В атмосфере подобной разобщенности, вероломства и некомпетентности Иерусалим стал рождать собственных военных героев. Анвар Нусейбе, раздраженный «грязными интригами и поражениями», основал совместно с другими династическими кланами, Халиди и Даджани, комитет «Врата Ирода», целью которого была закупка вооружения. Двоюродный брат Анвара, Абд аль-Кадир Хусейни, сражавшийся против англичан в Ираке еще в 1941 году, а затем затаившийся до конца войны в Каире, возглавил штаб-квартиру объединенных арабских сил, названную Иерусалимским фронтом.
Хусейни, всегда носивший куфию и китель цвета хаки, перекрещенный пулеметными лентами, был наследником иерусалимской аристократии, сыном и внуком мэров, потомком Мухаммеда. Химик по образованию, поэт-любитель, издатель газет и, по общему мнению, мужественный воин — он стал олицетворением арабского героя. «Я был еще ребенком, — вспоминал его кузен Саид аль-Хусейни, — но мне навсегда запомнились его харизма, его притягательность, тот ореол восхищения, что окружал его везде, где бы он ни появлялся. Им восторгались все, и мал и велик». На службе у Абд аль-Кадира состоял и юный студент из Газы по имени Ясир Арафат, гордившийся тем, что его мать состоит в родстве с Хусейнидами.
Сионисты обстреливали Храмовую гору из Еврейского квартала. Арабы из квартала Катамон пытались подстрелить мирных прохожих на еврейских улицах города. 5 января «Хагана» атаковала Катамон и разрушила отель «Семирамида», убив при этом 11 мирных арабов-христиан, не имевших никакого отношения к боевикам. Этот акт насилия ускорил исход арабов из города, хотя Бен-Гурион уволил ответственного за нападение офицера «Хаганы». Через два дня «Иргун» взорвал блокпост арабов у Яффских ворот, который блокировал доставку продовольствия в Еврейский квартал. 10 февраля 150 вооруженных ополченцев Хусейни напали на квартал Монтефиоре. Боевики «Хаганы» оказали сопротивление, но были, в свою очередь, обстреляны британскими снайперами, засевшими в отеле «Царь Давид». Один еврейский боец погиб. До конца британского правления официально оставалось еще четыре месяца, но Иерусалим уже захлестнула полномасштабная, пусть и асимметричная, война. За прошедшие с момента голосования в ООН шесть недель были убиты 1060 арабов, 769 евреев и 123 англичанина. И за каждую смерть все стороны пытались отомстить в двойном размере.
Сионисты были довольно уязвимы в Иерусалиме: 48-километровый кусок дороги из Тель-Авива проходил по арабской территории, и Абд аль-Кадир Хусейни, командовавший Иерусалимской бригадой численностью в тысячу человек — частью Армии джихада, созданной некогда муфтием, — атаковал дорогу постоянно. «Арабский план, — вспоминал Ицхак Рабин, родившийся в Иерусалиме офицер „Палмаха“, — заключался в том, чтобы заставить 90 тысяч иерусалимских евреев покориться». И этот план скоро начал работать.
1 февраля боевики Хусейни при содействии двух британских дезертиров взорвали редакцию газеты Palestine Post. 10 февраля они снова напали на квартал Монтефиоре, и «Хагана» смогла отбить их лишь после шестичасового боя. Британцы для защиты Монтефиоре устроили командный пункт ниже Яффских ворот. 13 февраля они арестовали четырех боевиков «Хаганы», обезоружили их, а затем выдали арабской толпе; она растерзала евреев. 22 февраля Хусейни поручил британским дезертирам устроить взрыв на улице Бен-Йегуды; погибли 52 мирных еврея. В ответ «Иргун» расстрелял десять британских солдат.
Попытка оборонять арабские зоны в Иерусалиме, вспоминал Нусейбе, «напоминала полив из прохудившегося шланга, который, залатанный в одном месте, обязательно дает течь сразу в двух других местах». «Хагана» взорвала старый замок Нусейбе. Бывший арабский мэр Иерусалима Хусейн Халиди жаловался: «Все бегут из города, мне тоже вряд ли удастся продержаться долго. Иерусалим для нас потерян. В Катамоне никого не осталось. Шейх-Джаррах опустел. Каждый, у кого есть чековая книжка или хоть немного денег, пытается перебраться в Египет, в Ливан, в Дамаск». Зато в город хлынули потоки беженцев из арабских пригородов и окрестных деревень. Кэти Антониус уехала в Египет; ее особняк взорвали бойцы «Хаганы» — но только после того, как обыскали его и нашли ее любовную переписку с генералом Баркером. Тем не менее Абд аль-Кадиру Хусейни удалось вполне надежно отрезать еврейский Западный Иерусалим от побережья.
Евреев, так же как и арабов, не покидало чувство, будто они теряют Иерусалим. В начале 1948 года Еврейский квартал в Старом городе был осажден, и его оборону сильно затрудняло то, что множество проживавших в нем ультраортодоксальных евреев отказывались брать в руки оружие. «Что с Иерусалимом?» — спросил Бен-Гурион своих генералов, собравшихся в его тель-авивской штаб-квартире 28 марта. «Эта битва — решающая. Падение Иерусалима может стать смертельным ударом для всего ишува». В резерве у генералов имелось только 500 человек. Евреи находились в обороне с момента голосования ООН, но теперь Бен-Гурион, наконец, приказал осуществить операцию «Нахшон», чтобы освободить дорогу Тель-Авив — Иерусалим и начать более масштабное наступление (план «Д»). Целью операции было защитить территории, отведенные евреям резолюцией ООН, но также и Западный Иерусалим. «Этот план, — пишет историк Бенни Моррис, — прямо призывал к разрушению оказывающих сопротивление арабских деревень и изгнанию их жителей», однако «нигде в этом документе не говорится о намерении или хотя бы желании изгнать всех арабов, живущих в Палестине». В одних случаях палестинцы остаются в своих домах, в других — их изгоняют.
