Ты мог меня навестить…
В то время, когда было отчего печалиться, глядя на луну…
О, если бы рядом
Был хоть кто-нибудь, чтобы могла
Его расспросить:
Так ли сердце его замирает,
Когда он глядит на луну?
РАЗНОЕ
Однажды, томясь от тоски, стала записывать всякие пустяки, невольно приходящие в голову, и в частности — каким бы я хотела видеть этот мир…
О, если б всегда
Вечера были ясными, лунными,
Все как один,
А люди бы ведать не ведали,
Что такое кромешная тьма…
* * *
О, если б всегда
Вёсны сияли цветами,
Все как одна,
И лепестки никогда бы
Не покидали ветвей.
* * *
О, если б всегда
Бились сердца согласно —
Все как одно.
Чтобы не так, как теперь:
Одни любят, другие не любят.
Хотелось бы, чтобы люди наконец решили…
Кому побыстрей
Этот мир стоит покинуть:
Тому, кто забыл,
Или, может, лучше тому,
Кто оказался забытым?
* * *
Что тяжелей:
Любить того, кто покинул
Уже этот мир?
Или того, кто жив, но с кем
Встретиться невозможно?
О странном…
В этом мире
Многое кажется странным,
Вот, например:
Вздыхаешь о ком-то, а он о тебе
Вздыхать и не думает вовсе.
* * *
В этом мире
Многое кажется странным,
Вот, например:
Кто-то с миром расстаться готов и вдруг —
Начинает цепляться за жизнь.
Когда родители мои пребывали в беспокойстве, я, написав на листке бумаги строку из песни: «Средь каких утесов…»[65] и приписав собственную песню, послала матери…
Наверное, в прошлом
Слишком строго судила я тех,
Кто томится, вздыхает,
И в этом мире возмездие
Наконец настигло меня.
* * *
Когда дни напролет
Весенние льют дожди,
Щемящей тоской
Полнится сердце при мысли
О том, как безрадостен мир.
* * *
О, неужели
Я когда-то могла дорожить
Собственной жизнью?
Я, кому не приносит судьба
Ничего, кроме горя и бед…
* * *
Каким же глубоким
Станет море людских страданий,
Если в него
Станут все несчастливые судьбы
Вливаться — капля за каплей…
Однажды поехала в Исияма и по дороге остановилась в Оцу. Глубокой ночью услышала громкие людские голоса, когда же спросила, в чем дело, мне ответили: «Это крестьянки в ступках толкут то, что зовется рисом»…
Отчего такой шум
По сосновой разнесся равнине,
Где водятся цапли?
Они белыми крыльями плещут
И громко о чем-то кричат.
На вторую луну поехала в Исияма, пробыла там несколько дней, а потом решила возвращаться и, отчего-то взгрустнув, сложила…
От столицы
Столько густых туманов
Меня отделяет…
Где она, в какой стороне?
Решусь ли тронуться в путь?
* * *
Истомила тоска,
Коротаешь в печальных думах
Весенние дни.
И невольно глаза застилает
Зыбкая дымка слез…
Когда предавалась печальным думам…
Истомила тоска,
Дни текут, и горькие слезы
Льются дождем.
А ты думаешь, верно, — пришла
Пора долгих весенних ливней…
Когда было о чем вздыхать…
Ведь не живу
В глубоком ущелье, где даже
Цветы не цветут.
Отчего же такую глухую тоску
Приносит с собою весна?
* * *
Ведать не ведая,
Что весна пришла и повсюду
Расцветают цветы,
Окаменевшее дерево —
Прячусь на дне ущелья.
Вместе с принцем Ацумити посетила жилище прежнего дайнагона Кинто[66] в Сиракабе, а на следующий день принц попросил меня приписать несколько строк к своему утреннему посланию…
Лишь потому,
Что сорвал цветущую ветку
Именно ты,
Мой бедный приют теперь
Благоухает цветами.
В последний день третьей луны Дайни-но самми[67] попросила меня прислать ей ниток, и я написала ей так:
Ив зеленые нити
Порвались все до единой,
Будто их не бывало…
Ведь нынешний день — последний,
Только он и остался весне.
Ответ Дайни-но самми:
Зеленые ивы,
Разве они исчезают
Вместе с весной?
Разве не сможет лето
Новые нити спрясть?
Однажды, когда меня забыл один человек, я отправилась в Кибунэ[68] и, увидев светлячков, летающих над рекой Митараси, сложила…
В сердце тоска…
Гляжу — светлячки над рекою,
А мнится — душа,
Драгоценным камнем сверкая,
Вдаль уносится, тело покинув.
Ответ[69]:
В горной глуши
Водопад бурлит, рассыпая
Драгоценные брызги,
Слез не роняй, не стоит
Такой предаваться тоске.
После того как скончался принц Тамэтака, принц Ацумити прислал мне цветы померанца и велел спросить у меня: «Что вы об этом думаете?» Я ответила так:
Чем рассуждать
Об этом запахе нежном,
Я предпочла бы
Услышать кукушку — так же
Звучит ее голос иль нет?..
В стране Танго, вечером, когда Ясумаса сказал: «Завтра пойду на охоту», вдруг услышала голос оленя…
Неудивительно —
Как не кричать оленю
В горной глуши,
Знает он, слишком близок
Последний срок его жизни.
Однажды, когда было о чем печалиться, сказала, перебирая алые листья клена…
Листья и слезы —
Цветом одним окрашены[70],
Так почему
От одних — на сердце светлее,
От других — лишь темнеет в глазах?..
С конца осени не переставая шли дожди, и на первый день десятой луны сложила…
Сегодня и вовсе
Ни просвета, мрачнее обычного
Тяжелые тучи.
Хотя и в другие дни
На душе бывает дождливо…
После ночи, проведенной в лодке на море…
Качаясь в волнах,
Забылась сном беспокойным
И вдруг поняла —
Отчего так жалобно плачут
Уточки-мандаринки.
* * *
Чем бесцельно играть
В роще листами, омытыми
Густою росой,
Ты бы, буря, меня унесла
Подальше от этого мира…
Когда предавалась печальным думам…
Проснусь, и насквозь
Ветер холодный пронзает,
А ведь в давние дни
Он пролетал стороною,
Не касаясь моих рукавов.
* * *
Лишь начнется отлив,
Брожу по берегу моря,
Но, увы, не найти
Ракушек-удачи — видно,
Больше нечего в жизни искать.
В час, когда грустила, размышляя о мимолетности жизни…
Те, кто дольше меня
В этом мире задержатся, смогут
Мой увидеть конец.
Но, увы, никто не вздохнет обо мне —
Вот о чем думать печально!
Услышав, что монахиня Сёсё-но выехала из Оохара, послала ей…
Где найти уголок,
Чтобы от мира укрыться?
В горах Оохара
Как жилось тебе, как влачила
Угольно-черные дни?[71]
Однажды, когда, истомленная тоской, вздыхала в одиночестве…
В доме моем
Глаз не кажешь давно, а когда-то
Частым гостем бывал.
Светлый месяц — один только он
Навещает меня ночами.
* * *
Что станет со мной,
Коль задержусь в этом мире?
Осенней порой
Даже сверчки беззаботные
И те так жалобно плачут…[72]
Я впервые посетила Дзётомонъин[73] во время праздника[74], и вот что она написала на листке мальвы…