Именно этим знанием можно объяснить и тот факт, что при въезде в Иерусалим полководец, увидев встречающего его первосвященника в священническом одеянии, сошёл с коня и поклонился старцу. Такое толкование настоящего поступка мне кажется вполне правдоподобным. На вопрос солдат: «Чем иудей заслужил такой почёт?» – Александр ответил: «Этот благословляющий священнослужитель являлся мне во сне и вёл от победы к победе». Явление во сне может служить следствием предварительного знания: не человеку, а Всевышнему, чьим представителем являлся первосвященник, поклонился властитель.
Не сравнивал ли Александр Македонский себя с мудрым царём Соломоном, когда женил своих генералов на дочках царей завоёванных стран? Ведь и Соломон с помощью женитьбы на иноземных принцессах хотел объединить народы. Это ли не преддверие Машиаха? У просвещённого царя, ученика Аристотеля, чья жизнь была удивительной, не могло быть примитивной цели завоевателя, чтобы покорённые народы платили дань. Может быть, именно еврейское пророчество о грядущем Мессии – всеобщем единении, любви и братстве – стало путеводной звездой талантливого полководца.
Неужели кроме меня никто так не думает? Я ищу в интернете подтверждение своим мыслям… Нашёл! Вот и английский историк Ульям Тарн считает, что не желание богатства и мирового господства, а единство мира, слияние народов, их партнёрство было целью македонского царя, мечтавшего о всеобщем благоденствии, любви и гармонии между людьми. Радуюсь, что кто-то ещё разделяет мои мысли, и не кто-то, а профессионал, эллинист, и жил он недавно – мой современник. Ульм Тарн уже в лучшем мире, но остались его книги – мысль бессмертна!
Вскоре после ранней кончины Александра Великого распалась его держава; завоёванные земли были поделены между генералами, наследники убиты ещё детьми, но осталась в веках идея, смысл его деяний, который не уничтожается смертью. И мужество полководца, не отделявшего себя от рядового солдата и взявшего на себя задачу переустройства мира.
Не один я воображаю мужество царя древней Македонии. Нашёл на своей книжной полке Всеволода Иванова; в рассказе «Дитё» он пишет: «Солдат Александр Македонский преодолевал дорогу в скалах, вернее бездорожье – шёл на ощупь. Прыгал по камням, срывался, падал. Камни срывались и мчались вниз. Он ставил ногу в лунку, где только что покоились камни, а лунка плыла, и он отчаянно прыгал от неё. Руки он исцарапал, ноги были изранены. Подошвы, те подошвы, что переходили Евфрат, что выдержали путь от Эвкинского моря до крайних пределов Фиванды, отскочили и одну вскорости он потерял совсем. Едкий, жгучий и кислый пот обузил кругозор. Обычная его наблюдательность исчезла, и он видел вперёд не далее как на длину десяти копий. Он двигался вперёд лишь благодаря привычному дарованию воина, который шёл вперёд при любых обстоятельствах и при любых силах, ибо добродетель – главная и всеединая цель человеческого существования и стремления богов».
Вспомнил, что блестящий стратег Наполеон тоже стремился к великим завоеваниям и тоже надеялся внедрить в сознание народов идеалы свободы и равноправия; крепостные получали свободу, а евреи – равные гражданские права. Во всяком случае, мне не раз доводилось слышать сожаления о том, что Наполеон не завоевал Россию.
Не заметил, как прошла ночь, выхожу на балкон, в предрассветном небе уже не видно звёзд, в утренней тающей дымке видны на возвышении, словно на вздыбленной волне, строения кибуца Рамат-Рахель, названного в честь любимой жены Иакова, что умерла недалеко от того места. «И умерла Рахель, и погребена на дороге в Бейт-Лехем. И поставил Иаков памятник над гробом её. Это надгробный памятник Рахели до сего дня».[175] Много раз разрушенный арабами и восстановленный кибуц сейчас процветает. Там обнаружены развалины крепости времён иудейского царства, руины монастыря и церкви византийской эпохи. Наслаиваются свидетельства эпох; прошлое перемежается настоящим, воображение – с действительностью… Ещё и ещё раз вглядываюсь в виднеющееся на горизонте место, где побывали вавилоняне, римляне, крестоносцы, и благословляю утро – жизнь только начинается!
Сколько раз, увлекшись чем-либо, я не обращал внимания на время; не замечал, что вечер сменился ночью, а ночь утром. После бессонной ночи трудно собраться с мыслями, в голову лезет всякая чепуха. Почему-то пришло на ум, что издревле блудницы оказываются в помощницах у героев и пророков. Об этом читал в эпосе о Гильгамеше – первая половина третьего тысячелетия до нового летоисчисления. С помощью блудницы или содержательницы блудного дома разведчики Йеошуа бен Нуна высмотрели заповеданную землю. И бывшая блудница стала чуть ли не первой последовательницей учения Иисуса из Назарета.
