Листя по хрустьям батногами, Лючия разношляет обогце, богодарная, что он люмил её с поночью речки, Анне так болотвально, ка котец Опти Менталл. Впрячем, её Баббук влобще был аммальгическим и здочарован-не сыществом. Она притоминает ладну воочь в Парнасже в глубочном девстве, когдва они музлышали, что в нород припехал Чумича Блин. Весте сосцом они грешили вейти напполенэр – веселолишь вряди нервнорази мималого шальса стопкнаульца попати с фетимш даладновым чаровником, Демилльионером-бедняжкой, кумаром Лючии, в том дристающем и смирдяющем говноде.
К’luck’им-удачудом факт оно и свезшло. Они кометили Чёпо-Чёмплина, покинон столяр и смонтер кукхмыльный стик-такль Бди Гильонь, – сумойм и тюрнынием в гласимых гляссах, с зибким и поддатливым телос, словно уж-и-пой моей-до-нитки. Лючия всекта преклоунялась переним; до си фар способена безумпречно его изобрезть – канон кадил икон двиржался. Узнак, что адноис хранних предвеступлений Чаро Чмерлина имеломельсто в Ног’темпитоне в возгласте simile’т, она пранзилась до губ иных дрошжи и о-чу-дела роботу погромных частовых шестёрок сутьвы – тех нократорые всех застигивают междав зыбцов, слов нооскунрченную струдцину, – примакак в феллинме «Нивы в раменах». Дачёртам, равне у невысамого macht’ незакон пчила днищ всёнашедшем домне?
Спарадельно влистопая срети отуманчиков, она вспламянает тот смехъэстетвенно идетальный венчер запрост мытром дракзных куркул и наглядением за о-dream проспавлимы и влаятельным чудовека волщебстве авторого – её отца. Йехутя Лючия зайт, что Бабудд повсэтюду вокрусть неё, она всё райно учасно пониму скрючает. Когбеда дожгли новосир отам, что её концу отец, она обритаялась во Фасции во евремя нацыцкой окруппации; остылась с «цеполноЦик лонТ4ностями», долГохе годры гнервно жидавшими прибития телпушек, концторые зевгенят всех в alaguerre’я сметы, в разовые кумеры для очерщвления арийсы. Невзрачем и гонорейть, что с дихсфор она не дожделась от четвенов забственной клеймьи ни джорджоброй васточки над-i-жди, ни личнора физита. И злова одних не слыкшитла, нислу хуйни духу, – покорне обесновалась в волнится Ситувац Идейна в todt обмарт придився нервого гуда. Взяво черезнёй кальку нигдель, днесвятого отпеля то воше года, Лючии сонобщели осмейти мастери, что за дело её мАлексимально Селькнее, чумонос-ама бредпомагал а. Теплейрь оноосфезнает, что всерца лепила джеймсщину, котродуя первела её насест. Всейд шансдала котя бы снобейшего приблизска взорвимных гудств, всеро лишь коопельки грязьбавленной натешды измотеринского сынска, а не малока (запозда’latte!) и лактасок, коптовые видбельё сДарсий врат (актор бы самнезвался).
Она глазит скользами по каркусам и дроздикам пуанделивьями, вкруг флорвно нарклозах расплескающихся вокукл её душистых тал-почек, ИПА дозревает, что збарелом в брагую вечну и бургой всесон, не год воля уже – как она ис кремня на дерявце – в брыкое менуэсто. Всиляет задержды то, точ она врадиу π’ узорнаёт одино sin’бренно криволь дуг, и это прикотит к мышли, бутоона маколеус вербнулиц в правилнами учёртждётнеё. Ново прикидому пап-пьесня, аккорторая разросится из тангезтерного родио бриз-за деменцьев, вред-пелагает, что Лючия пропорхнулась зимо свостенного père’ода неа декодну-двер: «Намнечен водян уть. Навь дён драккар мы пусть…» [146] Вьетном коменте годову Лючии строчно тумар заволоок, как пымк над флойдой, и фона ни кокни моржет вспорить шизвание этой хлоп-губбы или гилмена уотирстов, но зато оСтензнаёт, что те пили боп-гулярны в серундине женстисексятых. Эта вжих выдалист, тот красидный баррень, запесал писню «Зоблумтые вулиссы» её Баббуфф?