Деревня Кастель была одной из тех, что обеспечивали контроль над дорогой, ведущей в Иерусалим с побережья. В ночь на 2 апреля «Хагана» захватила Кастель, но Хусейни сосредоточил своих боевиков (включая иракских добровольцев), твердо решив отбить деревню. Впрочем, и он, и Анвар Нусейбе прекрасно сознавали, что нуждаются в помощи. Они срочно обратились в Дамаск с просьбой о том, чтобы им выделили несколько артиллерийских орудий, но испытали глубокое разочарование из-за некомпетентности и интриг генералов Арабской лиги. «Раз вы сдали Кастель, — сказал иракский командующий, — то и вернуть его — ваше дело, Абд аль-Кадир». «Дайте нам оружие, которое я прошу, и мы вернем его», — с трудом сдерживаясь, ответил Хусейни. «А в чем проблема, Абд аль-Кадир? У вас что, совсем нет пушек?» — спросил генерал. Хусейни взорвался: «Вы предатели! История запомнит, что из-за таких, как вы, мы потеряем Палестину. Мы с моими моджахедами отобьем Кастель или умрем!» В ту же ночь он написал стихотворение для своего семилетнего сына Фейсала, которому по прошествии десятилетий суждено было стать палестинским «министром по делам Иерусалима» в администрации Ясира Арафата:
Это земля храбрецов, земля наших предков,
У евреев нет права на эту землю.
Разве могу я спать спокойно, когда враг владеет ею?
Мое сердце болит и горит, отчизна зовет меня!
Следующим утром командующий уже был в Иерусалиме и собирал свое войско.
7 апреля Абд аль-Кадир повел 300 бойцов и трех британских дезертиров на Кастель. В 11 часов вечера они атаковали деревню, но были отброшены. На рассвете следующего дня Хусейни пошел на передовую, чтобы сменить раненого офицера. Стоял густой туман, и когда его маленький отряд приближался к селению (не зная твердо, где именно проходит линия фронта), часовой «Хаганы», подумав, что слышит шаги еврейского подкрепления, крикнул на арабском жаргоне: «Здорово, парни!» «Привет, ребята!» — откликнулся Хусейни по-английски. Бойцы «Хаганы» часто говорили по-арабски, но никогда — по-английски. Часовой почувствовал опасность и выпустил автоматную очередь. Одна пуля попала в Хусейни. Его товарищи бежали, бросив командира. «Воды, воды», — тщетно просил раненый. Несмотря на помощь, которую оказал ему еврейский врач, Хусейни умер. Золотые часы и пистолет с рукояткой из слоновой кости дали понять бойцам «Хаганы», что это какой-то высокопоставленный араб. Но кто именно?
Однако вскоре «Хагана» перехватила радиопереговоры арабов, обсуждавших, как им вернуть тело убитого командира. Стало также известно, что командование принял его брат Халид. Весть о смерти Хусейни распространилась со скоростью ветра. К деревне Кастель отовсюду устремились арабские ополченцы — кто на автобусе, кто на грузовике, а кто и на осле. Они отбили деревню. Бойцы «Палмаха», не желая отступать, гибли на позициях. Арабы убили 50 евреев, захваченных в плен, и изуродовали их тела. И — вместе с телом Хусейни — они вернули себе ключи от Иерусалима.
«Какой печальный день! Его мученическая кончина повергла в уныние всех, — записывает в своем дневнике Вазиф Джавгарийе. — Воин патриотизма и арабской доблести!» В пятницу 9 апреля «никто не остался дома. Все вышли, чтобы присоединиться к погребальной процессии. Я тоже был на похоронах», — рассказывает Вазиф. Тридцать тысяч скорбящих — арабские боевики, потрясающие своими винтовками, легионеры из Трансиордании, крестьяне, представители старых кланов — присутствовали на погребении Хусейни. Он был похоронен на Храмовой горе рядом с могилами своего отца и короля Хусейна в иерусалимском Арабском пантеоне. Раздался залп из одиннадцати орудий; вооруженные арабы в яростном отчаянии начали палить в воздух, и один из свидетелей даже заверял, что от шальных пуль тогда погибло больше людей, чем при штурме Кастеля. «Пальба стояла такая, словно шел бой. Колокола звонили, повсюду слышались крики, требования мести; все ждали нападения сионистов», — вспоминал Анвар Нусейбе. Арабские боевики так желали проводить в последний путь своего командира, что не оставили в Кастеле даже минимальной охраны. И «Палмах» стер деревню с лица земли.
Пока хоронили Хусейни, 120 боевиков «Иргуна» и «Лехи» совместно атаковали арабскую деревню Дейр-Ясин чуть западнее Иерусалима, учинив там самые постыдные жестокости из всех, какие лежат на совести евреев в той грязной войне. У боевиков был специальный приказ: не причинять вреда женщинам, детям и пленным. Однако войдя в деревню, они сразу попали под обстрел. Четверо еврейских бойцов были убиты на месте, несколько десятков ранены. Атакующие начали забрасывать гранатами дома и убивать всех жителей подряд — мужчин, женщин и детей. Споры о количестве жертв ведутся до сих пор: по разным подсчетам, убито было от 100 до 254 человек, включая несколько семей целиком. Выживших провезли в грузовиках по Иерусалиму, и лишь после этого «Хагана» освободила их.