– Шоуш, биз-за гамбиций хОба я и старала пев-зицей. ОБн Обыквально Обижвал в Обменя Обмазыкальный Обслуг и Общувство Обритма, когда нольно вокалотил пару кхе с коштым задаром мэтролома – обозже заялгал, шансэнтой жестактости вотче не било. Витемно, это всюжет собрайетло. В дивятанцать летя вступела в «ЗастреЛана», мимы в’апостили торт шлюхер просимь движчонок на за днем сигарнье, пиканторые о божи мяу циц и цмелуются с Фрейдом.[150] Вскорпеосле этило я обесцмертила голосы и имянила сымя – сМори наПасти, с А’Рбайтен на Зингфрей: это принцдумал мастерший бард Тэм – ст-ранее Дионис, – чтоблистать п’опыляйными. Семейне знаю, защемон это придлумал, но соглакшмилась.[151] М-м-муа, Гоже, Афыне моглабия девгаться быстрел?
ЗВенерая наследка затёкшее за плястье, Лючия пятняица услючжить, удаивая скоросту посветуваятельных порнитираций и литирад. Явстванам дбемвольная, девианшка пробнажает исторгию «О» сексбе – пусь танине и предыхается вздох’мама и смушками насваждения.
– Внирвыне я вэструдила солёно в сантембре жальднельсят встреть-его – вместистенток даже впирые встурби’love скрастный сольюз с дродной длевушкой. Подарленная сексреальность к этомимиминту уже Медлено Былла раздрагревающим зёвом, клиторому я не маугла протелиться. Моя лезовница пыла шуткой и секзотечной, как вытуманный БлюМинкисцентный перси’мажь из некромана; как шгубки из гоблумкой нотки [152]. На снедающий глод я выпестола свой первоцхит – «Яхонт чуток обидь сдобой» [153],– икона я эотупела, тю льпела полька о днейонойч. Её коша на ощипь клизалась роскожным барахтом – смольным как чёрт, – потомуа вообрызжала, что цырую заму нуашь. Чтревоже удиверсительного, что я отрезвилась наотказ выстапарти вьЮчной Афиге в гады с’негрегадции? Ю но на меняю уджазно дьявила то, что психодилось шизтворяться, бунтом не нранятся мальчикиты, предворятьвсех фем-то друггей. Я вполдамы в парническое постояние и дисперссию, а bon-ton бризаптно облучился всрыв, во вредмне гетерого я кручина ломебель и даже посранилась, и вид окей ночуть тина сздезь, в тощебице Съедово Худиея. Кстыди, что скачешь на щёлк срамного вздоброго «шсесть на деве’ть»? Я беже ла-ла, пхоть и так позно, возлиздать ебе задор, что ты зделаскла дременя. И дико мне.
Оже-дамая, что ношлая подрыга никота обетом не попрочит, Лючия визгдаёт, пужалый, чверещур млекующий пик сограция и рапсодлагается ницом ввенх на пихоДельвическом плублично-альписюновом палотельце, на шеесь, что ротзкушная блудинка пой-мёд намок. Тервенеем предудущий гомер по рацио сметил кучередной шлягет еры шнайтигдевзятох – удовольно вселёный мактив, гитарый исблондяла канаря-то обмальчиковая глуппа – а имянно бай-бэд «Манер Франт». Потрешительно заграндрочно тошто арто ощередная пенисня о псикошке с ожеребной остылкой к вульдьявильному зверийному упыйце – фольклиричному злоцидею из Вночепела: «Минус овульт Джек и я жатву задармом Грудды Горбом…» [154]
Cocky наделелась Лючия, обнаржённый попи-дал смиляет спасибцию и всладёт на четвареньи над люцом Личии, аэрё мяркий светок нужных глуп ивалется настольжи нижные глумбы, пока самоаналь пламещает гол нову женжду развиденых ночек Лючии, а тау спешно затирает халант, Иштаб обажить своюблудную от Маннталонов и лишнего билья Пенисрину нору – и тамгейзер кудрыжей расточительности; гордящего золёта. Лючия острожоно высосывает языщёк, чтобес кольнуть им в аморатные схлюпки, лижащие налиться, и всостезэтим сама бювствует шаркое кохание превички на собчуственном хлобке, красание лингамного винструймента её вохлюпленной, заденьваущемо и втолкающегося вза мшистый и скельтзкий gratto. Score’о они тычно спестаются втвоём в маслаждении, в конрчащегося Орал-боралса в заи много уплодотворения, упмиваясь вкурсом и пироматом жинстинности, впляская пальтцы в любмые достуйные ответстия.
Взвиски висторга и эйфеерии Лю-чили пудавлетны или приглашены, путамуж тарот на бис аплокомствами её полнового партера. Вздрогона ослёзнаёт, наскок оэта шаменательное вединение. ХрОно семьялизирует цомент, клейда мятежратуйные неорастрконченные трудиции Жжёна Бедьяка, Вихрема Бей-ка, ДжонГлёра и, коНСЕчно, её совественного лоцма векстартично свились с самоотроческой пуп-культрой шелестисадых, справились в психоделиклектическом, маргинческом тригеле секс’спирит-тайными нулятивами нестерВильна Сюрбарда Боро-«за» и кэролирическими текстскунстиями в бЛьюиссмесленную полезию тонких испленителей, кафк Леннин, Маккарти и их бодрожатели – врот детейх, что сличась дельут глютки по трабсурдсторному кладио, Пака-Панируя их кунилингвистическим др агдильвностям.
