– У НАС БЫЛ УГОВОР!
На обеих его шкурах – и человеческой коже, и драконьей чешуе – высыпали гигантские волдыри с поверхностью, как у умирающих пузырей, и в них плавал спектр скользких бензиновых цветов, а затем они лопнули. На глазах теряя целое измерение, он истекал формой и структурой в эфир. Осознав, что сил достает только на плоское отображение, дьявол разъехался по швам и стал чудовищным северным сиянием, переливающимся паучье-ящеричным занавесом из света, который словно заполнил все ошеломительные чертоги эмпория. На пару мгновений казалось, будто им горели все доски и балки, и с каждого извивающегося языка пламени жгли его птицеедские глаза в прожекторных гроздьях, то красные, то зеленые – пожарные машины и двери газовых камер.
А потом от него ничего не осталось, не считая пары искр, умчавшихся на провонявшем рыбой ветерке по вечному холлу.
Кролики
О, да разве Наверху все разговоры не только что о них – Мертвецки Мертвой Банде, их околачиваниях да приключениях вокруг вековечных сточных труб, знаменитых похождениях, за которые в награду получаешь ссадины, а не медали? Их же просто обожали в поганых канавах Элизия, разыскивали в четырех-пяти измерениях и почитали за кумиров мальчишки и девчонки всей когдаты и долготы этого блестящего занюханного столетия. Они – стайка юрких и чумазых зверушек, и куда ни глянь – везде, вдоль и поперек по миру, день-деньской носятся они.
Они заскакивали в сны младенцев и срезали через размышления писателей, были вдохновением и идеалом каждого тайного клуба и детектива Фонда детского кино, для всех книг, каждой Смелой Семерки, каждой Приключенческой Пятерки. Они были лекалом; они были образцом со своими страшными клятвами на плевках и тайными отметками на дорогах, подземными логовами и вступительными испытаниями – кстати говоря, известными своей суровостью: чтобы вступить в Мертвецки Мертвую Банду, нужно, чтобы тебя похоронили или кремировали.
Их главарем была Филлис Пейнтер – отчасти потому, что она сама так сказала, но и потому, что банда, где она состояла при жизни, могла похвастаться послужным списком и репутацией получше, чем компании, которые водили остальные. Хотя жила Филлис на улице Алого Колодца, ходила она в Девчонках с Комптонской – на голову выше, чем Зеленая Банда, Пацаны из Боро или прочие беспорточные команды. Очевидно, не потому, что отличались в драках. Скорее, потому, что чаще сперва думали, а потом делали, чего о мальчишках не скажешь. «Мы девчонки с Комптон, Мы девчонки с Комптон, Мы манеры знаем, Мы время не теряем, Нас уважает весь народ окрест, Мы поем, Мы пляшем, Мы во всем класс кажем, Потому что мы девчонки с Комптон!» Конечно, все это было давно, но на командование Филлис по-прежнему можно было положиться в случае беды.
Потому-то теперь, когда она стояла на безопасном расстоянии от строгой смертоведки и ее жаровни, глядя, как от важного демона летят клочки по закоулочкам, словно при несчастном случае на Ночь Гая Фокса, в ее поджатых губах и прищуренных глазах угадывалась толика мрачного удовлетворения. Вот жалко только, думала Филлис, что этот высокопоставленный дьявол скоро вовсе улетучится из видимого бытия. Если б от него остался хотя бы тлеющий колючий хвост, а лучше – череп с рогами, Филлис прибила бы его к призраку северных ворот Старого города. Тогда все шесть дюжин демонов, которых она считала всего лишь суровой и взрослой вражеской бандой, будут держаться от этого района Души подальше, поймут, что это земля чур-чура Мертвецки Мертвой Банды. И тогда из чертей в округе останутся только такие, как они, ее малой Билл и Красавчик Джон; как Реджи Котелок и Утопшая Марджори. Тогда они будут вдоволь играть допоздна, а вернее – довсегда, над дремотными днями в славной ветхой вечности.
Филлис уже свернула из дальнего конца длинного сонного джитти и прошла пол Ручейного переулка, когда заметила, что Майкл Уоррен больше не следует за ней. На миг она задумалась, стоит ли вообще трудов возвращаться и разыскивать его, в итоге решив, что, скорее всего, стоит. То, что он попал после смерти на Чердаки Дыхания и никто его не встретил, попахивает чем-то подозрительным, а то и вовсе даже мутный случай. Тут точно никогда не поймешь, но ясно одно – дело нечисто. Этот прыщ в пижаме мог оказаться кем-то важным, а если и нет, то хотя бы интересным разнообразием и потенциальным новобранцем. С этим на уме она свистала всех остальных членов команды, и они отправились перетряхивать непостоянный район в поисках посмертного малыша. Она с Биллом обыскивала память о лавках. Остальные трое обшаривали Чердаки на случай, если мелкий задумал играть с ними в прятки.
