опу открытыми стихии, он бросился через дождь – согнувшись, словно убегая от охоты пигмейского племени своих доппельгангеров, – навстречу сомнительному укрытию изгороди, где кучковались его приятели-привидения.
Присев возле нее, Филлис повторяла уже знакомые загребающие движения руками – рыла подвременный ход, хотя в этом случае у ширящегося портала не было видно дрожащих черно-белых полос в виде помех. По брустверу дыры шел только один-единственный бледный слой свечения, и Майклу пришло в голову, что если Филлис пытается закопаться всего на час-другой в прошлое или будущее, то тесным черным прослойкам, символизирующим ночное время, нечего и делать в мерцающем периметре отверстия.
Оказалось, так оно и было. Раскопав без посторонней помощи неглубокую дыру меньше чем за минуту, Филлис протиснулась в нее и не показалась над изгородью с другой стороны – очевидное приглашение остальным членам банды следовать за ней. Джон показал кивком, чтобы Майкл шел вторым, после чего ребенок встал на карачки, чувствуя, как дождь барабанит по шее, а ветер свистит у ушей, и полез за главарем банды в окаймленный светом проем.
Когда Майкл выполз с другой стороны, он без удивления обнаружил, что все еще находится на верхнем газоне многоквартирника Банной улицы вдоль Конного Рынка, а Филл Пейнтер стоит в паре футов, нетерпеливо пристукивая носком. Он поднялся и оглянулся через низкую стенку бирючины, с тревогой отметив, что Билла, Джона, Марджори и Реджи не было видно. Спустя миг он заметил, что не было и ветра и что прекратило дождить. Он озвучил наблюдения Филлис, но она усмехнулась и покачала головой – моментальным розарием светлых ухмыляющихся бутонов.
– Не, мелочь, дождить не перестало. А еще и не начинало.
Между тем из временно ́го разрыва в квадратной изгороди показались на четвереньках остальные члены Мертвецки Мертвой Банды. Когда шестеро маленьких фантомов снова воссоединились в куда более мягком и безветренном климате другой стороны подстриженной листвы, Майкл бросил взгляд через Банную улицу на Мэйорхолд. Площадь была сухой и залитой солнцем – пусть только и слабым и серым, родным для призрачной стежки. На углу рядом с «Зеленым драконом» и возле общественного туалета у начала Серебряной улицы не колошматили друг друга призраки. Трио живых мальчишек, не поделивших кулек со сладостями, пропало из виду. Филлис объяснила ситуацию:
– Я прокопала нас где-т на три четверти часа, до ветра и дождя. Терь валим в бильярд и глянем, как все затевалось.
На этом, проплыв сквозь изгородь на тротуар вдоль Конного Рынка, банда стала спускаться по холму к Лошадиной Ярмарке и Золотой улице, разливая за собой ручьи чумазых подражателей. Майклу пришло в голову, что раз они попали за полчаса до драки англов, то, должно быть, он еще не задохнулся насмерть на заднем дворе дороги Святого Андрея. Может быть, Дорин в этот самый момент выносит на верхнюю половину двора к дождевому стоку деревянный стул с прямой спинкой и говорит Майклу, что свежий воздух пойдет ему на пользу? Может быть, сестра Майкла Альма уже скучает и начинает носиться в тесных кирпичных границах жалкого подобия личного сада? Терзаясь из-за этих мыслей, он поспешил нагнать Филлис Пейнтер и дергал за ее туманный шерстяной рукав, пока она не обернулась и не спросила, чего ему надо.
– Если это блесть до того, как я задохнулся драже, можно сбедать на дорогу Хандрея и помечтать этому слезчиться!
Филлис отвечала твердо, хотя и сочувственно:
– Нет, не можно. Во-первых, эт уже случилось, и другому уже не блесть. Во-вторых, если б мы пошли на дорогу Андрея, я бы нас видела, когда втащила тя на Чердаки Дыхания. Я прихожу к выводу, что раз все случилось, знач, случилось неспроста, а нам остается ток идти до конца и разобраться. На твоем месте я бы не тратила время, пытаясь изменить прошлое. Мы в Мертвецки Мертвой Банде узнали, что лучше увлечься приключением и узнать, как все кончается. Давай нанесем визит в бильярдную и глянем, с чего взбеленились зодчие.
На этом Филлис взяла его за руку, и они спонтанно сорвались на бег вприпрыжку вниз по склону Конного Рынка, причем каждый шаг уносил их все выше и дальше. Майкл так удивился прикосновению ее прохладных пальцев, что захихикал от удовольствия, а вскоре они оба смеялись, скатываясь по холму и оставляя за собой арки изображений, напоминающих рождественские гирлянды, только не такие цветастые. Остановились они только почти у подножия, когда резко осознали, что слишком оторвались от спутников, которые мешкали на середине склона, засмотревшись, как Реджи и Билл бросаются на несущиеся машины. Это казалось летальным времяпрепровождением, но, очевидно, современный транспорт безвредно проходил сквозь призрачных лоботрясов, а кроме того, Реджи и Билл и так уже умерли. Майкл решил, что, с их точки зрения, смерть означала, что можно расслабиться и играть в бесшабашные игры, с апломбом прыгать под поезда или с десятиэтажных зданий. Казалось, что для детей из Боро смерть – чудесный парк развлечений без очередей и раздражающих правил безопасности. Филлис наблюдала за – как теперь был практически уверен Майкл – своим младшим братом, горестно качая головой, но при этом не пряча ласковую улыбку.
