я высокий паренек казался неуместно спокойным перед лицом опасности. Через пару мгновений Майкл понял, почему – или хотя бы начал понимать.
Сердитый малый в трилби свернул на углу и дальше покатил налево, вниз по улице Алого Колодца, на велосипеде – старом скрипучем тарантасе, казавшемся Майклу размером с пони. Пока человек спускался с холма, он не оставлял за собой изображений, а это значило, что он еще живой. А загадочный эффект, который Майкл сперва принял за серию остаточных изображений в негативе, остался неподвижным в конце Нижней Перекрестной улицы.
И оказался он негром с белыми волосами, тоже на велосипеде, и мальчику померещилось, что он ему мимолетно знаком. Может, Майкл где-то недавно видел снимок этого пожилого дяденьки, рисунок на цирковой афише или каком-то витраже? Черный перехватил руль половчее, и Майкл заметил краткий всполох множества пальцев, по которому и пришел к выводу, что призрак – этот велосипедист, а не тот, второй. Когда Майкл впервые увидел его приближение к улице Алого Колодца, должно быть, негр ехал на призрачном велосипеде на том же месте, что и белый человек в трилби, что и объясняло, как они перепутались. Приглядевшись еще, Майкл понял, что у велосипеда черного человека (за ним сзади тащилась двухколесная тележка) – белые шины из веревки, а не черные и резиновые, как у живого наездника. Если подумать, это и укрепило впечатление, что один велосипедист – негативная копия второго.
Когда оба мальчика приблизились к школьным воротам и захватанному металлическому шлагбауму, Джон пригнулся, чтобы прошептать на ухо Майклу, послушно плетущемуся за ним.
– Тот, что умчал под горку, – живой мужик в трилби, – он как раз тот из них двоих, кого тебе следует опасаться. Это Джордж Блэквуд, он сдает половину домов Боро – и заодно половину женщин. Он у нас гангстер, этот Блэквуд, богатеет на аренде и доле из заработков своих проституток. У него полно подонков под началом, которым он платит, чтоб они его защищали. «Пустая душа» – так мы здесь зовем его породу. Он один из первых предвестников пустоты, гнильцы, что проникает в любое место и подтачивает его.
Майкл понятия не имел, о чем говорит Джон. Только мудро кивнул – и палевые кудельки волос расцвели гроздью белых, как руно агнца, сережек, – чтобы старший продолжал.
– Все боятся Блэквуда. А единственное исключение, как ни смешно, твоя бабка Мэй. Мэй Уоррен относится к нему так же, как к любому другому, то бишь шлет ко всем чертям и шугает парой ласковых, а потом спрашивает, не хочет ли он чаю. Она старому Блэквуду нравится. Сразу видно, что он ее уважает. И не удивлюсь, если ему с дамочками за годы не раз понадобилась помощь смертоведки, если ты меня понимаешь.
Хоть Майкл и не понимал, виду он старался не подавать. Большой мальчик продолжал.
– А цветной дядька напротив нас – на вес золота. Его звать Черный Чарли, и ты во всей Душе не найдешь никого, кого бы любили больше. Мэр Алого Колодца – так его прозвали. Если приглядишься, то увидишь, что у него на шее должностная цепь.
Майкл подчинился и пригляделся, заметив, что у черного дяди действительно на белой рубашке болтался какой-то грубый медальон. В каком-то смысле такой же запоминающийся, как шарф из кроличьих шкур Филлис. Он был похож на жестяную крышку на туалетной цепочке, но бледно-серый металл отполировали так, что он ослеплял, когда ловил серебро солнечного света. Цветной старик приветливо поглядывал на банду детей, подходивших к перекрестку, очевидно поджидая их там на своем забавном велосипеде для беседы. Майкл заговорил с Джоном из уголка рта, почти как в кино по телику разговаривают крутые американцы.
– Он неприкаянный?
Джон только отмахнулся, раскинув десяток серо-белых рук, как страницы пролистанной книги.
– Не-е. Только не Черный Чарли. Неприкаянные по большей части ошиваются на призрачной стежке потому, что думают, будто им не место в Душе, во Втором Боро. Я слышал, некоторые считают, что призрачная стежка – это чистилище, но, если и так, это чистилище люди выбирают себе сами. А с Чарли по-другому. Он – как мы, приходит и уходит, когда пожелает. Ему и Наверху хорошо, и здесь не хуже, и если он заглядывает на этот слой, то потому, что сам так захотел, прям как мы. Ко всему прочему, он одно из немногих привидений наряду с миссис Гиббс, к которым Филлис проявляет уважение, так что между Черным Чарли и Мертвецки Мертвой Бандой никаких кошек не пробегало, для разнообразия.
Теперь они спустились к шлагбауму у запертых на навесной замок ворот Ручейной школы. Джон поднял руку и окликнул через дорогу черного старичка на другой стороне. Пришлось покричать, чтобы голос донесся в омертвелой атмосфере этого необычного полумира, где даже звуки были бесцветными.
– Эй там, Черный Чарли! Как твоя смерть?
