ду. Феликс всегда был человеком собранным и организатором уже опытным, но тут иные масштабы, иная цена невнимания или ошибки. В этой лихорадке нельзя ничего забыть или упустить. Куда только подевались недавние хвори! Он дневал и ночевал здесь, иногда буквально на часик калачиком пристраиваясь на кожаном диванчике под своей длинной шинелью.
В таком же режиме жили здесь и стремительно мелькавший по всем помещениям Троцкий, и столь же непоседливый Свердлов, и основательный Бонч-Бруевич, и Бубнов, и Урицкий, и Иоффе, и Подвойский, и другие члены комитета. Они – то у большой карты города, то у телефонов, то за столом, то уже с кем-то беседуют в коридоре… Пришел помочь даже противник восстания Каменев. Поток людей не позволял даже на несколько минут закрыть двери. Отовсюду шли донесения о передвижении частей, занятии заданных позиций, готовности к штурмам.
Телефонные аппараты трезвонили не прекращая. Но сутолоки уже не было, не было неразберихи и бесцельной суеты. Каждый член ВРК четко знал свои обязанности. Все прибывающие получали ясное, точное задание и срочно направлялись его выполнять.
Противная сторона тоже не дремала. Распорядилась выключить все телефоны Смольного. Но после посещения станции комиссаром ВРК они вновь заработали. Юнкера получили приказ развести Литейный, Троицкий и Николаевский мосты, чтобы отрезать Петросовет от промышленных районов. Ответ ВРК был быстрым: красногвардейцы, матросы вошедшего в Неву крейсера «Аврора» и 2-го Балтийского экипажа без единого выстрела взяли контроль над мостами, а юнкеров разоружили.
Пришли новые сообщения: отрядом юнкеров разгромлена типография газет «Рабочий путь» и «Солдат», штаб Петроградского военного округа приказал Павловскому и Владимирскому военным училищам немедленно в полной боевой готовности выступить на Дворцовую площадь, туда же приказано вывести Константиновское военное училище, а 2-ю роту самокатного батальона отправили занять караул в Зимнем дворце.
В Петроград вызваны школы прапорщиков из Петергофа и Гатчины, батарея гвардейской конной артиллерии из Павловска и другие части. Командующий Северным фронтом Черемисов послал на помощь Петрограду третий и пятый самокатный батальоны…
Но силы уже были неравны. ВРК выслал для охраны типографии газет «Рабочий путь» и «Солдат» наряды солдат 6-го сапёрного батальона и Литовского полка. Выпуск «Рабочего пути» и «Солдата» был возобновлён.
Через радиостанцию крейсера «Аврора» передано постановление об обороне Петрограда от контрреволюционных войск. Гарнизонам, охранявшим подступы к городу, предписывалось быть в полной боевой готовности, усилить охрану на вокзалах, все направлявшиеся в Петроград части задерживать и посылать к ним агитаторов для разъяснения положения, а в случае необходимости применять силу, сообщать обо всём в ВРК. В постановлении говорилось:
«Революция в опасности! Но всё-таки её силы несравненно больше, чем силы контрреволюции. Победа наша! Да здравствует народ!»
События развивались с телеграфной скоростью. Доклады в Смольный идут всю ночь:
«Финляндский вокзал, вслед за Балтийским и Николаевским, перешел под контроль красногвардейцев». «Захвачено Общество электрического освещения. Большинство правительственных зданий осталось без света». «Попытка штаба Петроградского военного округа отбить Николаевский мост и Центральный телеграф провалилась. Депеши о восстании в столице идут во все крупные города империи. Правительственные войска сдаются без боя и уходят». «Матросы занимают здание Государственного банка». «Кексгольмский полк разоружает юнкеров, охранявших центральную телефонную станцию. Телефоны Зимнего дворца и штаба Петроградского военного округа отключены». «Взяты Варшавский вокзал и Адмиралтейство. Из Гельсингфорса вышли миноносцы «Самсон», «Меткий», «Забияка» и «Мощный». Около 5000 матросов и солдат готовятся отбыть из Кронштадта на помощь петроградским товарищам». «Гвардейский экипаж и Кексгольмский полк оцепили Мариинский дворец. Все депутаты искусственно задуманного Временного Предпарламента отпущены по домам».
ВРК направил предписание комиссару и гарнизонному комитету Петропавловской крепости о немедленном приведении крепости в боевую готовность. Такое же пошло комиссару и полковому комитету Гренадёрского резервного полка, а заодно и подготовить пулемётную команду к выступлению для охраны Смольного и мостов. Отдан приказ комиссару и полковому комитету 2-го Пулемётного запасного полка об охране станций Стрельна, Сергиевская пустынь, Лигово и установлении контроля за телеграфом, почтой и телефоном. Полку приказано задержать юнкеров из Ораниенбаума и Петергофа, а также взять под контроль шоссе на Петроград.
