— И правда, — усмехнулся он, — чего это я.
— Иногда я сомневаюсь, что ты — Лейнус Третьей Ступени, — позволил я себе небольшую колкость.
— Аккуратнее, Бес, — посуровел Лейнус Третьей Ступени, но все же улыбнулся.
Мы шли окольными путями, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Люди еще спали, поэтому кроме бродячей собаки нам никто не повстречался. Учитывая эксцентричную внешность Флеста, наши предосторожности себя оправдывали.
— Вы стали какими-то молчаливыми.
— А что говорить-то? — ответил мне Дарен. — У нас всё, как всегда.
Хашаарец скользнул глазами по своему учителю.
— Каков план? — тихо спросил я.
Прежде чем ответить Лейнус прикрыл глаза, и я почувствовал эхо чужого разума. Эхо Тишины. Он посмотрел на лутаров и те отошли в сторону. Кэра что-то недовольно пробурчала.
— Проберемся на раскопки. Если нам помешает, а скорее всего так и будет, Маг — убьем его.
— И это я был неосторожен в таверне? — удивился я, приподнимая брови кверху.
Лейнус невесело рассмеялся.
— Здесь другой случай.
— Интересно узнать, какой же случай требует, чтобы члены Академии ввязывались в прямой конфликт с неизвестным и могущественным Магом, охраняющим раскопки по официальному разрешению белого города, а? — выговорил я свой монолог на одном дыхании.
— Узнаешь.
Я остановился на месте. Кэра и Дарен заметно напряглись. Лейнус же какое-то время продолжал идти вперед, словно бы ничего не замечая. Потом он медленно повернул голову.
— Что-то не так? — спросил он еле слышно.
— Я не буду тебе помогать, Лейнус.
— Что?
— Я не буду помогать. Кавасары этим не занимаются. Ты вмешиваешь меня и своих лутаров в открытую конфронтацию, — холодно сказал я и добавил: — Я требую «запрос».
Лутары не слышали, о чем мы говорили, но все равно нервно переглядывались. Флест развернулся, посмотрел мне в глаза и вздохнул.
— Это невозможно. Ворон не отзывается на мой зов.
— Что? — искренне удивился я.
— Мы отрезаны от Академии.
— Но ты говорил, что Академия не знает, кто этот Маг.
— Я соврал, — как ни в чем не бывало сознался он и пожал плечами. — Не хотел лишний раз засорять тебе и без того забитую голову, Бес. Я не могу у них ничего спросить. Мы одни, но у меня есть четкие инструкции о моих полномочиях в таких ситуациях.
Кавасар не является самостоятельной единицей в отличие от Лейнусов. Он четко выполняет указания и не имеет права выходить за определенные рамки, поэтому у него нет возможности пользоваться почтовыми воронами Академии. Это слишком дорогостоящая привилегия.
Но у него есть редкая возможность «запроса» через тех, кому такая привилегия доступна.
Любой может сомневаться. И если кавасар сомневается в указаниях того, кто старше его рангом, то он может запросить ворона и ему не имеют права отказать. Но если Академия посчитает, что кавасар злоупотребил своей возможностью — его наказывали. И часто очень сурово. Поэтому среди членов Академии, это считалось последним средством решения возникших сложностей.
— И давно? — спросил я.
— Три дня назад.
— Ты что-то от меня скрываешь, Лейнус?
Он немного помолчал и улыбнувшись, ответил:
— Ну разумеется.
Какое-то время мы шли молча. Мои неприятные подозрения только обострились.
— Что мы ищем на раскопках?
— Позже.
Мы были у подножия большого озера. Огромная яма или кратер потухшего вулкана был затоплен — в центре него высились шпили белой цитадели. Я стоял на склоне — сзади расположились ряды богатых домов, а спереди — водная гладь.
— Раскопки вон там, — ткнул Лейнус в сторону, — но туда даже мышь не пролезет. Там же находится археологический лагерь.
— Насколько я помню, город нанял нескольких хронистов из Академии.
— Хронисты занимается именно тем, чем им следует заниматься, Бес.
— Они нам не помогут?
— Мы никогда не привлекаем их к таким делам, — ответил Лейнус, — они археологи, историки, писцы и наше основное прикрытие. Хронисты даже не знают о существовании кавасаров и Лейнусов. Ты еще не догадался об этом?
Я промолчал. Одно дело — строить теории. Другое — когда их подтверждают.
— Ну что-о-о? — протянул Лейнус и злорадно улыбнулся, поглаживая водную гладь. — Искупаемся?
— Гнумья ж муть, — выругался я.
Кэра осталась. По словам Флеста, она не осилит такой заплыв, и если мы не вернемся, то ей следует доложить обо всем в Академию.
Лейнус уверенно шагнул в прохладное озеро прямо в одежде. Через мгновение вода полностью накрыла его с головой.
Глубже и еще глубже. Вода становилось холоднее. Флест что-то сжал в руках, и оно засветилось зеленым светом, освещая каменный узкий проходу. Мне стали попадаться на глаза рыбки с человеческими глазами. Медузы. Светящийся планктон…
Легкие уже начали гореть, когда мы показались на поверхности уже знакомой мне заводи. Я глубоко вздохнул, а Дарен захватал воздух и закашлялся. Лейнус дышал размеренно и легко, будто и не задерживал дыхание. Его волосы лежали на голове мокрыми пластами и выглядели еще несуразней чем обычно.
