али все ее пылающее, невесомое тело, отключая сознание и все другие чувства, кроме неутолимой жажды окончательного физического слияния.
В неудержимом инстинктивном порыве одним судорожным движением она ухватила и сжала в своей руке его вздыбленную сексуальную плоть, пытаясь подтянуть поближе, чтобы вонзить до основания в свое жаждущее лоно. Оно неукротимо требовало, взывало, умоляло заполнить себя без остатка, насытить безостановочным и бесконечным внутренним движением, возносящим на захватывающую дыхание головокружительную высоту блаженства, чтобы затем бросить вниз и погасить этот бушующий внутри пожар потоком животворной влаги.
И он настал, этот миг. Уверенно, со страстью долго сдерживаемого нетерпения, до конца войдя в женские недра, упругая мужская плоть заработала быстро и мощно, насылая тайфуны и ураганы на изнемогающее, смятенное, содрогающееся от пронзительно сладостных ощущений женское тело, вознося его все выше и выше, к полному уходу из этого мира в поднебесные сферы, в абсолютное растворение в нирване высшего, неземного наслаждения. Сквозь эти ураганы, сквозь оглушающий шквал доселе неведомых Сузи эмоций она распознавала иногда звуки захлебывающегося, хриплого дыхания, сдавленные стоны и неудержимо сладострастные крики - Еще, еще, еще-е-е...
Когда все кончилось, они обессиленно распластались на своем ложе, лишившись остатков какой-либо энергии.
Через некоторое время общего забытья оба постепенно начали приходить в себя. Возвращались зрение и слух, осознание происшедшего и восприятие находящихся вокруг в полумраке предметов. И отходило в прошлое безумие страсти, и наступало время спокойной, мягкой любви и нежности, время познания своего нового состояния, новых невидимых связующих нитей и новых чувств. Возвращалась способность нормально мыслить и говорить.
Чего же ждет от нее этот склонившийся над ней мужчина? Сузи заметила его выразительно вопрошающий взгляд. Большой, нетерпеливый и тщеславный ребенок. Мужчины любят комплименты не меньше, чем женщины, а поскольку они им достаются гораздо реже, чем слабому полу, то и ценят их намного больше.
Сюзанна не стала его разочаровывать и затягивать с ответом. Тем более что лукавить и кривить душой ей совсем не приходилось. Действительно, большой ребенок вполне заслужил поощрительный отзыв и оценку. Притянув к себе его лицо, она наградила его благодарным поцелуем и счастливым, задушевным голосом томно выдохнула ему прямо в ухо традиционную фразу, произносимую каждый день на нескольких тысячах разных языков в миллионах постелей по всему земному шару:
- Ты был просто великолепен! Мне так хорошо с тобой! Я люблю тебя!
В ответ она услышала столь же всегда ожидаемое и просто необходимое для женской души:
- Ты тоже была просто потрясающей! Я люблю тебя, дорогая! Я хочу, чтобы мы всегда были вместе: и в постели, и в жизни!
Потом они просто лежали рядом, бок о бок, разнеженно и молча, воспринимая и переосмысливая происшедшее, слегка поглаживая друг друга по интимным местам, как бы набираясь сил перед новой любовной схваткой и аккумулируя мысли для новых вопросов и ответов... Наконец хрипловатый голос Стива разорвал тишину и вкрадчиво-завораживающе предложил:
- Сузи. Нам обоим было ужас как приятно. Почему бы не повторить еще раз? В любви, как в спорте, чем больше общаешься, тем лучше получается. Я так долго этого ждал и теперь не хочу терять зря время. А заодно есть предложение внести разнообразие в процесс, если ты не против, конечно?
С этими словами, даже не дожидаясь ее формального ответа и согласия, сексуальный эксплуататор уверенно и энергично вновь взялся за дело. Ленивая меланхолия в его движениях моментально сменилась на четко отработанные по этапам наступательно-эротические операции с женским телом.
Он приподнял Сузи и легко, как пушинку, оторвал от кровати и перенес на свое тело, пристроив сверху так, чтобы их бедра совпали, а ее ноги согнулись в коленях. Ее ждала традиционная поза наездницы. С одной стороны, она требует повышенных энергетических затрат и развитых, гибких мускулов. С другой - дает гораздо больше острых и разнообразных ощущений и больше возможностей для мужчины ласкать твое тело. А главное, чувствуешь себя повелительницей и укротительницей этого сексуального коня под тобой, задавая глубину, ритм и темп движений. Интересно, как это правильно расценить с точки зрения женщины? То ли как признак мужского доверия, то ли как признак мужской лени? Или отголосок мужского садомазохизма? Нравится представлять, что его кто-то насилует?..
Сузи сделала несколько замедленных эротических па, как бы измеряя возможности нового для нее положения. Даже эти первичные, пробные движения приятно отдались в глубине ее тела, всколыхнув чувственные волны и вызвав прилив энергии.
Она попробовала вначале перемену ритма, потом смену положений, то наклоняясь вперед, упираясь руками в его грудь, порой почти распластываясь на нем, касаясь его своими сосками и впиваясь губами в его губы, то откидываясь назад, упираясь спиной в его поднятые колени, то убирая его колени и максимально изгибаясь назад, почти складываясь в обратную сторону, как гуттаперчевая кукла. Мужчина под нею умело улавливал и даже предвосхищал ее движения и маневры, подыгрывая ей движениями своих рук, ног и губ, то поддерживая ее за бедра и ягодицы, то сжимая ритмично ее груди, то приподнимаясь и ухватывая губами соски.
