– Однако без них нам Россию не переделать. Я с деревенскими пацанами рос, играл, купался… а то и драться приходилось. Даже вожаком у них считался. И теперь вот их же, только подросших, перед собой представляю… Но и мы за это время подросли! – с улыбкой закончил Феликс.
Весть о самороспуске Военно-революционного комитета Дзержинский принял как давно назревшую, ожидаемую и вполне оправданную. Он сам уже тяготился этой суматошной, абсолютно неупорядоченной, а потому порой бестолковой, неэффективной, но при этом нервной и изматывающей деятельностью. А как её упорядочишь? И внутри ВРК постоянные нескончаемые идейные прения. И идут туда люди с самыми непредсказуемыми вопросами и нуждами. Отказать невозможно, а на решение многих проблем ни средств, ни полномочий. Конечно, в самом названии этого органа уже заложен простой принцип – полномочия не дают, их берут. Что, собственно, и делалось.
К. Е. Ворошилов. 1920-е гг. [РГАСПИ]
Борьба с контрреволюцией – конечно! Охрана винных складов – а куда денешься? Реквизиция товаров у спекулянтов, розыск похищенного? Кто-то же должен. Снабжение воинских частей и учреждений продовольствием, мануфактурой и топливом, разрешение митингов и собраний, отправка в провинцию агитационных материалов и оружия, забота о границах республики и открытии дешевой столовой для служащих, о выделении протезов для инвалидов войны, о ремонте автомобилей… Под какими только документами не ставил свою подпись товарищ Дзержинский! И не просто ставил, а добивался исполнения. Но теперь уже созданы соответствующие народные комиссариаты, учреждены профильные комиссии ВЦИК, взяты на работу сотрудники.
А вот поручение возглавить Всероссийскую комиссию по борьбе с саботажем было достаточно неожиданным. В необходимости самой структуры сомнений нет. Только вчера на заседании Совнаркома было принято его же собственное предложение о ликвидации бывшего градоначальства и организации специального органа для охраны порядка в Петрограде. Но в постановлении ведь записано: «Поручить тов. Ворошилову ликвидацию бывшего Петроградского градоначальства, согласно плану тов. Дзержинского, и организацию специального органа для поддержания спокойствия и порядка в Петрограде». Ворошилову! И он, всего месяц назад приехав из Луганска, где руководил местными партийцами, уже, как всегда, оперативно приступил к делам, сформировал отряд, побывал в здании градоначальства, описал все оставшееся имущество вплоть до лошадей и автомобилей.
Понятно, что у предлагаемой ныне комиссии масштаб иной. И на первый взгляд это вообще естественная компетенция Петровского, Наркомата внутренних дел. Но и в его структуре уже проявилась та всеядность, которая только что обрекла на ликвидацию ВРК. Нельзя быть «прислугой за все» – и горничной, и нянькой, и кухаркой, и печником, и дворником. Кроме борьбы с саботажем, бандитизмом и контрреволюцией, кроме создания новой рабоче-крестьянской милиции, контрольно-ревизионной работы НКВД вменялись в обязанность продовольственное снабжение столицы и других больших городов, разработка структуры органов советской власти снизу доверху, вопросы здравоохранения и даже ветеринарии…
Феликс понимал: первое, что от него требуется, – действовать быстро и решительно, а значит, жестко и безжалостно. В таких условиях не избежать отдельных ошибок. Как говорится, лес рубят – щепки летят… В решении Совнаркома уже означены «революционные меры, борьба, подавление». Здесь либо боишься, либо революционер. А этот выбор Дзержинским сделан давно. Противник тоже не в белых перчатках и не в шахматы играет. Забастовки служащих Госбанка, казначейства, городской управы уже привели к срыву поставок продовольствия и топлива, невыплате зарплат, пенсий, пособий. Наркомату финансов в пожарном порядке приходится повсюду искать деньги. Угроза остановок заводов и фабрик вполне реальна. А на дворе зима! Люди выйдут на улицы и, подогреваемые умелыми провокаторами, снова начнут всё громить и грабить.
Саботажники выступают не только против власти, не только против революции и свободы, но против самого существования государства, против народа и его будущего. Их действия ведут к разрухе, голоду, новым жертвам, гражданской войне, даже возможной оккупации. Националисты всех мастей, немцы, японцы, да и англичане не преминут воспользоваться слабостью бывшей империи, разорвут на клочки.
У комиссии должны быть серьезные, чрезвычайные полномочия. Но и ответственность полномочиям под стать. А отлаженной судебной системы, по сути, ещё нет, как нет пока даже единой, стройной системы государственного управления. Все только на бумаге. В таких условиях проконтролировать действия даже собственных сотрудников, особенно на местах, в такой гигантской стране предельно трудно.
Значит, наиважнейшим, определяющим становится подбор кадров. А тут наверняка начнется обычная демократическая песня – кого-то делегируют от левых эсеров, кого-то от лояльных идейных анархистов, ещё откуда-нибудь. А ответ держать придется Дзержинскому. И ответ уже не по квоте, а целиком.
