Профессор посторонился, пропуская мимо себя группу студентов, и сказал:
– Давайте поговорим в другом месте. В нашем здании, на этаж ниже, есть хорошее кафе.
– Да, я знаю.
– Если вы не против, мы можем спуститься туда и обстоятельно обо всем побеседовать.
Мария не стала возражать.
Пришлось взять еще одну чашку кофе, хотя Мария знала, что лимит кофеина на сегодня уже превышен и что эта чашка может обернуться для нее бессонницей.
Профессор Дзикевич приступил к разговору первым.
– Видите ли, Мария Александровна… – начал он, помешивая ложечкой чай с лимоном, – репутация факультета напрямую зависит от…
– Речь идет о самоубийстве студентки и о зверском убийстве двух других, – нетерпеливо проговорила Маша. – А вы мне толкуете про репутацию вуза?
Дзикевич снисходительно улыбнулся (хотя улыбка вышла напряженной и фальшивой):
– Мне понятно ваше негодование. Но поймите и вы меня. Что сделано, то сделано, прошлого уже не вернешь. Вынося сор из избы, мы можем повредить другим студентам, а значит, и всему факультету.
– Вы повредите им, если утаите правду, – сказала Мария.
Профессор замолчал. Некоторое время он смотрел на свою чашку, а потом глухо проговорил:
– Что ж… Возможно, вы и правы. С возрастом человек делается пугливым и осторожным. Порой даже слишком. – Он снова поднял взгляд на Машу. – Эльза Багирова была очень талантливой студенткой. Когда пришло известие о ее самоубийстве, мы испытали настоящий шок. Впрочем, деталей я уже не помню. Ведь прошел уже год.
– Из-за чего, по-вашему, это случилось?
– Понятия не имею.
Маша отпила глоток кофе. Посмотрела на бледное, отечное лицо Дзикевича, на его тусклые, красноватые глаза и подумала о том, что чай с лимоном – не самый крепкий из напитков, которые профессор себе дозволяет.
– Расскажите мне про Эльзу Багирову, – попросила она.
– А что именно вас интересует?
– Что это была за девушка? Чем увлекалась?
– Девушка она была серьезная и вдумчивая. А насчет увлечений… Помню, ее очень интересовала мифология Древнего Китая. Особенно это касается отношения древних китайцев к смерти и, в частности, к насильственной смерти. Одна из курсовых Эльзы Багировой была посвящена традиции «мстительного самоубийства».
Глаза Маши заинтересованно блеснули.
– Можете рассказать об этом подробнее?
– Конечно. Хотя… это довольно жуткая вещь. В Древнем Китае человек, которому нанесли обиду, приходил к дверям дома своего обидчика и совершал там самоубийство.
– Зачем?
– Китайцы верили, что душа самоубийцы обращается в мстительного духа. Таким образом, обиженный человек, покончив с собой и став духом, мог с большей легкостью, чем при жизни, отомстить врагу.
Маша передернула плечами:
– Действительно жуткая история.
– В древнекитайской мифологии дух мщения называли словом «гий». По сути, это неупокоенная душа, которая превратилась в призрак, чтобы мстить живым людям. Согласно народным представлениям, мстительный гий похож на человека, но он не отбрасывает тени, может становиться невидимым и способен принимать облик зверя.
– Зверя?
– Да. Например, лисы, волка или…
– Собаки?
Профессор кивнул:
– Да. В этом нет ничего необычного. Мифология всех страх мира пестрит упоминаниями об оборотнях. Впрочем, иногда дух мщения принимает облик других людей. Цель этого превращения одна: завлечь своих обидчиков в ловушку и отомстить им за свою смерть.
– А есть в этих мифах упоминание о костях? – спросила Мария.
– О костях?
– Да.
– В каком смысле?
– Ну, может быть, призрак-убийца забирает у своих жертв кости? В качестве трофея.
Дзикевич улыбнулся.
– Призраку не нужны трофеи. Ему нужно удовлетворение. Ну, и насыщение. Поскольку дух мщения всегда голоден. – Профессор глянул на циферблат наручных часов. – Извините, у меня скоро начинается лекция. Если вы не против, я бы хотел сделать кое-какие пометки в плане. – Заметив тень недовольства, скользнувшую по лицу Марии, профессор тут же добавил: – Мы всегда можем продолжить этот разговор. И не только лично, но и по телефону. Одним словом, так, как вам будет удобно.
– Спасибо за предложение.
– Не за что. Всегда рад помочь. – Профессор прищурил тусклые, затекшие глаза. – Прошу прощения за любопытство… Давно ли вы работаете в полиции?
– Двенадцать лет, – сказала Маша.
– И все двенадцать лет занимаетесь убийствами?
– Почти.
– И каково это?
– Что именно?
– Каждый день видеть черную изнанку человеческой натуры. Так каково это?
Мария усмехнулась.
– Это здорово закаляет. – Она достала из сумки визитную карточку и протянула Дзикевичу. – Появятся какие-то мысли или предложения – звоните.
Когда профессор ушел, Мария пригладила кончиками пальцев больное плечо. Она чувствовала себя страшно уставшей. Немного поколебавшись, Маша сунула руку в сумку и нащупала прохладный флакон с кодеином. Однако телефонный перезвон заставил ее отложить прием лекарства еще на несколько минут.
