Решили пока оставить одного из вооруженных красногвардейцев в помощь Сорокину, а на следующее утро уже собраться на Гороховой всем имеющимся составом комиссии и распределить обязанности.
Перед тем как сесть в машину, Дзержинский попросил у «господина Сорокина» кусок мела и написал на входной двери крупным, четким почерком: «ВЧК. Часы приема граждан от 12 до 5 часов дня».
– Ну, кое-кого мы будем принимать и круглосуточно, – с характерным для него мрачным юмором заметил Петерс.
Наутро весь наличный состав Чрезвычайной комиссии собрался на Гороховой.
– Товарищи! Правительство свободной России ставит перед нами ряд неотложных задач, – дождавшись, пока все займут свои места, негромким голосом начал Феликс Эдмундович. – Это в первую очередь прекращение саботажа чиновников, предупреждение вылазок контрреволюции, недопущение антиреволюционной агитации и склонения людей к вредным, антинародным выходкам, а также борьба с бандитами, мародерами и спекулянтами, наносящими вред нормальной жизни граждан, работе по налаживанию снабжения, производства и торговли, восстановлению железнодорожного транспорта. То есть, как вы понимаете, это, по сути, борьба с преступностью во всех ее проявлениях. Названные мной задачи во многом взаимосвязаны. Да и нас пока не так много. А точнее, даже слишком мало.
Поэтому, несмотря на ответственность каждого за отдельные участки работы, многое придется делать сообща. Сейчас определимся с графиком дежурств, чтобы всегда два руководителя были на месте. И ещё – с первого же дня каждый член комиссии должен вести свой рабочий дневник. Необходимо все фиксировать, пока не наладим нормальное делопроизводство. На организацию первоначально потребуем от Наркомата внутренних дел тысячу рублей.
Хочу вас также проинформировать, что принято решение об организации специального вооруженного отряда при ВЧК общей численностью до тридцати человек, а пока к нам откомандированы солдаты Свеаборгского полка.
При этом не надо забывать, что наши враги – это не только открытые контрреволюционеры, организаторы заговоров, погромов и пьянства, распространители заведомо ложной клеветы против органов советской власти, но и те, кто, надев личину друзей народа, проникли в ряды революционных органов для провокаций или корыстных целей, те, кто, используя свое положение, дискредитируют советскую власть.
Дзержинский говорить долго не любил. После такого вступления сразу перешли к конкретным делам и поступившим сообщениям.
Петерс доложил, что накануне при аресте лидеров кадетской партии Степанова и Штейнингера у них дома нашли документы, свидетельствовавшие о заговорщической деятельности, подготовке вооруженного мятежа и активной помощи армии донского атамана Каледина. Арестовали и двух офицеров, переправлявших пополнение Каледину.
Дзержинский зачитал только что поступившую телефонограмму: «Донесения лиц, за правдивость которых ручается Сталин: Георгиевский батальон, Мойка, 20 (Придворная капелла) и Комитет увечных воинов выдают записки на получение денег и инструкций для проезда на Дон к Каледину: солдату – 200 руб., офицеру – 2000 руб., юнкеру – 400 руб. из сумм, получаемых от Франции и Англии через петроградские банки. Деньги выдают офицеры: 1) Штабс-капитан Веревкин – Нижегородская, 17. 2) Капитан Межинский – угол Каменноостровского и Большого, № 33, кв. 7. 3) Косвенно замешан полковник Авринский – Михайловское артиллерийское училище».
Давая приказ отработать указанные адреса и тщательно проверить связи, в том числе и банковские, Дзержинский подчеркнул:
– Тут вижу сразу две задачи. Предупредить возможные вооруженные провокации накануне или в день открытия Учредительного собрания, а о таких намерениях нам известно, и не допустить массового пополнения вражеских сил на юге. Из Главного штаба также сообщили, что к ним стали часто приходить бывшие офицеры за документами, удостоверяющими их службу и воинский чин. На вопросы, для чего нужны документы, дают невразумительные ответы и стараются быстро скрыться.
К. А. Мячин.
[Из открытых источников]
Павел Мальков. Комендант Московского Кремля. 1918 г.
[Из открытых источников]
– И чего церемониться? – вступил в разговор Яковлев-Мячин, обведя собравшихся своим колючим взглядом. – Надо просто там же, в штабе, поставить караул, брать такое офицерьё и к стенке без разговоров!
– А основания? – коротко, не глядя на собеседника, бросил в ответ Дзержинский. С Мячиным ему было все более-менее ясно. Куда интереснее реакция других членов коллегии. Надо сразу понять, от кого что можно ожидать.
– Да простые. Советская власть чины отменила? Отменила! А раз им понадобились, стало быть, не для нашей власти, а против неё, – аргументировал свою позицию Мячин.
– То, что бороться с ними придется решительнее, – это факт. Но все же в рамках закона, – вступил Петерс. – Раньше в ВРК мы по адресам этих офицерских клубов посылали ночью надежных красногвардейцев, того же коменданта Малькова с матросами. Он заставал картежную игру, пьянку, разврат. Закрывал заведение, проверял документы, реквизировал оружие, деньги, ценности, доставлял сомнительный элемент в Смольный. Там им делали внушение и отпускали. А что им предъявишь? Вот так и по сей день. Прикрываем одну точку, возникают новые. В лучшем случае названия меняют – «Лига личного примера», «Общество взаимопомощи и самозащиты офицеров», «Белый крест», «Отечественный союз»… А теперь и воровские, бандитские элементы ту же моду взяли, прикрываются флагом анархизма, посоздавали свои тайные общества с пугающими названиями – «Немедленные социалисты», «Смерть», «Ураган»… Как грибы после дождя.