Я уже был тут недавно. В прошлый свой заплыв я повстречал здесь Дарена и Кэру. «Она не осилит такой заплыв, да, Лейнус?» — подумал я.
Все заходит слишком далеко.
Мы были мокрыми и замерзшими. В голове мелькнуло неприятное ощущение, что я хожу кругами.
Лейнус выбросил что-то в пруд.
— Что это такое? — спросил я, рассматривая круги на водной глади. Если бы не светящийся планктон — никто не видел бы дальше своего носа. Ну, кроме меня.
— То, что выдает Академия Лейнусам, но не кавасарам, — ухмыльнулся Флест. Он начал выжимать волосы и одежду. Мы с Дареном последовали его примеру. Хашаарец стоял молча. Было слышно клацанье его зубов.
— Ничего, сейчас согреемся, — пообещал Флест.
Я осмотрелся. Следов пребывания лутаров не было. Все казалось диким и заброшенным. Лейнус подошел к невзрачную камню и слегка отодвинул его в сторону — открывшаяся небольшая полость была заполнена ветками, колотыми дровами и сухим трутом.
— Как? — удивленно спросил я.
— Да вот так же, как и мы сейчас. А вот высушить было тяжелее.
— Правильно ли я понял, что Дарен протащил сюда дрова? Под воду? Так глубоко?
— Почему Дарен? — посмотрел на меня Флест. — Я. Дарен и себя то еле-еле сюда протащил.
— М-мне же к-каждый день плавать д-доводилось в ледяной воде, у-у-учитель, — обидчиво выговорил лутар, стуча зубами.
Понятно. Рассказывать, что здесь побывали Дарен или Кэра, он мне не планирует. В голове что-то закопошилось. А что если…
Их здесь и правда не было?
Дарен никак не мог справиться с ознобом. Второе солнца Айвала проходит через родные земли хашаарца. Он не привык к холоду.
Апчхи!
Лейнус молниеносным движением подскочил к лутару и со всей силы дал ему подзатыльник. Без слов. Молча. Я услышал лишь «шмяк».
— Простите, учитель, — выговорил Дарен шёпотом и виновато опустил голову.
Флест возвысился над ним.
— Я конечно же прощаю тебя, мой дорогой друг. За три дня без еды и воды.
— Я понял, Лейнус, — простонал хашаарец.
Метод Флеста был, по-моему, не самым правильным, но вот его мотив — обоснован стократ. Издавать такие громкие звуки в пустой пещере чревато очень серьезными последствиями. За примером далеко идти не нужно — не так давно я уже услышал кашель, который привел меня сюда.
— Хеллор, будь добр, — Лейнус передал мне огниво и трут из мелкого хвороста и соломы. — Я отойду ненадолго. Нужно правильно рассчитать время наших дальнейших действий.
Надо же. Я теперь Хеллор, а не Бес. Неужели он думает, что я поведусь на такую дешевую хитрость?
Лейнус скрылся в темном проходе за моей спиной. Под цокот зубов я какое-то время вслушивался в его удаляющиеся шаги.
Я закрыл глаза. Отключил свои мысли.
Остались лишь образы, всплески, краски — все то, что не выражается словами и то, что существует в мыслях без ведома. Осознание того, что ты мыслишь — первый шаг к истинному безмолвию. Если ты не думаешь, это не значит, что ты не мыслишь.
«Состояние Безмолвия». Как понять, что в голове есть то, чего не должно там быть?
Я осознаю себя сущностью, которая не воспринимает реальность как материальное или духовное. Весь мир — это восприятие ограниченными чувствами. Окружение воспринимается мной по определенным правилам, но истинная реальность не знает, что это такое.
Я что-то почувствовал.
Что копошащееся в моей голове. Черви чужих мыслей. Какие-то правила. Чьи-то правила. Не мои.
Я открыл глаза.
— Эй, Дарен? — окликнул я хашаарца, не поворачивая головы.
— М-м-м? — замычал он за моей спиной и снова застучал зубами.
— Как ты думаешь, реальность воспринимается нами или реальность воспринимает нас? — спросил я и зло ухмыльнулся.
— Ч-чего-ч-чего? — простучал он зубами в ответ.
Хашаарец не заметил как черное перо кавасара полетело прямо в него.
Лейнус Флест вернулся спустя пятнадцать минут.
— Так, Бес, расклад та…
Он не договорил.
— Ого, это что за кухарство? — сказал он. — Уже и рыбу жарите?
Дарен сидел неподалеку и уже не стучал зубами. Он согревался. Лейнус сел на камень, напротив меня.
— Дарен, ты чего там делаешь? Подойди ближе.
Песчаный лутар подсел поближе к костру и с удовольствием подставил ладони над огнем.
— Подсохнем, а там посмотрим. Раскопки еще даже не начались — слишком рано. Но охрана уже серьезная. Маг тоже там.
Какое-то время все молчали. Флест с улыбкой на лице переворачивал рыбу и что-то напевал себе под нос.
— Как твоя нога, Лейнус? — спросил я.
— Пока нормально. Правда, водные процедуры ей не пойдут на пользу, — ответил он и посмотрел на ногу. — А твоя рука?
— Кровь больше не идет. Болит, но заживает.
— Если выживем — оплачу тебе протез, — шире заулыбался Флест, — Некоторые сами себе руки отрезают, чтоб в Городросе поставить металлическую конечность. Можно даже спрятать в нем выдвижное лезвие, представляешь?