Школьных ворот к этому времени достигли и остальные дети, поравнявшись с Джоном и Майклом, и каждый выкрикивал фантомному велосипедисту собственные приветствия. Черный наездник рассмеялся и покачал тугими белыми кудрями в фосфоресцирующем пятне, словно с шутливой обреченностью при виде мертвых проказников. Легко отвлекаясь, Майкл заметил, что газетный лист на ветру, пока несся по улице Алого Колодца, оставлял за собой целый журнал остаточных изображений. Он решил, что это наверняка призрачная газета – призрачный сор, подхваченный слабым призраком ветра, который Майкл вроде бы почувствовал на голых шее и лодыжках. Забыв о ней, он обратил безраздельное внимание к цветному старику, сидевшему через дорогу на как будто самодельном транспорте.
– Вечная жизнь у меня что ни на блесть замечательная, благодарствую покорно, мастер Джон. Как раз выполняю свойный долг мэра Алого Колодца, оповещаю местных покойничков об надвигающейся непогоде и советую не казать носу из домов, но теперича у меня душа больше об вас болит, маленьких негодниках с непутевыми головами. Мисс Филлис, уж не шутите с джентльменами, кто попивает себе в «Веселых курильщиках». Это народ лихой, так что примите мой совет и держитесь от них подальше.
Он оглядел остальных детей, словно пересчитывая по головам и проверяя, все ли на месте.
– Мисс Марджори и мастер Билл, и вам здравствуйте, и старому Реджи-в-Шляпе, что держится назади. А кто этот молодой человек, которого вы наверняка сбиваете с пути?
Майкл запоздало понял, что добродушный призрак говорит о нем. Филлис ответила за него и представила Майкла Черному Чарли.
– Эт Майкл Уоррен, и он задохся пепкой, или так уж сказывает. Я нашла его на Чердаках Дыхания без встречающих, такшт взяла под свое крыло. С тех пор от него сплошь неприятности. Сперва похитил дьявол, потом мы узнали, что из-за него поругались зодчие, а терь выясняется, что он вернется к жизни в пятницу. Хлопот не оберешься – но за дело уже взялась Мертвецки Мертвая Банда. Мы привели его сюда, где он жил, чтоб расследовать тайну убийства.
Майкл подал голос протеста.
– И вовсе меня не убили, я подавился леденцом.
Филлис пронзила его взглядом. Ей явно не нравилось, когда ее перебивают.
– Те откеда знать? От тя сток хлопот, что я даж удивлюсь, если никто не планировал от тя избавиться. Блесть я твоей мамкой, метала бы леденцы тебе в глотку, даже не разворачивая, да и из пачки не доставая! И вообще, это мы тут сыщики, а ты ток труп, у которого мы разгадываем убийство, такшт рот на замок и не лезь в тайну следствия, а то обвиним за трату времени полиции и отправим в кутузку.
Майкл, хоть и умер этим утром, не вчера родился, и уже начал понимать, что почти вся властность Филлис – только игра и притворство. Он не обратил на нее внимания, взамен заинтересовавшись тем, что принял за целую стаю призрачных голубей, пролетавших над головой к основанию улицы Алого Колодца. Каждая мертвая птичка оставляла за собой трепещущую очередь серых картофельных отпечатков – на запад разворачивались десятки длинных дымных нитей, где над вороненой гравюрой вокзала медленно садилось выбеленное солнце. Майкла больше увлекла мысль, что, когда птицы и звери умирают, они тоже попадают Наверх, чем ответ на слова Филлис, да и в любом случае в этот момент вмешался Черный Чарли, отвечая за него.
– Ну, мисс Филлис, не дразните вы так малыша. Говорите, из-за него началась буза промеж зодчих?
Теперь черный призрак пристально всматривался в Филлис. Она кивнула. Мимо проплыло что-то с кожистыми крыльями, словно гигантская летучая мышь, скача короткими прыжками вниз по холму и оставляя за собой изображения, и Майкл чуть не подскочил, пока не понял, что это всего лишь призрак чьего-то зонтика. Удовлетворенный, что Филлис его не разыгрывает, Черный Чарли продолжал:
– Значит, об этом мальчике я столько слыхивал. Майкл Уоррен, говорите? Как я слыхал, он зачем-то нужен в большой церемонии с замковым камнем, об которой все твердят зодчие, – Портимот ди Норан, так они ее прозывают. Оттого-то игроки за столом приуныли, когда трильярдный шар мальчика угодил в смертельную беду, и оттого-то те двое пошли драться. Из-за их битвы на Мэйорхолд и поднимется ветер, об котором я упреждаю народ.
Все призрачные дети, кроме Майкла, вдруг встревожились. Реджи снял котелок, словно на похоронах, нервно задав вопрос Черному Чарли своим звонким голосом с необычным акцентом:
– Помилуй Божи. Эт что же, дело идет к призрачной буре?
Чарли кивнул – мрачно и выразительно.
– Боюсь, да, мастер Реджи, а вы в этих краях подольшей моего, сами знаете, чего бывает, когда задувают призрачные ветра. Мой вам совет – прячьтесь и лезьте Наверх, или еще в какое другое время, где погода получшей. И смотрите, не потеряйте мастера Майкла, потому как если зодчие так себя ведут, когда он в беде, то мне и думать не хочется, что они учинят, если вы за ним недоглядите.
Мимо, завывая, пробежала черная кошка, потянув за собой полураспустившийся носок ползучих изображений, а за ней последовал позвякивающий призрак бутылки из-под светлого эля. В воздухе вязались жужжащие шнурки, в которых Майкл не сразу узнал пару фантомных мух. Черный Чарли решительно поднял ногу с земли и поставил на педаль. Майкл с удивлением отметил, что у цветного под башмаками привязаны деревянные бруски.