Она вывирает буть жежду шурчащими велкам’и бедрёз пиблоктаря дберезжащей пе’сне сэрен от ледио – смовно астен из мачтросов бронь-зову-кружевом и хертыумного Алисса. Когтакт она вышкодит наркай идлиричес колипсолнежного лугар, отгрудо как tutto бы истончается демунзыка, укиё пленникартемает девхание от винта плючти мэфирческой грацоты.
Навзрычь на голотельце в оршержево-лифаммвую полюцку развлеглась роскрашная мало-тая вожделенщина, сладшая сапфодельфическую музюминку п облизлеженщему речному транствистеру, – преетом на мейнет нищего, корме высторгого пудрика сначёлсом цента блорд и накладных лестьниц, декольторые тлепечут привете Лючии, как голомур-рные тарантеллы.
– На-кону-каут, янус нала, что умиляясть нудлика, перчём такая похо завуайерированная. Лезвлолите присексть на балденце рембом и прецарица? Проститьк закуску и счизьки йк, но, поковырс небула, языг орала в гординочестестве.
Занворождённая, Лючия опус кается на страству и грязетку б лезбезодежной раскисейнувшейся благини, навлаждаясь брахатными перевивами и интимациями милодого голойса, одолеменно унязвинного и стильного. Лючии кажчетсво, она резвичает под дамчатой финнифью лирларфскую наревность, и Лючия, обе чая динь-в-ушке, путается удзенжаться, штолбы не тараниться непросл-ушлым косным гланцом нас нежные стлоны тяжёных пер се, бубенчанные клюбичками, – не гормоня уже о мчистой расмещлине нерестойно развилнутых мёдер.
– Я Влюбчая Джуйс, андантцевщица по перфекссии, и прошутк, не изминайтесь заварши интригные мехта и зоралвно первосхдобные морочные желе-sin, ве тья-мо жено скрасать безе личней скоромности знакама с-утразными жэндорфскими этилами, чтобы не оскалбляться взопром. Пошле того: мне дославляет сплюшное идолвокальствие рассмастуривать вашиуповайнутые дареолания, и я буйабе разнецалована, лиши вы скрасть их снедьчас. Провали я, что вы петтица Драсти Свингдилд [147] – тасаемая, которвую я, при-видемокру, так влажделеяла на мрастурянии, когдевы стазис отсыренткой пленницы Свялого Гангрея в честьдерзят сисьмом?
Эронично охмурив врови и придурившись желез павучьи присницы, не-зови-мисс-моя бандинка-шансвосне позленяет водной речке почути незбрежно овпасть на кунст черник журчавы волнос, окрущающих йе-йё мокрытый и полеблёдскивающий сондрук с соклиторищами, пока сочники пальпацев расселинно оглянцивают вешнёвый саромоцвет, свюркающий в моллузкой чещуели гротан.
– ВоОбщёдро на псалмом дилеммоё псовдное нимя – Мэрта Изапреля Картин Бреданетт Об’рае: цвёлый шарад притеч, почим стропам я, помненяю мужих при бабе хнудых городителей, дальшна пела посветувать. Маю май ть зналех Кей, ап роза-свищем актца всетра было Об – это совращение от «О’Борей», аквы пантимимете, anemo’т «Оберуна» – божеста из класстишческих Шекстов.
Немение увлючённая соврративом женщины, чермнеё нетроноплевой, благо-ухойнюх и эрекцризующей автор-гэройтической симуляцией, Лючия фреш’ает в этот мажент встафьить влоно.
– Мой па-па-па тужур был гиннезвестен под дразвищем. Винь – баба Оба, а ян – Баббо, творажаясь аннаграмагически. ВФын – Тасти, а иЛлючия; фаварьте перельём наТ, реально? И посвойте предолжить полмочь в угоде за светло-chère’стной принцесительницей вкушачьих у вас pet укрой? Облещаю, штани посмещю её рвозбудить.
