкого, Марк! – воскликнул охотник за головами и вытянул руку. – Тогда это одна из тех двух!
Вот ведь какое разное восприятие у людей… Гел указал на высокие, метров в тридцать, пожалуй, узкие боевые башни, стоящие на склонах. Правда, многие историки сомневаются, что подобные постройки имели существенное фортификационное значение. Гарнизон в них крошечный, запасов очень мало, сечение квадратное, далеко не самое лучшее, с точки зрения стратегической обороны. Достаточно самой примитивной стенобитной машины, чтобы вынести у постройки углы, а затем разрушить и стену. Для обороны куда пригодней сечение круглое.