Дров в доме не было, ни единой щепочки, поэтому я, чертыхаясь, уныло поплёлся за ним, чтобы взять топливо в дилижансе. Принёс, быстро сложил обычным колодцем, наколол тесаком лучин, приготовил огниво и распалил огонь, тут же усевшись рядом в глубокой задумчивости.
Через крышу внутрь пятнадцатиметровой башни не проникнуть, это исключено. Я не альпинист, остальные тоже. Да и нет у нас подходящей верёвки, способной выдержать вес человека.
– Гика, ты умеешь лазить по стенам?
– Хозяин, всё что угодно, но быть ящерицей я отказываюсь.
Пилить? Нечем. Срубать? Только что и остаётся… Зубила нет, поэтому будем гробить топор. А колотить по нему чем? Значит, с замаха.
Ребята дисциплинированно таскали груз и меня не беспокоили – руководство думает. А нечего думать, таскать надо! Вслед за соратниками я вышел на улицу.
В боковых отверстиях странной трубы играли красноватые всполохи – прямо дульный тормоз-компенсатор. Без выхода для пули.
И больше никаких огней вокруг.
Вдалеке раздался приглушённый звук.
На фоне неба едва виднелись свирепые отвесы безымянного горного хребта – на сотни метров вверх бежит внимательный взгляд, а зацепиться ему не за что. Пока было светло, я заметил, что в неких местах подошвы покрыты осыпями. Ночью с перепадом температур камни срываются и катятся вниз.
Говорят, что природа всегда красива. Позволю себе не согласиться с таким утверждением, потому что сочинил его романтик, большую часть жизни проводящий на диване. В гробу я видел такой вариант красоты, не воодушевляет меня ночное упорство бездушной каменной активности, жутко смотреть на мёртвое, осыпающееся. Ну вот, ещё и туман из ущелий попёр! Тягостный и беспросветный.
Как раз под настроение.
Через три ходки я успокоился.
Над пламенем очага висел медный чайник, потихоньку закипала вода. Мы таскали и складывали вещи в угол.
Всё правильно сделал Злобин.
Выбранное им хозяйство в нынешнем состоянии не самое приметное, так же, как и не самое комфортное для проживания местечко. По соседству с ним стоят дворы поинтересней, с уцелевшей оградой, побольше, посолидней. Тем не менее была вероятность, пусть и малая, что кто-либо из сбежавших захочет вернуться – от ностальгии, из принципа, как разведчик в конце концов! И если уж для нас вскрытие такой двери стало серьёзной проблемой, то для искателя приключений из числа случайно забредших авантюристов и для бывших местных жителей, прибывших для разведки, подобное препятствие просто непреодолимо.
Раздался жуткий скрежет – Геллерт легко тянул тяжеленный стол ближе к очагу.
– Лана, собирай на стол, детка, думать лучше на сытый желудок, – в сложный момент моей растерянности он взял командование на себя.
Хлопнула и закрылась дверь, Гика вытянул руку, показал инструмент и пояснил:
– Пила!
– М-мм…
– Зачем ты его дразнишь? – возмутилась девушка.
Стульев не было, а лавки прикреплены к стенам.
– Сейчас, – пообещал охотник за головами, отдирая одну из них. – Хватит?
– Рви следующую, – решил возничий.
Еда в рот не лезла, проблема начисто отбила аппетит. Без всякой охоты закинув пару кусков хлеба и запив вином, я нетерпеливо предложил:
– Так что, пробуем?
– И верно. Коли твоя башка пуста от рождения, значит, работай руками, – Геллерт встал и схватил топор. Все тут же вскочили и потянулись следом.
– Будьте осторожней, отскочить может, – предупредил возничий.
– И это тоже верно, – согласился Геллерт и начал замах. – Глаза!
Бенг! Бенг! Бенг!
– Шлем надень! – крикнул Гика.
– Ерунда!
Бенг! Бенг! Бенг!
Страшной силы удары один за другим сыпались на злосчастную дверь.
Дзин-нь!
Кусок лезвия с бешеной скоростью ударил в каменный столб очага и срикошетировал от него в стену.
Твою душу, это что, déjà vu или напасть такая?
– Дьявольщина, чтобы кузнецу пусто было в постели, чтоб у него руки отсохли! В этом мире кто-нибудь умеет делать нормальные топоры, я спрашиваю?! – взревел воин, безжалостно отшвыривая искалеченный инструмент в сторону. – Где мой верный меч?!
– Возьми саблю, – посоветовал возничий.
Лана отняла руки от лица и воскликнула:
– Да прекратите же, наконец! Неужели не видно, что так вы ничего не добьётесь?
Мужики насупились. Размагнитилась компания. Я подошёл и осмотрел места ударов. Бесполезная затея, не единой трещинки. Не взять топору, сделанному из хреновой стали, такую качественную работу.
Мы опять сели за стол, в кружках забулькало вино.
– Придётся долбить ломом, по очереди, – начал рассуждать я. – С Геллертом мне не сравниться, но пятьдесят ударов подряд я смогу выдержать, если бы это к чему-нибудь привело.
– И если лом не согнётся, – пессимистично заметил возничий.
– Ну что ж, значит, так тому и быть, но пока он прямой.
– Мужчины! – неожиданно вскричала Лана. – Есть ещё один способ!
– Рассмешить её, – поморщился воин, – или спеть двери волшебную песенку.
– Ты умеешь быть чурбаном, Гел. Я ведь говорю серьёзно. Зажигалки Марка! Эти… Пистолеты!
