повинностью, является, как ни парадоксально это звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».
Дзержинский мыслил иначе. Он был не теоретик, а практик. Поистине это главное сегодня – поднимать из руин страну, налаживать работу заводов и фабрик, железнодорожного транспорта, сельского хозяйства. Здесь потребуется труд каждого. И начать нужно с субботника, первомайского, всероссийского! Когда-то тайные маёвки приближали революцию, а теперь открытые, массовые будут приближать всеобщее процветание и счастье. По случаю праздника Освобождения труда была объявлена амнистия.
Предглавкомтруд Дзержинский специально обратился к губернским властям: «При выработке программы первомайского субботника надлежит наметить работу, выполняемую массовым трудом, имеющую явное общеполезное значение, проведение каковой явилось бы памятником коммунистического труда, например, постройка или закладка моста, узкоколейки, плотины, дамбы, прокладка пути, закладка здания больницы, народного дома, школы, общественной столовой, коммунального огорода…»
Но, увы, на этом пока и пришлось остановиться. Несмотря на громадьё планов. Последовало новое срочное назначение – на должность начальника тыла Юго-Западного фронта и выезд в Харьков. За председателя он оставляет Ксенофонтова, но связь с ЦК по политическим вопросам поручает Менжинскому, которому предстоит делать там систематические доклады по наиважнейшим делам. Ксенофонтову с его двухклассным образованием и постоянной прибауткой «ЧК, будь начеку!» это было бы непросто.
Только-только попытался он вдохнуть мирный воздух, засучить рукава для мирного труда…
Казалось бы, все белогвардейские армии либо уничтожены, либо отброшены за границу. Разоружены эстонскими властями формирования Юденича, прекратили существование военные силы Колчака, а сам адмирал и его премьер-министр Пепеляев расстреляны Иркутской ЧК. Освобожден Архангельск. Остатки «Северной армии» во главе с бывшим командующим генералом Миллером отчалили на кораблях в Норвегию. И генерал Деникин бежал в Крым. И полки Польши, ранее заняв часть земель Украины и Белоруссии, в последние месяцы будто оцепенели.
Но вот в апреле Пилсудский заключил соглашение с Петлюрой, по которому Восточная Галиция отходила к Польше, и тут же двинул свои войска вперед с берегов Припяти до Днепра, занял Киев.
Учетная анкета № 472 Ф. Э. Дзержинского из его личного дела.
25 сентября 1920 г. [РГАСПИ]
Командующий Западным фронтом Гиттис, о необходимости замены которого ещё ранее говорил Дзержинскому генерал Бонч-Бруевич, был снят с должности. На его место назначен Тухачевский, проявивший себя в ходе боёв против войск Колчака и Деникина. И снова Красная армия на марше. Причем Ленин оценивает происходящее в совершенно ином масштабе: «Нанеся удар по Польше, мы тем самым наносим удар по самой Антанте; разбив польскую армию, мы тем самым разбиваем… версальский договор». Центральный комитет подчеркивает, что это теперь становится центральной задачей всей рабоче-крестьянской России. И не только рабоче-крестьянской. Герой Первой мировой генерал Брусилов, возглавивший Особое совещание при главнокомандующем вооруженными силами республики, издаёт воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», убеждает, забыв обиды, добровольно идти в Красную армию и служить там не за страх, а за совесть.
Новая разлука с семьёй, конечно, не радует. Стремясь на прощание подбодрить супругу, Феликс даже шутливым баритоном поёт: «Нельзя нейти, поверь ты мне, нельзя нейти, нам долг и честь велят!..» Они только что вместе были на премьере «Князя Игоря» в Большом театре. Хорошо, что эта ария была в начале и он успел её прослушать. Ибо председателя ВЧК, как всегда, срочно вызвали прямо из зала после второго акта.
«Нейти нельзя» – дело предстояло несомненно архиважное. С Украины уже давно поступали тревожные вести, приезжали люди с рассказами о разгуле бандитизма, предательстве, злостных преступлениях врагов, примазавшихся к советской власти, а то и проникших в ряды Красной армии и даже чекистов. Туда направляли и Петерса, и Лациса, а недавно и бывшего председателя Московской ЧК Манцева. Ситуация улучшалась, но не кардинально. Сталина вместе с Феликсом определили сейчас туда же членом Реввоенсовета фронта.
Дзержинский всё понимал. Однако такая резкая перемена мест и забот все же в очередной раз вызывала досаду. Он привык каждое дело ответственно доводить до конца. А тут только вникаешь, берешься, добиваешься изменения ситуации, достигаешь первых результатов, планируешь дальнейшее развитие, как следует новый приказ. Ум человеческий при этом не в силах вычеркнуть неоконченные размышления, а в лучшем случае откладывает их куда-то на периферию, освобождая путь новым, более актуальным. Как неспешный состав освобождает первую платформу скорому, «литерному» поезду.
На сцене вот тоже все куда проще. Занавес закрыли – занавес открыли. Декорации поменяли, и арии с танцами, и место действия уже другие.