– Непутевый обормот. Они с Реджи эт все время вытворяют, скачут перед машинами. Грит, при этом вишь все механизмы моторов, как стопку поперечных схем, через которую проносишься головой, но я предпочитаю верить на слово. Сама я к машинам непривычная.
Филлис с Майклом ждали на перекрестке Подковной и Золотой улиц, пока их нагонят отстающие. Они взлетели и уселись вместе на высоком подоконнике, чтобы живые на переходах не прорывались все время сквозь них. Хотя Майкл знал, что те об этом и не подозревают, ему не хотелось, чтобы куча незнакомцев в блаженном неведении бесстыдно демонстрировала ему свои кишки без ответа и привета. А еще просто приятно сидеть невидимым на карнизе с Филлис в серебристом полуденном солнце. Они словно были незримыми лесными пикси, примостившимися с ухмылками на узловатую ветвь на старой серой гравюре, пока под их болтающимися ногами проходили лесорубы и крестьяне.
Когда четверка наконец прибыла, Майкл и Филлис спрыгнули в медленном водопаде остаточных изображений, держась за руки, и Мертвецки Мертвая Банда продолжала путь к концу Конного Рынка. Спускаясь по холму, они прошли горизонтальную поперечину перекрестка и приблизились к косогору Подковной улицы, проплыв через нее на сторону Золотой улицы, где на углу был салон газовых каминов «Белл».
На полпути вниз стояло трехэтажное здание с плоской крышей пятидесятнического вида, а значит, построенное совсем недавно – какой-то тренировочный зал либо клуб досуга и спорта. Проскользнув через закрытые двери, призрачные непоседы оказались в темном помещении, в которое из высоко прорезанных окон из проволочного стекла падали лоскуты мозаичного света. В такие ранние часы здесь почти никого не было, не считая нескольких хозяев или работников, занятых уборкой и не видевших фантомных детей, а также котофея мраморного цвета, который, очевидно, их видел. Серым пушистым шариком он унесся в задний коридор, после чего Филлис повела Мертвецки Мертвую Банду дальше, легко вспорхнув по белостенной лестнице на верхний этаж.
Помещения выше, насколько они видели, были пусты. На самом верху, в чулане со стопками стульев и полными документов картонными коробками, находились глюк и лестница Иакова. В отличие от предыдущих опытов Майкла у основания Алого Колодца в пятом или шестом и под Стройкой совсем недавно, из этого отверстия не падали лучи бледных расцветок фруктовых кордиалов, а также не доносилось переливающегося шума Души из гулких пространств сверху. Похоже, эти ступеньки не вели до самого Второго Боро. Либо до него было добрых несколько пролетов.
Дети забрались один за другим по неудобным перекладинам, снова пропустив Филлис вперед, а Майкла – сразу за ней. Поднимаясь за потолок пыльной каморки, лестница Иакова продолжалась в крутой трубе, окруженной стенами с отваливающейся штукатуркой. На метровых в высоту и десятисантиметровых в глубину ступенях, по которым они с трудом карабкались выше, лежал старый коричневый ковер с уродливым рисунком вьюнка, прижатый зашарканными латунными прутьями. Пока Майкл полз за пыхтящей Филлис, он изо всех сил старался не смотреть на ее трусики, но это непросто, когда в лицо все время вплывают фото-пузырями отслаивающиеся с ее спины изображения. Наконец банда выбралась через люк в обычный подсобный кабинет с копчеными обоями, полированным столом и дорогим креслом-троном – два последних предмета были сбиты из обшарпанной и древней древесины, как будто родом с Ноева ковчега. На темных лакированных половицах тонко лежала пороша, напоминавшая жутко светящийся белый тальк, с протоптанной дорожкой отпечатков подошв, ведущей от люка к выходу из кабинета.
На цыпочках миновав комнату, пол и мебель которой, сделанные из призрачного дерева, были непроницаемы для детей, они вышли через скрипящую дверь обычным способом – открыв ее. Так они оказались в объемной и мрачной игровой зале, словно занимавшей весь оставшийся тайный четвертый уровень трехэтажного здания. Огромное помещение было без окон и освещалось лишь тесаным столбом белого света, обрушивающегося прямо на единственный чудовищный бильярдный стол посреди черного пространства.
В тенях по углам зала толпилась орда ерзающих неприкаянных – горемычных жителей призрачной стежки из разных периодов, хотя Майклу показалось, что здесь была представлена не такая широкая выборка столетий, как на балконах снаружи Стройки. Несмотря на присутствие нескольких древних на вид монахов, фантомная компания в основном состояла из людей конца девятнадцатого или начала двадцатого века. Кто был в габардиновых макинтошах, кто в подтяжках, все поголовно – в шляпах и почти все – мужчины. Они мялись в беспокойных потемках, не отрывая мертвых глаз от стола под заливным освещением посреди разверстого зала и ослепительного квартета фигур, двигавшихся вокруг стола.