Разговенивая сдабни тортом, онархсмертивает передёрнутый михрь лужайбицы дня умиличёрных, переставший Иичюл с штучки звения межура скрытих наглю бойницы-tresbien’ки. Так – верно гамия, в обромлении раскосшных бутер и ягод идц, – Очия видиот морщину, какторый кактивця пополь яне инастранном пеняфактике, с Портмериянным и интелагентным ленцом – пакинь-то эй знаковным. Наним сильний блазер с лазаурмной оконцовкой и нимярованный знащёлк на ласкане, бегудеря коВторому Лючию и осеменяет, чтаорто некто иной, хак Плентрюк Магвоин – заключательный агентёр, что проковёл гремя в Бонднице Связного АнДрейка в карнце Шестойздеседых, какт астра’дал от блицтупов. Она шпионятия не линеет, белл-етро доили постне его самозвамени той теневерсионной прогриммы, и патому не значет, чамбала пруятяная и ком фортная тюрьмевня в том сужете – востамизнанием или притчужтвием газённой вержливости и зелёного сук на плотских лючаек калечебной монстритуции.[155]
Мироходом он пьялится на переплетийнных кошенщин и информально подмигривает. «Удевимся!», – шумтит Первик, артивая модну пруху отруляля странмного теастранного са’людус, как доскла деваэт вм естет блажой и укасательный пульцы в ви деформы шифры цвесть и дотрачиваясь бо лда. Он негдет идальгше и скрышается извнеду, а чэроз нерокоторое вымя, пронедёльнное зане устанной рапотой над кисклой сладкрисы и шо-увулен, Лючия суди веянием наблиндауж, как по прыгалу задворно скащет ко’лихающийся бедлый жар, словло в погроне за успешавшим ектором, кряким-то образзаразом издирая Рёвер, как духастерическое чудовольище… и лиже, возвучжно, сей vorpal’ль при над лежит Лючи-би с порнёршей, когда они одоверенно достекают культурминации – писка в дур-манящей востреженной антросфлёре Джойстой’но упорхи; радостойного места.
Секстонщённые, но полостью уднаветресённые дивдушки расплястаются, чтюльпы перукротить дикхание и плмакнуть свои погородки, содержанро умиренные, чмок в соёзм эякульминационном и восторгазменном змеинстве доебились симвилиоза савант-гарна и секскреннего поп’allure’ного искушства – облизательное совракупельние во влаго клитуры и чевульвечества в целуй.
ВАниль эх-коллабзаются, собпивая снобценные выноделяя на други губ губа, а Понтом облениваются Сапфосными копулянтами о мастеатрстве в кумулонимбусе. Подтянюх гюбки, чтоб искрыть у’либкие бодра, Лючия опресняет, штаё ажитают в глифвном к’опусе соборницы к чаю-приди-you в меццной кантине-уме, и спрачивает у нагвой пурпуги она-в-правлении к имплоздним перделам сумадешевых годо, вснедь зра чем Дозьти Шприцвинт суднолоцмием укурсывает правбуйный путчь, а з’же-тем проститруется на жемоте и праздолежает баклушивание своего переносного причёмникто.
Плодороге нежду детеньями, одарёнными павлогими свящерними легчами, лона вещё слыжить гдни-те позаби игрусьтра нсистерного ради «Ох» – покаяньей мире, фейтаг мир вещится. Cento похоче на-на первы «Бунтлз» – дедь сэмные, штатах биязлись зезднавшиеся и полосто-душные амуницарцы, и весё по тнейпристой приличине, что вертом треске вскройзь упонимается, ханжется, плоХайдя дичонка, когторая «спусгает трусы». «Я множ» – Токвильд онанизмывается, этап ясня? За балдлеском впблюр’edit счачачас проглудивают кСалемнные здравия лишебницы – тонч отаркие, каклимит ихора отставила эти мутром, отчаяв в кадуссею, хтётя стой споры кабунто минавалам не смерьше чержись. Шаржется, цепперьина паже разливсчаем Беатрицию, встрепвожженно в происках подеспечной озорающую глазоны и янво годамищуё, кадапр опала Лючия. Та нервного усторяет жаг.
Пьючая поп-вечнему у-love’ливает пасню за писной, но у жене уревена, ту льпи. Милодия искажется кругой, ка кислова – точле посно рокнролвки, – хотяЛючия плоддозревает, чтонна самоделье слышифр во все недра-подильнный стикст. Скорнее в село, она переливодит да лёхкий и навятный трюкст на сволнзвенный, непоминятный язрек – как и всё отцальное.
Джон склэречником поехал:
Мол, он королевы
Папа, хоть сам он рабочий класс; ушел в загул
И ум за разум повернул.
Себе выдумал жену
И ел траву
В пути домой, назад.
Безумеется, это нервизумительная бара’макабра, слепетнная из бесязных алогов и лючённая вся чиского смызла, – назадо эйф перёт и навится эта завевающая музакат.
Люси влючно пляшет в речи
Делит мрамор-сэндвич
С Финнеганом в Кингсторпе, во сне и наяву.
И омтцза образм помярну.
Косоглазый оптимист,
Ждёт чистый лист —
Последний наш парад.
Ходя она снает, что этолкакой-тротип галльюнцитаций и ш’лезофонии, всё ревно немо жжет недуг мать, что предыгущий купес плетни пылоней. Выхотит пластиэнка извне проклядных заразлей на зероные га-зоны любольницы Сехэппи Эндрея кИкаруз уловно вник, коррекда бридумый и пасходелирический гимен перегудит к премиазчивому приперву.