Нет, в жизни не как в театре – один акт не сменяется другим. Они просто наслаиваются. И драма, и трагедия, и опера, и балет… Он в Харькове, но ответственность за все дела и планы ВЧК, НКВД, Особого отдела никто не снимал.
В. Н. Манцев, С. Ф. Реденс, Ф. Э. Дзержинский на борту парохода
«Нестор-летописец». [РГАСПИ]
На вокзале в Харькове Дзержинского вместе с прибывшими чекистами и бойцами встречал Всеволод Балицкий. Впервые Феликс обратил внимание на его фамилию в прошлогоднем донесении в Совнарком:
«Член инспекции комвнудел и ЧК т. Балицкий, который приехал из Одессы, сообщает следующее. Бандитизм в Одессе развивается легально. Рассадником бандитизма является полк известного бандита Мишки Япончика, численностью 2400 человек. Санкция на образование полка была дана местным Советом обороны. Политкомом полка назначен анархист Фельдман. Несмотря на многократные, в течение 4 недель заверения Япончика, что полк выступит на позиции, последний до сих пор находится в городе и творит бесчинства и грабежи. Местная ЧК и комендатура бессильны бороться с такой крупной и реальной силой, какую представляет этот полк. В последнее время между ЧК, комендатурой и полком установлено молчаливое соглашение».
Позже под непосредственным руководством Балицкого Секретным отделом ВУЧК был раскрыт крупный контрреволюционный заговор против советской власти, центральной фигурой которого был бразильский консул граф Альберт Пирро. Там были и бывшие офицеры, и ныне служащие в армии. В их распоряжении имелись пулеметы и винтовки, чтобы захватить все главные советские учреждения и произвести переворот в Киеве. Заговор умело ликвидировали, доказательства для суда и приговора собрали более чем убедительные.
В Московской коллегии ЧК. Сидят слева направо: В. Н. Манцев, В. Н. Яковлева, Ф. Э. Дзержинский, С. А. Мессинг. Стоит крайний справа – Я. Берзин. 1919 г. [РГАСПИ]
Затем были и другие успешные операции. После того как Лациса вернули в Москву, Балицкий ненадолго возглавил украинских чекистов, но затем и сам оказался в столице инспектором ВЧК. Однако вскоре его как знатока украинских дел направили обратно и сделали сначала председателем Волынской, а затем и Киевской ЧК. Там, как докладывал Дзержинскому Манцев, он успешно боролся со спекулянтами, фальшивомонетчиками. Под его руководством киевские чекисты арестовали около 200 членов «Польской военной организации».
Балицкий рассказывал председателю ВЧК, что основной сложностью стала борьба с уголовным бандитизмом. Он объехал многие города Украины и жесткой рукой наводил революционный порядок. Но ни в одном городе бандиты не имели таких возможностей прятаться, как в Киеве. Овраги, балки и рвы под Дмитриевской, ближней и дальней Слободкой за Днепром и парками представляли собой удобное и надежное убежище для бандитов. А когда их там все-таки прищучили, многие объявились в Харькове в бандах Шурки Ростовского и Масальского. Были и заезжие, даже из Варшавы. На помощь Балицкому уже в начале года была брошена московская группа под руководством опытнейшего чекиста-сыскаря Федора Мартынова. Это заметно исправило положение.
Ф. Э. Дзержинский с сотрудником ГПУ Ф. Мартыновым.
1923 г. [РГАСПИ]
Упомянул Балицкий и об одном недавнем эпизоде. Накануне Первомая прямо перед тем, как оставить Киев, он совместно с председателем губревкома Ивановым приехал в Лукьяновскую тюрьму и провел большой митинг с участием почти трех тысяч арестантов. Им предложили в честь «праздника труда» освобождение под честное слово не нарушать общественный порядок, установленный советской властью. И в следующие дни порядок в городе поддерживался почти идеально. Подобную меру Феликс одобрил.
С И. К. Ксенофонтовым. 1919 г. [РГАСПИ]
Конечно, через прямой провод и телеграф Дзержинский был все время на постоянной связи и с Ксенофонтовым, и с Менжинским. Секретарь комиссии Герсон регулярно присылал ему информацию и документы. Но заочно можно решить далеко не всё. А тут, на Украине, масса своих проблем:
«…По большей части центральные органы идут хотя и полным, но холостым ходом. Никому от этого ни тепло, ни холодно. В этом смысле сапроновское политиканство (Т. В. Сапронов, председатель Харьковского губревкома и губисполкома. – А.Б.) принесло массу вреда. Занимался проектом конституции в то время, когда рабочие фабрик голодали при изобилии всего на вольном, спекулятивном рынке. Миссия моя здесь не может дать больших результатов, к сожалению. Надо было бы, желая дать что-либо, засесть здесь за постоянную работу, преодолевать изо дня в день расхлябанность и прожектерство, а не давать только хорошие советы, указания, распоряжения. Украину нужно и можно завоевать только упорным повседневным трудом работников из центра, приезжающих сюда не на короткий срок. В области нашей, ВЧК, работы – работа поставлена была соответственно силам сносною. Произведена большая работа. Манцев (В. Н. Манцев, возглавивший чекистов Украины вместо Петерса, отосланного в Туркестан. –