Я торопливо вылил изо рта набранное вино прямо на пол, ошалело посмотрел на девицу и хлопнул себя по лбу. Лана гордо улыбнулась.
– Выстрели же в неё, Марк! – сказала она.
Спустя несколько секунд, которых хватило, чтобы хоть как-то оценить поступившее предложение, я уже не хотел колотить себя по голове. Круглые пули сделаны из мягкого свинца. Эх, если бы они имели стальной сердечник…
– Замечательно придумано, Лана, быть тебе учёной! – обрадовался Гел. – Пожалуйста, это очень хорошая идея, и чем раньше Марк начнёт палить, тем лучше.
Делать нечего, я освободил оба ствола от смешанной дроби и загнал в них пули.
– Всем вам, друзья мои, придётся выйти в сад, тьфу, во двор! Я и сам боюсь стрелять в такой тесноте… Геллерт, дай мне твой шлем.
Ещё раз присмотрев точку, в которую мне предстояло попасть, и напялив на голову закрывающий всё лицо кусок металла, я спрятался за одну из колонн, вытянув руку с пистолетом и прицелившись – четыре метра. Рикошета не будет, но поранить может. Только точнее целься… Диаметр ствола пистолетов примерно соответствует двадцатому калибру, так что удар будет сильный. Работаем!
Тяжёл, гад… Нервное напряжение и усталость давали о себе знать, оружие тряслось. Продышавшись, я поднял пистолет, медленно опустил, выдохнул и потянул спуск.
Бум! Грохот был зверский, едкое облако сгоревшего дымного пороха быстро расползалось по всему помещению. Желая быстрей закончить дело, я поднял второй.
Бум!
– Не закрывайте дверь, впустите воздух!
Братва дружно ввалилась внутрь, Лана сразу закашлялась.
Свинцовый шарик, прилетев в мишень довольно точно, превратился в брызги жидкого металла, расплескавшиеся во все стороны.
– Мне кажется, что полоса чуть прогнулась, – тихо сказал возничий, желая хоть как-то меня обнадёжить.
Шву – хоть бы хны.
– Проклятый Серьйож-жа! – прошипел Геллерт. – Я вызову его на дуэль.
Остальные в ответ лишь тягостно промолчали. Это карма.
Тут нервы мои не выдержали, и я от всей души разразился старым добрым русским матом, капитальным, трёхэтажным. Надо сказать, что друзья слушали ругань с неподдельным интересом.
– Какой красивый у вас язык! – промурлыкала Лана. – Я понимаю, что ты сейчас ругаешься, однако же как это мелодично звучит! Мне непременно надо научиться!
– Все научитесь, – огрызнулся я, положил пистолеты на стол, взял трубку, прикурил под всеобщее молчание и вышел на улицу.
Ночь стояла тёмная, безлунная, многозвёздная. Казалось, что над Долиной Башен повис тяжёлый хрустальный купол, идеально прозрачный, но способный преломлять свет – сверху на заснеженную землю лилось мерцание сверкающей пыли.
Красиво, да?
Жаль, что вас здесь нет… Wish You Were Here. Я даже тихо прогундел кусочек трека из альбома английской рок-группы Pink Floyd. Теперь красиво. Но вы этого не увидите.
А ещё красивей будет предстоящее шоу: три долбодятла под руководством самого Главного Дятла начнут часами долбашить хреновым ломом по железу. Кусочек за кусочком, трещинка за трещинкой…
Вернувшись в дом, я сказал:
– Здорово на улице, посмотрели бы, что ли.
Очаг хорошенько прогрел зал, рубашки на парнях были расстёгнуты, мускулистые тела людей, в любой момент готовых к физической работе, закалённых в боях и трудах, нависли над столом. Возле каждого стояла наполненная кружка с красным вином, большое блюдо с закуской было задвинуто в конец стола. Услышав меня, они лишь пренебрежительно повели плечами, а Лана, накинув на плечи огромную парку гиганта, словно накидку, пошла к двери.
– Садись с нами, сейчас начнём работать, хозяин, – бесцветно произнёс возничий, подвигаясь в сторону.
– Да перестань ты называть меня хозяином… Какой я тебе хозяин! – сел рядом. – Сейчас мы тут все хозяева.
– Лома и пилы, – буркнул Гел.
– Как скажешь, хозяин, так и буду называть, – легко согласился Гика.
После короткого обмена ничего не значащими фразами, мы молча принялись попивать вино, морально готовясь к серьёзной пахоте…
И тут заржали лошади!
Это был крик о помощи смертельно напуганных животных. Учуяли!
Отшвырнув лавку, вскочили Геллерт и Гика, а я чуть не упал, чудом успев привстать. Кружки опрокинулись, по столешнице потекли предвещающие беду кровавые потёки. Чуть задрожал «Охотник за ведьмами».
– Нечисть где-то рядом! – мог и не кричать, друзья сами поняли, хотя у них браслеты тоже не дрожали, отработала своё лишь шляпа-локатор. Всё же неважнецкие они, наручные индикаторы, слабенькие.
Дверь распахнулась, Лана бросилась к арбалету.
– Призраки? Много? – спросил Геллерт уже от двери.
Она только качнула головой.
Так как первым я выскочить не успел, то постарался раздвинуть товарищей.
Долго вглядываться и щуриться не пришлось, призраки приближались.
Мне показалось, что они лезут к дому со всех сторон долины. Эти сущности никогда не приходят большими стаями, предпочитая сбиваться в малые группы, числом до пяти, – тактика не изменилась. Я насчитал несколько групп, подходивших с фронта, со стороны дороги, и две группы справа, от реки. А что если ещё и с тыла лезут?