Наконец Утопшая Марджори заметила белокурую потерю под изогнутой прозрачной крышей аркады, причем в плену одного из самых злобных бесов, которых по случаю можно было найти в окрестностях. Когда пылающий кошмар завидел их и нырнул, они только пятками засверкали, а когда они убедились, что их не преследуют, перегруппировались в «Улитачен рейс», чтобы обсудить, что делать дальше. Сама Филлис ратовала за отправку на Стройку, чтобы известить зодчих, как и планировала изначально, но потом ее Билл заметил, что раз они зодчие, то и так всё уже знают. Сняв шляпу, чтобы почесать черные кудри в поисках вдохновения, Реджи Котелок предложил подождать короля демонов в засаде. Однако когда Утопшая Марджори благоразумно осведомилась о следующем этапе плана, уточнив, что они будут делать, если архидьявол действительно явится, Реджи нахлобучил шляпу и угрюмо замолк.
Наконец Красавчик Джон, которого Филлис втайне обожала, сказал, что им стоит сыскать смертоведку. Если зодчие не могли разобраться сами или заняты где-то еще и если под рукой нет каких-нибудь завалящих святых, то следующей по иерархии фигурой будет смертоведка. Утопшая Марджори застенчиво предложила миссис Гиббс, что когда-то при жизни ловко управилась с самой Марджори, когда шестилетнюю очкастую девочку выловили из холодной бурой речки под Спенсеровским мостом. И Красавчик Джон, и Филлис сказали, что тоже слышали о миссис Гиббс во время своих смертных деньков в Боро, так что решение приняли более-менее единогласно. Впятером они отправились прочесывать ближайшие просторы Души в поисках уважаемой престарелой смертоведки, в итоге обнаружив ее в несвежем сне о баре «Зеленый дракон», рядом с Чердаками Дыхания, на Мэйорхолд в начале тридцатых. Миссис Гиббс оторвалась от призрачной полпинты стаута и не особенно-то им обрадовалась:
– Ну что, голубки мои, чем могу вам помочь?
Они рассказали ей о Майкле Уоррене и бесе – вернее, рассказала Филлис, будучи единственной участницей происшествия с самого начала. Красавчик Джон и миссис Гиббс одинаково ответили удивленными выражениями лиц, когда услышали полное имя мальчика, после чего смертоведка вдруг посерьезнела и помрачнела, и попросила Филлис описать приметы дьявола, который на их глазах утащил малыша. Что у него за окрас? Чем пах? Что они помнят о его расположении в целом? Получив соответственно ответы «красный и зеленый», «табаком» и «злой как черт», смертоведка вмиг поставила диагноз.
– Похож на тридцатисекундного духа, голубка. Один из самых важных и свирепых, такой руку и не по локоток отхватит. Злодей, и вы молодцы, что пришли ко мне. Ведите туда, где вы его видели с пареньком, и я ему устрою выволочку, чтобы не приставал к маленьким. Понадобится жаровня или какая-то плита, а прочее я соберу по дороге. Поспешим. И выше нос.
По оценке Филлис Пейнтер, на свете среди живых и не очень мало кто впечатлял больше, чем смертоведка. Из всех людей эти бесстрашные женщины единственные присматривали за вратами на каждом конце жизни – по сути, занимались вневременны´м делом Души, пока еще находились среди живых. Ни одна другая работа не переходила так плавно из того, чем занимаешься внизу, в двадцати пяти тысячах ночей, в то, чем занимаешься после, когда все ночи выйдут. Со смертоведками при жизни всегда казалось, будто они почти что знали, что одновременно ведут существование на верхнем этаже. Некоторые даже посмертно возвращались на похороны, устроенные за свою жизнь, чтобы приветствовать дезориентированных покойных по прибытии в мир Наверху – такая непрерывность обслуживания и преданность делу сражали Филлис наповал. Заботиться о людях от колыбели до могилы – это одно, но взять на себя ответственность за то, что будет дальше, – совсем другое.
Они нашли для миссис Гиббс дымящуюся жаровню в остатках кошмара рыночного торговца, и Красавчик Джон с Реджи Котелком аккуратно понесли ее между собой, обернув ладони старыми тряпками. Смертоведка наведалась в призрак рыбной лавки, к рыбоведу Перриту на Конном Рынке, и приобрела рыбьи кишки у человека, которого называла Шерифом. Передав миссис Гиббс через стойку смердящий газетный сверток, торговец с носом-крючком и огромными усищами только буркнул: «Черти, что ли?» – на что миссис Гиббс ответила кивком и слегка усталым «ар-р» в подтверждение.
Когда Мертвецки Мертвая Банда и миссис Гиббс вернулись на Чердаки к участку конкретного дня 1959 года, где Филлис впервые натолкнулась на Майкла Уоррена, там почти никого не было. Они увидели сонную личность женщины сорока лет с жестким лицом, которая с удивлением разглядывала бесконечное море обрамленных деревом отверстий, пока не покачала головой и не убрела куда-то по пассажу. У нее были красные руки, как вареный бекон, так что Филлис решила, что женщина часто занималась стиркой. А еще она была голая. Из-за последней детали ее Билл и Реджи Котелок принялись ухмыляться, пока Филлис не посоветовала им подрасти, отлично зная, что этого уже никогда не будет.
Тем временем смертоведка скомандовала двум старшим ребятам установить котелок с горящими угольями у входа в мощеный переулок, что вел от Чердаков в улочки спутанной памяти, которые Филлис с приятелями звали Старыми Зданиями.
– Можете приспособить тут, голубки. Если здесь этот мерзкий гад украл ребенка, сюда же он его и вернет, когда закончит. Я прихватила у Шерифа рыбьи кишки, и, кажется, в кармане фартука у меня завалялась капля духов, так что мы готовы к его приходу.