Это латинское слово «квота» Феликс вообще терпеть не мог – что-то от лягушачьего хора чудилось в нем. Кво-та… Если хочешь завалить какое-то дело, то собери людей по этой схеме. Только за один этот год, столько починов уже испоганила пресловутая «квота». И в прежней Думе, и в правительстве, и в командовании войсками… На раздаче наград они первые. А чуть что – эти делегированные сразу в кусты. Клеймить и поливать грязью в газетах будут не их, а его.
Бояться он не привык. Отказываться тоже не в его правилах. Конечно, он предпочел бы строить, строить новую жизнь, за которую столько лет боролся. Но как не понять, что для любого строительства надо сначала расчистить место. Эту тяжелую, грязную работу тоже кто-то должен взять на себя. И почему этот «кто-то» не он, Феликс Дзержинский?
Ясно одно: с первых же дней нужен свой, пусть пока небольшой, но проверенный и надежный костяк. Без этого дела не сдвинуть.
Вот Феликс и засел в своем кабинете, выписывая на листе направления работы и фамилии тех, кого знал по ВРК, по штабу Красной гвардии, – Евсеев, Трифонов, Аверин, Петерс… Закаленные, прошедшие тюрьмы и ссылки… Хорошо бы ещё Серго Орджоникидзе привлечь. Энергичный, порой даже чересчур горячий, но абсолютно искренний и честный. Вспоминал ещё кого-то, писал. Задумывался. Иногда вычеркивал. Надо ещё их согласие получить. А времени мало. Точнее, его совсем нет. Легко переговорить с теми, кто в Смольном. Но если комиссию утвердят, людей все равно и можно, и нужно будет добирать.
Петровский кроме решения Совнаркома сообщил Дзержинскому ещё и о предложении председателя ВЦИК Свердлова провести первое, организационное собрание будущей комиссии прямо в его кабинете в Смольном. Но председательствовать будет Феликс Эдмундович как член президиума ВЦИК.
Феликса это не удивило. Товарищ Петровский был старым соратником «товарища Андрея» – Свердлова – и именно по его рекомендации стал наркомом.
Трудно было не заметить, что Яков Михайлович в кратчайшие сроки сосредоточил в своих руках многие рычаги реальной власти – возглавлял не только ВЦИК, но и секретариат ЦК, перехватив заботы Урицкого, решал все кадровые вопросы, встречал прибывающих из провинции и эмиграции членов партии, определял на те или иные должности, переводил на другие. Даже в том, что именно он предложил энергичному Троцкому возглавить Наркомат иностранных дел, чтобы несколько отвлечь его от активной работы в партии, тоже можно было уловить свой особый смысл.
В секретариате ЦК работала и гражданская супруга Якова Михайловича, партийка с более чем десятилетним стажем Клавдия Новгородцева, «твердокаменная Клавдия», как её часто называли. Она дружила с Крупской ещё со Стокгольмского съезда, где странным образом вместо мужа представляла Урал. Так, скорее всего, и произошло знакомство и резкое сближение Свердлова с Лениным. Феликс давно замечал, что Владимир Ильич благодарен Якову Михайловичу за освобождение от многих из повседневных рутинных обязанностей. Тем более что у Свердлова всё так быстро и ловко получалось. Особенно с кадрами. Стоит только возникнуть необходимости подыскать человека на то или иное место, как Яков уже выдавал кандидатуру с обоснованием и характеристикой. Казалось, что в уме он постоянно держал тысячи кандидатур, знал, где сейчас человек, чем занят.
Когда уже были набросаны предварительный план, основные идеи по методам и формам работы, собрались давшие предварительное согласие люди и пора было идти к Свердлову, принесли бумагу от Ленина:
«Т-щу Дзержинскому
К сегодняшнему Вашему докладу о мерах борьбы с саботажниками и контрреволюционерами. Нельзя ли двинуть подобный декрет:
Совет Народных Комиссаров постановляет:
1. Лица, принадлежащие к богатым классам (т. е. имеющие доход в 500 руб. в месяц и свыше, владельцы городских недвижимостей, акций и денежных сумм свыше 1000 руб.), а равно служащие в банках, акционерных предприятиях, государственных и общественных учреждениях, обязаны в трехдневный срок в течение 24-х часов представить в домовые комитеты в трех экземплярах заявления, за своей подписью и с указанием адреса, о своем доходе, своей службе и своих занятиях.
2. Домовые комитеты скрепляют эти заявления своей подписью, сохраняя один экземпляр у себя и представляя два остальных экземпляра в Городскую управу и в Народный комиссариат внутренних дел.
3. Лица, виновные в неисполнении настоящего закона (в непредставлении заявлений или в подаче ложных сведений и т. п.), а равно члены домовых комитетов, виновные в несоблюдении правила о хранении этих заявлений, сборе их и представлении в указанные выше учреждения, наказываются денежным штрафом до 5000 руб. за каждое уклонение, тюрьмой до 1 года или отправкой на фронт, смотря по степени вины.
4. Тому же наказанию подлежат лица, виновные в саботаже работы или в уклонении от работы в банках, государственных и общественных учреждениях, акционерных предприятиях, железных дорогах и т. п.