Ее увлекла эта эротическая игра с новыми, непривычными, столь острыми ощущениями и широкими возможностями. Вновь все тело захлестнул уже знакомый вихрь сладострастных жгучих ощущений, вызывающий постепенно полное отрешение от окружающих реалий. Она как будто осталась одна в центре ослепительного шара, со всех сторон которого в нее хлынули потоки эротической энергии, разогревая и пронзая насквозь ее тело, выворачивая его наизнанку в постоянно нарастающем, уже становящемся нестерпимым наслаждении. А навстречу этим потокам, рождаясь внутри ее тела, рвались столь же яростные по накалу волны экстаза и радости торжествующей плоти.
Сузи потеряла ощущение времени, отмечая раз за разом только циклично нарастающие волны эмоций, потом их пик и опять резкий спад, когда изможденный этими приступами организм уже переставал реагировать и молил о пощаде. А затем, после небольшого отдыха, когда Сузи обессиленно застывала, немного приходя в себя и вновь восстанавливая дыхание и осязание, она вновь начинала осознавать присутствие постороннего, по-прежнему твердого, не полностью использованного предмета - главного источника неописуемых наслаждений внутри себя. И снова просыпался неудовлетворенный до конца инстинкт - чувство физиологической незавершенности, - который заставлял возобновлять серию безостановочных и ритмичных движений, собственных сладостных истязаний. Вновь накатывали новые волны экстаза, вначале как небольшая рябь по воде, потом все выше, все круче, все полнее, захлестывая уже с головой, увлекая за собой в бездонные чувственные глубины.
Снова она слышала свои собственные экстатические крики, вначале сдавленные, потом уже ничем не сдерживаемые, настоящие вопли и мольбы о пощаде. А потом накатила последняя, самая сильная и грандиозная волна, унесшая ее прочь, в заоблачные выси, где, казалось, померк свет и все вокруг затопила тьма полного небытия и растворения. И опять в нее ворвался благословенный поток мужских гормонов, заливая измученное, воспаленное, огнедышащее лоно. Истинно богатый и щедрый дар западного мужчины. Контраст Востока и Запада.
По китайской эротической теории все должно быть наоборот. Мужской организм в течение жизни якобы имеет ограниченные возможности по воспроизводству животворного семени, и драгоценный экстракт следует расходовать весьма экономно и расчетливо, чтобы хватило на возможно более долгий период. Поэтому китайский мужчина затягивает любовные игры, не доводя их до логического конца, всячески оттягивая его, держа эмоции под постоянным контролем. С помощью специальных технологий и ментальных тренировок он работает в постели, как биоробот, в режиме бесконечных ритмичных чередований нарастаний и спадов, стараясь никогда не выходить на пик эмоций.
Сузи удалось подремать. Во всяком случае, она как-то незаметно и скоропостижно отключилась, как только сползла на дрожащих, усталых, мокрых от пота коленях с его бедер и распласталась рядом.
Проснулась она от ярких солнечных лучей, упавших на ее лицо. За окном пели первые утренние птицы. В теле царила приятная легкость, ощущение какой-то непривычной сексуальной насыщенности, смешанное с несильной болью из-за растянутых в паху мышц. Видимо, придется чаще заниматься новым видом спорта и ввести специальные тренировочные упражнения. А то после повторных испытаний и ходить нормально не сможешь.
Стивен безмятежно спал рядом, придавив правой рукой ее грудь. Внезапно она почувствовала острый, нестерпимый голод. Видимо, организм, израсходовавший столь много калорий во время любовных игр, возвестил о необходимости срочно восстановить его энергетический баланс.
Осторожно, стараясь не разбудить лежащего рядом красавца, она освободила свою грудь из-под его руки и выбралась из постели. Вначале она направилась все же не в кухню, а в ванную, смыть спортивно-эротический пот и осмотреть свое бренное тело. Серьезных видимых повреждений не наблюдалось, если не считать нескольких характерных овальных кровоподтеков на животе, груди и одного, к сожалению, прямо на шее. Ладно, придется с тональным кремом поработать перед выходом в свет, устранив случайные издержки и небрежности в интимном общении.
Из ванной она направилась в кухню, прямиком к холодильнику. Ого, какой хороший хозяин, запасливый! Так что же приготовить на скорую руку, чтобы долго не возиться? Есть масло, сыр, ветчина, копченая лососина и хлеб, открытая банка с помидорами в собственном соку, а также очищенный и порубленный манго. Надо нагреть еще воду для кофе. Ну что ж, для затравки, пожалуй, хватит.
Видимо, ее суета все же не прошла незамеченной. Или партнера разбудил запах кофе? На кухню пожаловал сам мистер С. Ларсен, заспанный, в халате, наброшенном на голое тело, полы которого он деликатно придерживал на некотором расстоянии перед собой. Несмотря на свое плохо скрываемое желание, он все же решил, видимо, сменить амплуа и характер деятельности и вежливо затеял вступительную нехитрую семейно-утреннюю беседу, с вожделением глядя не на ее упруго торчащие груди, а на лежащие на тарелке бутерброды.