– Так, может, мы просто грибники плохие? – тяжело взглянул на него Дзержинский. – Действуем примитивно, наобум, как налетчики – только обыски, засады, облавы… И этим лишь заставляем врага усиливать конспирацию, изобретать новые легальные прикрытия. Я думаю, здесь вовсе не зазорно поучиться у тех, кто ещё недавно выслеживал и ловил нас, революционеров, и дело своё знал туго. В жандармы ведь не абы кого брали. От офицера требовались следующие условия: потомственное дворянство, окончание военного училища по первому разряду, не быть католиком, не иметь долгов и пробыть в строю не меньше шести лет. Конечно, не все их методы нам подходят. Но что касается агентурной и профилактической работы здесь есть над чем подумать.
В этой среде у нас нет своих людей, не на кого опереться, нет оперативной информации. А время не терпит. Единственный выход – внедриться туда кому-нибудь из чекистов, из тех, кто меньше других бывает в городе, не был задействован ранее в задержаниях и допросах. Безусловно, это связано с большим риском. Но других средств у нас пока нет. Надо действовать быстро, решительно, но продуманно.
– Разрешите, Феликс Эдмундович? – поднял правую руку, а левой не торопясь пригладил свои пышные усы кряжистый и по-мужицки обстоятельный Василий Фомин. За ним были закреплены вопросы борьбы со спекуляциями. Дождавшись кивка Дзержинского, он сообщил: – С Петроградского железнодорожного узла сообщили, что на запасных путях ждет отправки крупный эшелон. Мы подъехали. А там целых восемьдесят грузовых автомобилей марок «Форд» и «Тальбот». По документам принадлежат американской миссии Красного Креста и предназначены для отправки в Румынию, в распоряжение главы миссии в Яссах полковника Андерсона.
А мы ведь с вами, Феликс Эдмундович, ещё в ВРК установили, что американский посол Дэвид Френсис имеет связь с Калединым. Поэтому решили проверить. И точно – при обыске обнаружили телеграмму этого Андерсона сопровождающему груз полковнику Колпашникову с указанием, чтобы он получил у господина Френсиса сто тысяч рублей, сопровождал автомобили до Ростова и там ждал дальнейших инструкций. Понятно каких – Ростов от Румынии-то далеко, а от Каледина близко. Мы выяснили, что Колпашников ранее служил военным атташе нашего посольства в Вашингтоне.
В. И. Межлаук, Ф. Э. Дзержинский и А. Я. Беленький.
[РГАСПИ]
– Молодцы! – одобрил Дзержинский. – Эшелон задержать. Доложить наркому иностранных дел товарищу Троцкому и провести свое следствие. Обратите особое внимание на этого полковника Колпашникова, его связи и его команду.
– И кстати, товарищ Беленький, – повернулся Феликс к другому сотруднику. – Я как раз только что получил депешу от товарища Троцкого. Вот он пишет: «Товарищ Дзержинский! Необходимо учинить ревизию и ликвидацию агентства «Космос». Было бы хорошо, если бы Вы дали это поручение Леониду Николаевичу Старку, нашему комиссару по ПТА. Жму руку. Троцкий». Ордер я дам. Вот только печати у нас пока нет. Придется заверить печатью ВЦИКа. Леонида Николаевича я хорошо знаю, нас ещё Горький с ним на Капри знакомил. Человек надёжный. Но только он – поэт, а вы – чекист. Помогите ему. Типографии ведь за вами закреплены? Так?
– Так, Феликс Эдмундович. Знаю я этот «Космос», – дернул усами Арон Беленький, знакомый Феликсу ещё по Краснопресненскому району. – Ложь ведрами льёт. Но владелец агентства – подданный Великобритании Лич, скользкий тип.
– Ну тогда тем более. Разберитесь и помещение непременно опечатайте, – коротко завершил председатель.
От внимания Феликса, конечно, не укрылся недовольный, ревнивый взгляд Яковлева. Тот тоже познакомился со Старком на Капри, и Дзержинский знал об этом, но задание дал не ему. Маленький урок дисциплины никогда не помешает.
Глава 13А где взять кадры и опыт?
Три легковых и один грузовой автомобиль для ВЧК выделили, а то сколько же можно за день по каждому оперативному случаю соединяться с гаражом Смольного и при этом ещё и ожидать, когда телефонный номер 1—19 освободится.
Сам Дзержинский с первого же дня отказался от необходимости тратить время на поездки с Гороховой в свою квартиру и обратно. И время, и горючее вполне можно сэкономить. Оборудовал себе походную кровать, перевез минимум самых необходимых пожитков, а других у него, собственно, никогда и не было, и в результате сутками не покидал рабочего места. Сотрудники входили к нему свободно, практически в любое время, да и телефоны почти не умолкали. Особенно этот, висящий за спиной, – настенный деревянный «Эриксон». Вести из него приходили какие-то мрачные. Похоже, недаром народ эти настенные аппараты «гробами» прозвал.