Класкаясь рыки Лючии и норовляя её к назнойчемне’moon месцу, трибадурша брызжелюбно подолжарит стонолог, пока алец взгубораженной статшей хищины шале тв орошо увальёжной щёнке рисковьйс молокдой мледи – непоседлавые фалланги ойкумнаются в отвестное солодостие.
– Соклассно перпети на Т рибка моя, и киным местоимеюям. А радиолась я у Гдежвы-роюд в пропаснщую отвесну фрицать девиантого, за несклоки месчутся дым ноча левойны. Нас эякуировали дабего-данего, в Хэй-Выктомб, нов писятом, какдаме пыло уйдин-наци’ть, мы викторнулись шить в Джент-Карденс, в шИлинге. Натасказать, дыне промахт. Насколдо я магу суджинн, три желамии волжны майтивсь силы-тили-место ещёгля оного пыльца.
Лючия с готомностью почди ня лица, стеклом встрепоминая вульветовое отмирстие Мир’sin’ы Можно-с [148]. Есть чётно лилическое в гино-талиях товолше полна, в океланитческом прикусе углубающихся лыб рысалки или ненасытырном парфемин сейльве львиколерной горивы – плескай её предпрочтения побоищей масти блаже к трочёным мрашморным скуйптарам какново-небать тёрдого и грешительного парниса, слывают бучаи, когт деЛюкчии хищеца пучеряться в сольдёных внутренийинустах дрогой жерлщины. Ана’рха бодрала вложнной ладонис – слаженной, толчно пенистолет пмальцами у заигрывайшегося мошчонки, – и ла скала вдаль и наперёк со всё нерестающим и нервнос’тающим тампам, а беспристойная жлипкая мязыка солития смановеньтся всё холее привятной и гломкой с каждых жистом. Напушив безнравзличие, но уже смачиная взоо-блаждённо подлигрывать бёрд’ами, кисс Прыгфинт вельдёт бесследу как не в счёт не певала – слов’noel не макс-турборевут до ор-размах поснеди лесба; посети голуши.
– Афродители у мямня, присноюз, пилика ждий посолему неформален – ибо юсть, трутне-молураль сыгарла блудылка. Мно-мнэмнэ Que была очумила и либида посмесячься, нуаё пверетас-лением о раз-в-лечении было шыряться и ломать всяжесткие прэхнетбы. Вистер сфей мы белебирли фемало поскуды. Эдур привичку я забрало во взряслую ржизнь – басто про-сила грузей одложить мне эх фухнем’скую квартиллеру, когдав, тосказать, приподдатом или разгорячитёлнном остроении лихотела псих и псяхосомать. ЦВэтом не ймелось настойщей зелобы. Простолопсоб выпартить pus, прими’тый лепровью к вредализму спитившей нкашей малаши.
Лючия приостонавливает амурнипуляции и вонсит софю лепету в расковор.
– Отгажды я stone’ла kill’ик в-сёобстенную чмать, но вмирстесней вещали ниразумне бросталась. Похохоже, твоя макушка – бесьма людопытный психонаж; накакже твой Обтец? Антаг же опорносил тибет вдуховение, как мнемойсь?
Тепели в хит-парадио трансикстинстора иглает очаредная па-па-пасня из серца или кончидны щастьедетьсятых, и Лючия вспаланимает из причиторнной прейссет, чтотем залепистал курсивый мачок из Некисла, бпевший ушастик «Анимас»: «Это дам, кострашый построшил Дед, джекка, и он дуст арёт дон невест» [149]. Из-затёкста ноуме появиняются мосгли о непирятном ДжуКе Свине и. о. Визьямы ВытиГалле – раздирателе сумасженшин в больвлице Гея. Гомая шармсуфле пляжимает почами и канчает мариком-«Бэбилоном» с выжурением крайснего у’плотьомления.