Глава 9Смольный берет власть
Едва рассвело Феликс направился в Смольный. Сюда, в Николаевский флигель, из-за ремонта в Таврическом дворце ещё в июле Временное правительство определило Исполком Петроградского совета.
Миновав главные ворота с двумя пулеметами и грозной гирляндой свисающих до земли патронных лент, Феликс подошел к самому зданию. Сюда, прямо к крыльцу, скорее даже не для защиты, а для внушительности тоже подкатили трехдюймовые пушки.
Митинг у Таврического дворца. 1917 г.
[Из открытых источников]
Неподалеку, у костров кучками стояли, курили, весело травили байки солдаты и вооруженные рабочие. Откуда-то даже раздавалась гармошка. Обстановка была будто предпраздничная.
И в вестибюле тоже толчея – матросы, солдаты и красногвардейцы, которых легко отличить по двум символам революции – красным бантам и перевязям из тех же пулеметных лент. Все куда-то спешат, орут, ругаются. В воздухе висит прогорклая смесь пота, перегара и махорки.
К кабинету номер 18 приходится прямо-таки протискиваться. Здесь заседает большевистская фракция Петросовета. Сюда за приказами и разъяснениями стремятся посланцы заводов, фабрик, воинских частей из города и окрестностей. Все хотят знать, к чему готовиться.
Среди серых шинелей, рабочих пальто, матросских тужурок встречаются десятки людей в крестьянских зипунах. С котомками за плечами, с наказами в руках они ходят растерянно среди суеты, шума и говора, не зная, к кому обратиться, чтобы получить ответы на свои вопросы. Один из них рассказал Дзержинскому, что поначалу они пошли в Таврический:
– Где тут узнать у вас?
– Что узнать?
– Да вот… насчет теперешнего положения. Как быть?
– Идите вот в эту комнату.
Входят.
– Вам что?
– Как оно теперь? Можно ли взять у помещика землю?
– Можно, но пока на арендных правах.
– А лес можно рубить?
– Пока не выйдет общий закон, от порубок воздержитесь.
– А с инвентарем как?
– Инвентарь остается помещику. Потом будет разъяснено.
– Дайте хоть какую квитанцию, что мы были у вас, а то нам не поверят…
Квитанцию в Таврическом давали охотнее, чем ответы, и ходоки отправлялись домой. Они воочию убеждались, что для них революция еще не совершилась, и потому с жадностью прислушивались к голосу большевистских агитаторов, разоблачавших буржуазную политику правительства, предательство меньшевиков и эсеров.
Это было ещё одним мотивом не медлить, безотлагательно направить работу большевистской фракции в русло решений и рекомендаций Центрального комитета. В эту работу активно включился и Троцкий:
«Коллегия военного отдела исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов в заседании своем 11-го сего октября, обсудив вопрос об организации войсковых частей Петрограда и окрестностей в связи с обороной, эвакуацией и частичным выводом войск гарнизона и принимая во внимание необходимость точного учета боеспособных сил, не подлежащих выводу и достаточных для охраны Петрограда как руководящего центра революционной демократии от опасности не только извне, но и от контрреволюционных покушений внутри, полагает необходимым безотлагательное проведение в жизнь следующих мер:
Образование гарнизонного совещания. Организация революционного штаба по обороне Петрограда.
В состав гарнизонного совещания входят члены военного отдела исполнительного комитета, члены солдатской секции Совета от строевых и вспомогательных частей по роду оружия и назначения. В гарнизонное совещание могут быть кооптированы по представлению местного войскового комитета совместно с членами Совета лица, знакомые с боевой постановкой дела по своей специальности…»
Дело начало двигаться, но ему серьезно мешали разногласия, оставшиеся в руководстве. Каменев и Зиновьев едва ли не на каждом углу вещали о своем особом мнении, дезориентируя и переубеждая многих членов партии на местах.
В ночь с 15 на 16 октября пришлось провести ещё одно, расширенное заседание ЦК, которое подтвердило резолюцию о вооруженном восстании и создало военно-революционный центр в составе пяти человек: Бубнова, Дзержинского, Свердлова, Сталина и Урицкого. Этот центр вошел в состав ВРК, который уже стал легальным штабом большевиков. Ленин ещё раз попытался убедить оппонентов. Его вновь твердо поддержал Дзержинский. На этот раз жестко выступил и Сталин: «То, что предлагают Каменев и Зиновьев, объективно приводит к возможности для контрреволюции подготовиться и сорганизоваться. Мы без конца будем отступать и проиграем революцию».
Однако никак не желающие смириться Зиновьев и Каменев уже на следующий же день обратились в меньшевистскую газету «Новая жизнь» с публичным заявлением о своих разногласиях с ЦК партии большевиков. Раскрытие плана о восстании теперь нельзя было расценить иначе, как предательство. Ленин называет этот поступок «безмерной подлостью» и требует их исключения из партии. Он возмущен, что в своих выступлениях Зиновьев и Каменев, не прекращая агитации против восстания, прикрывают противодействие решению ЦК абсолютно лицемерными формулировками.