Затем мысли переключились на вопрос: от нас ли зависят обстоятельства, в которые мы попадаем, или обстоятельства определяют нас? У моего единственного внука, насколько я понял, нет сейчас необходимости зарабатывать деньги, он свободен. Только ведь важно – для чего человеку нужна свобода? И я спешу пролистать в уме всё, о чём могу рассказать своему мальчику, чтобы ему было из чего выбрать главный интерес в жизни. Хорошо, если бы его первая любовь оказалась счастливей моей. И надежда не сменилась бы тоской одиночества. Вот и стараюсь помочь ему найти занятие, увлечённость, которые спасут его от неприкаянности, сделают в некотором смысле независимым от окружающих, непредвиденных обстоятельств.
Теперь, вспоминая свои муки любви, понимаю – то был своеобразный поиск себя, жажда наполнения. Лучшие свои годы я положил на ожидание взаимности жены и работу, дающую возможность расплатиться за кооперативную квартиру. Только в Израиле, будучи пенсионного возраста, могу заниматься тем, с чего нужно было начинать – историей в целом и еврейской историей в частности. И воскресает, должно быть, хранящаяся в подсознании память событий многовековой давности. Я, подобно путнику, долго бредущему по бездорожью, вдруг увидел источник с живой водой. Моя причастность к месту, на которое указал Создатель, не нуждается в догматах и ритуалах. На вопрос: «Кто такой еврей?» – я бы ответил: «Тот, кто чувствует себя евреем».
Точно так же может ответить человек любого вероисповедания о принадлежности своему народу. Если конкретней о евреях, то, наверное, следует говорить о непрекращающемся диалоге с Богом, ощущение которого было с детства. И ещё представление о равноправном обществе, наверное, бывшем реальностью во времена Синедриона, когда семьдесят один член Верховного суда могли судить царя, первосвященника, ложного пророка. При этом каждый был в ответе не только за себя, но и за ближнего своего; «тот, кто имеет возможность указать человеку на его неправильные поступки и не делает этого, считается в некоторой степени виновным в его заблуждении».[176]
Есть в нашем Учении и установка на будущее, когда не будет ни хищника, ни жертвы. Это пророчество Исайи о всеобщем братстве – идеал, которого не могло быть ни в Греции, ни в Риме, где история вершилась волей враждующих богов. А в египетской культуре только в потустороннем, следующем мире начиналась истинная жизнь.
История – это память о прошлом, которое помогает принять соответствующее решение в настоящем и в некоторой степени определяет будущее. История страны и отдельного человека с его желаниями, устремлениями, нереализованными мечтами, тоской… И надежды… мечтаю увидеть внука в Израиле. Хоть сейчас полетел бы в Америку, но никто меня не зовёт, английского языка не знаю, не смогу сориентироваться в незнакомом месте. Да и хватит ли сил в моём возрасте на столь дальний перелёт? И не то что боюсь отдать Богу душу в Америке, но хочу быть похороненным на своей земле. Деньги, что удаётся сэкономить, посылаю матери Арика и не перестаю мечтать, что он окажется в Израиле и я ещё увижу его детей.
Если что и могу сделать для своего мальчика, так только приобщить его к истории страны; снова и снова посылаю по интернету всё, что знаю о возникновении и выживании еврейского народа. Начал с основателя единобожия Авраама – он первый задумался над устройством мироздания, силой ума и души старался постичь Творца. Чтобы получить ответ, нужно спросить. И Бог откликнулся ему.
На вопрос Арика: «Мы ли выбрали Единого или Он выбрал нас?» – отвечаю: «Сознание определяет бытие, то есть жизнь выстраивается согласно нашему разумению; первый шаг за нами, за ориентацией на главное».
– А что главное? – спрашивает мой мальчик.
Я спешу найти ответ, который бы зацепил внука, пока он не потерял интерес к разговору. На ум приходят слова пророка Михи:
– «Что требует от тебя Господь: быть справедливым, любить милосердие и смиренно ходить перед Господом».[177]
– Что значит «смиренно»?
– Это значит поверять свои мысли и поступки с нашим Писанием.
– Это понятно, это для всех… – Внук разочарован, и я судорожно, пока он не положил трубку или случайно не отключился телефон, ищу слова, я должен найти слова, чтобы заинтересовать его Учением и историей нашего народа.
– Люди богоподобны в той мере, в какой наделены разумом и волей, – вспоминаю я чьи-то слова, – творение человека по образу и подобию Бога означает уподобление человека Богу в стремлении быть созидателем, творцом.
– Разве богоподобие сводится к разуму и воле? – перебивает меня любознательный мальчик, и я слышу досаду в его голосе.
– Мудрый царь Соломон сказал на исходе дней своих: «Всё суета сует… И только дела человека остаются после его кончины».
– А мои дела? Что мне делать?
– У каждого своё призвание. И ты найдёшь, на что откликнется душа твоя.
При этом вспоминаю свою юношескую растерянность, страх, что не найду, не дойду, не успею сделать то, для чего появился на этом свете. И тороплюсь рассказать внуку о разных открытиях, о людях, оставивших после себя добрую память: о профессорах, которые в начале века приезжали из Германии в Израиль осушать болота. Даже болотистую и каменистую землю покупали, а не захватывали. Жили в ужасных условиях, умирали от малярии. Ненамного улучшились условия быта после провозглашения независимости государства: ютились в палатках, фанерных домиках, перенаселённых бараках. Старожилы рассказывают, что на ребёнка в неделю выдавали одно яйцо. Тогда в Израиль устремились евреи из семидесяти стран.