Буквы «ВРК» уже звучат надежным паролем для всех дверей и сердец, приводят в движение весь город, наполняют решимостью, энергией и верой.
Перехвачена отчаянная депеша главнокомандующего Петроградским военным округом Полковникова командующему Северным фронтом Черемисову: «Доношу, что положение в Петрограде угрожающее. Уличных выступлений, беспорядков нет, но идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не выполняются. Юнкера сдают караулы без сопротивления. Сознавая всю ответственность перед страной, доношу, что Временное правительство подвергается опасности потерять полностью власть, причем нет никаких гарантий, что не будет сделано попытки к захвату Временного правительства».
ВРК отправил телеграмму революционным организациям Северного фронта с предписанием не допускать отправки войсковых частей с фронта на Петроград.
На чрезвычайном заседании Центрального комитета было оглашено только что полученное письмо Ленина:
«Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс.
Буржуазный натиск корниловцев, удаление Верховского показывает, что ждать нельзя. Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д.
Нельзя ждать!! Можно потерять все!!»
В сопротивляющийся Зимний дворец из Смольного отправлен ультиматум:
«Постановлением Военно-революционного комитета при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов Временное правительство объявляется низложенным. Вся власть переходит в руки Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Зимний дворец окружен революционными войсками. Орудия Петропавловской крепости и судов «Авроры», «Амура» и других наведены на Зимний дворец и здание Главного штаба. Именем Военно-революционного комитета предлагаем членам Временного правительства и вверенным ему войскам капитулировать. Временное правительство, чины Генерального штаба и высшего командного состава арестовываются, юнкера и служащие разоружаются и по проверке личностей будут освобождены. Для ответа вам предоставляется 20 минут. Ответ передать посланному. Срок ультиматума истекает в 19 часов 10 минут, после чего немедленно будет открыт огонь».
Но ответа нет. Обитатели Зимнего явно не спешат. Ожидают обещанной подмоги с фронта. Из окон их дворца видна привычная, спокойная, почти мирная картина – по Троицкому и Дворцовому мостам в обе стороны спешат прохожие, движутся трамваи и автомобили. Кто-то, наверное, возвращается из Народного дома близ Петропавловки, где вечером пел «Дона Карлоса» Федор Шаляпин, а кто-то из Мариинки, насладившись балетной партией феи Драже с великолепной Тамарой Карсавиной…
А Ленин уже в Смольном. И слово «партия» в его стенах имеет совсем иное значение. Сюда уже начинают со всех концов страны прибывать делегаты II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. Владимир Ильич взволнованно ходит из комнаты в комнату, иногда присаживаясь к столу и что-то быстро записывая, выслушивая очередной доклад о положении в городе, торопит ответственных за взятие Зимнего дворца.
Зимний окружен. На пулеметные очереди красногвардейцев из-за поленниц дров, защищающих вход во дворец, отвечают засевшие там юнкера, казаки, солдатки женского батальона.
Наконец, холостыми зарядами сотрясает воздух полуденная пушка Петропавловской крепости, а за ней и главный калибр крейсера «Аврора». Оценив обстановку, казаки и женский батальон под белыми флагами покидают дворец. Внутри остаются около тысячи юнкеров. Батарея Петропавловки стреляет уже шрапнелью.
Близится полночь. Ильич нервничает все заметнее и заметнее. Пишет короткие приказы-записки. Он намерен непременно начать выступление на съезде словами «Временное правительство низложено». Делегаты с самого начала должны принять подготовленное им воззвание «Рабочим, солдатам и крестьянам!» – немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства.
В пять утра это наконец становится возможным. Дзержинский с удивлением отмечает, что после совершенно бессонной и напряженной ночи Ильич выглядит чрезвычайно бодрым и даже веселым, поддразнивая пессимистов и на их замечания, что мы едва ли продержимся две недели, отвечает: «Ничего, когда пройдут год, два и мы все еще будем у власти, вы снова будете говорить, что еще год, два…»
Выступление Ленина делегаты приветствуют овациями. В воздух летят солдатские фуражки, матросские бескозырки, рабочие шапки… Часть делегатов из числа эсеров, бундовцев, меньшевиков-оборонцев, несмотря на предложение войти в будущее правительство, демонстративно встают и покидают зал. Но необходимый кворум сохраняется. Из 650 делегатов съезда 390 были большевиками. Остаются в зале и левые эсеры. Съезд продолжает работу.
Дзержинский слышит, как один из уходящих ехидно бросает другому:
– Может, они и могут захватить власть, но больше трех дней им не удержать ее. У них нет людей, которые могли бы управлять страной. Лучше всего дать им попробовать, и на этом они сорвутся.