Дзержинский, оставаясь последовательным сторонником немедленного восстания, едва сдерживал себя. Подобное поведение недопустимо для товарищей по партии. Он предложил «потребовать от Каменева полного отстранения от политической деятельности». Восстание пришлось отсрочить, но не снять с повестки дня. Отступать нельзя и некуда. Механизм восстания уже повсеместно запущен.
А тут ещё Московский комитет большевиков сообщил 19 октября: «Война объявлена, в Калуге разогнаны Советы, члены их арестованы, некоторые, по слухам, расстреляны. В городе хозяйничают казаки, посланные по приказанию Временного правительства с Западного фронта. Дело ясно: правительство объявило гражданскую войну и уже одержало победу в Калуге. То, что мы предсказывали, совершилось: уже не Корнилов, а сам Керенский во главе негодяев-капиталистов открыто идёт против рабочего народа, которого он в течение 7 месяцев одурачивал своими пышными речами. Керенский и его агенты – наши открытые враги: никаких с ними переговоров. Необходим немедленный отпор! Время разговоров прошло…»
На заседании ЦК 20 октября Адольф Иоффе категорически требует оповестить всех, что «Зиновьев и Каменев не являются членами ЦК… что ни один член партии не может выступать против решений партии, в противном случае в партию вносится невозможный разврат». Сталин, пытаясь притушить конфликт, заявляет, что Каменев и Зиновьев подчинятся решениям ЦК, утверждая, что исключение из партии не рецепт. Крайне важно сохранить единство.
Проходит еще день, и ЦК вынужден специально обсудить вопрос о положении в самом Исполкоме Петросовета. Он должен стать штабом революции. Феликса и еще нескольких надежных большевиков вводят в состав Исполкома. И практически тут же Дзержинского в качестве члена Военно-революционного комитета призывают исполнять обязанности коменданта Смольного, причем отвечать не только за безопасность, но и за связь большевистского штаба с районами и воинскими частями.
Андрей Бубнов.
[Из открытых источников]
Он осматривает территорию и помещения, перестраивает и усиливает охрану, включая в нее надежные команды пулеметчиков с 24 пулеметами, латышский отряд, роту литовцев и автомобилистов для обеспечения связи. Внешний круг дополняет внутренними постами, чтобы как-то упорядочить по-прежнему кипящий людьми Смольный институт благородных девиц.
Феликс был крайне удивлен, когда ему доложили, что и сами воспитанницы вместе с классными дамами и начальницей находятся здесь же, в соседнем Александровском флигеле в своих дортуарах. Выкроив время, Дзержинский решил встретился с начальницей института княгиней Голицыной. Уже за десяток шагов, он увидел в окнах лица маленьких девочек, платья, фартуки, банты, аккуратно заплетенные косы, испуганные глаза…
Княгиня Вера Васильевна Голицына сказала, что уже не раз обращалась и в Министерство государственного призрения, и к Временному правительству с тем, чтобы как-то обезопасить своих питомцев. Здесь остались только младшие, причем сироты, которым просто некуда деться.
Все, что мог пока сделать Феликс, – это на всякий случай поставить один пост у входа во флигель.
События развивались стремительно. 21 октября общее собрание ротных и полковых комитетов Петрограда постановило единственной властью над Петроградским гарнизоном считать Совет рабочих и солдатских депутатов, а Временному правительству – не подчиняться. Обещание большевиков закончить войну им нравилось больше, чем предложенная Временным правительством перспектива отправиться на передовую. В тот же день ВРК запретил заводскому комитету Петроградского патронного завода выдавать боеприпасы без визы одного из членов комитета.
Смольный в октябре 1917-го
Своеобразный смотр своих сил большевики решили провести 22 октября, объявив его «Днем Петроградского Совета». Дзержинский выступил на митингах в Нарвском, Московском районах, на Охте.
Петроградский военно-революционный комитет обратился с воззванием к населению, сообщив, что им назначены комиссары в воинские части и ключевые пункты города и его окрестностей. Это были члены партий левых эсеров и большевиков.
Центральный комитет постановил распределить обязанности по руководству отдельными участками восстания. Свердлову доверялось наблюдение за всеми действиями Временного правительства. Бубнову – за железными дорогами. Дзержинскому поручался захват почты и телеграфа. Милютин должен был организовать обеспечение продовольствием. Было принято решение ни одному члену ЦК Смольный не покидать. Петербургскому комитету тоже предложили установить дежурство и создать запасной штаб в Петропавловской крепости, куда соответственно всем членам ЦК должны быть оформлены постоянные пропуска.
К 24 октября мандаты ВРК получило более полусотни комиссаров. И со всеми ими должен поддерживать постоянную связь из Смольного Дзержинский, при этом постоянно отвлекаемый совещаниями, курьерами и депешами. Голова шла кругом. В комнаты третьего этажа сходились вести отовсю