Звонил Волохов.
– Алло, Маруся, это Анатолий.
Говорил он неуверенным и каким-то глуховатым голосом. Должно быть, не мог понять, в ссоре они еще с Машей или нет. Она отозвалась спокойным голосом:
– Я поняла, Толь.
– Кое-как до тебя дозвонился.
– У меня телефон последние дни глючит. А что случилось?
– Кажется, нашлись вырезанные кости убитых девушек.
Кровь прилила к щекам Марии.
– Где? – взволнованно спросила она.
– К нам пришел один парень… Журналист. Он утверждает, что кто-то подбрасывает ему в почтовый ящик посылки. А в этих посылках – фрагменты костей.
– Ты их видел?
– Да. На них какие-то надписи – латинскими буквами. Я уже отослал их экспертам, но перед этим сделал несколько фотографий.
– Можешь перефотографировать их телефонной камерой и прислать мне по ММS?
– Попробую.
– Сколько посылок получил журналист?
– Две.
– Почему не пришел сразу?
– Говорит, что сначала был уверен, что это чей-то розыгрыш. А потом отдал кости какому-то своему другу на анализ… не то химику, не то биологу… И как только выяснил, что кости человеческие, сразу пришел к нам.
– Как зовут журналиста? В каком издании работает?
– Зовут Глеб Корсак. Работает в «Нашей Москве».
– Глеб Корсак… – Маша задумчиво нахмурила лоб. – Где-то я эту фамилию уже слышала.
– Была одна история. Этому парню устроили обструкцию за то, что он написал благожелательную статью про какого-то маньяка. Родственники жертв подкараулили его возле здания редакции и забросали камнями. Эту сцену засняли телевизионщики, поднялась буча…
– Да-да, припоминаю. Кажется, его даже уволили из газеты.
– Было дело.
– Где он сейчас? Задержан?
– Нет.
– Почему?
– Старик распорядился его отпустить. Сказал, что задерживать парня нет причин. У меня есть телефон журналиста, можешь поговорить с ним сама.
– Пришли мне по SMS.
– Хорошо.
– И еще. На факультете антропологии в прошлом году одна девушка покончила жизнь самоубийством. Зовут ее Эльза Багирова. Запиши это имя.
– Сейчас, только ручку возьму… Как говоришь – Багирова?
– Да. Эльза Багирова.
– Записал.
– Разузнай мне про нее все, что сможешь. Остались ли у нее родственники? Кто они, где живут, чем занимаются? И позвони в ГИЦ, нам нужно ознакомиться с ее делом.
– Хорошо, сделаю.
– Все, жду эсэмэс.
Маша отключила связь и стала ждать, представляя себе, как Толя Волохов, чертыхаясь, вбивает номер журналиста в телефон своими толстыми, неуклюжими пальцами. Наконец эсэмэска пришла.
Маша сохранила номер Глеба Корсака в памяти телефона, после чего нажала на кнопку вызова.
Отозвался он почти сразу.
– Слушаю. – Голос спокойный, уверенный.
– Глеб Корсак?
– Да.
– Добрый день! Я – майор Любимова из уголовного розыска.
– Да, Мария Александровна, здравствуйте! Ваш коллега майор Волохов говорил мне, что вы позвоните.
– Нам с вами нужно встретиться и побеседовать.
– Хорошо. Где и когда?
– Прямо сейчас. У вас есть время?
– Время есть. Но мне бы не хотелось снова приезжать к вам на Петровку. Мы можем встретиться где-нибудь в нейтральном месте?
Маша на секунду задумалась.
– Я сейчас в районе университета, – сказала она. – Вам долго добираться?
– За полчаса доберусь. Может, даже быстрее.
– Отлично. Рядом с метро я видела бар. Называется «02». Встретимся там через полчаса, идет?
– Идет. До встречи.
6
Он добрался до бара раньше, чем она. Мария видела фотографии Глеба Корсака на интернет-странице газеты «Наша Москва», поэтому сразу узнала его. Он сидел за столиком вполоборота, закинув на спинку стула руку, в которой дымилась сигарета. Худощавое лицо с профилем хищной птицы. Плащ, голубая рубашка, шелковый галстук, съехавший набок. Волосы в творческом беспорядке. Стильная небрежность. Интересно, что за ней стоит – тонкий расчет или природный артистизм?
– Здравствуйте, Глеб Олегович! Я Любимова.
– Добрый день!
Журналист встал из-за стола и выдвинул перед Марией стул, причем проделал все это без нарочитости, легко и естественно.
Усевшись, она подозвала официантку и поинтересовалась:
– У вас есть кофе по-восточному? С корицей, гвоздикой и кардамоном.
– Да, – ответила официантка, покосившись на Глеба и мило ему улыбнувшись.
– Принесите один. А к нему стакан холодной воды с лимоном.
– Хорошо. А вам? – поинтересовалась она у Корсака.
– Мне двойной эспрессо.
– Отличный выбор!
Одарив Глеба обворожительной улыбкой, официантка удалилась. Мария проводила ее недоуменным и недовольным взглядом. «Отличный выбор!» Что может быть отличного в заурядном двойном эспрессо? А флиртовать с мужчиной в присутствии его спутницы – это просто ни в какие ворота. «Хотя при чем тут «спутница»?» – спохватилась Маша.