Полицейский форт Латруна, переданный британцами Арабскому легиону, Глабб использовал для блокады дороги в Западный Иерусалим. Бен-Гурион неоднократно приказывал захватить Латрун, однако все атаки евреев были отбиты. Иерусалимские евреи, и так уже жившие в подвалах, голодали до тех пор, пока израильтяне не освоили новый маршрут для поставок в город продовольствия — так называемую «Бирманскую дорогу» (Дерех Бурма), проходившую южнее, в стороне от Латруна.
11 июня посредник ООН граф Фольке Бернадот, внук шведского короля, участвовавший в переговорах с Гиммлером по спасению евреев в последние месяцы войны, добился договора о арабо-израильском перемирии. Он предложил новый вариант раздела, по которому весь Иерусалим отходил королю Абдалле. Израиль отверг этот план. Между тем Бен-Гуриону пришлось подавить бунт в собственных рядах: Менахем Бегин, давший согласие на слияние «Иргуна» с регулярной армией новосозданного государства, попытался все же наладить собственный контрабандный канал поставки оружия по морю. Корабль «Альталена» с контрабандным грузом подошел к берегам Израиля, но Бен-Гурион после долгих переговоров приказал израильской артиллерии потопить корабль. Бегин, решив не развязывать гражданскую войну, вышел из подполья на открытую политическую арену.
Когда срок перемирия Бернадота истек, военные действия возобновились. На следующий день прилетел египетский «спитфайр» и сбросил бомбы на Западный Иерусалим. Воодушевленные этой поддержкой, легионеры атаковали Новый город со стороны Сионских ворот и стали продвигаться к церкви Нотр-Дам. «Обернувшись, они могли видеть Купол Скалы и аль-Аксу, — писал Глабб. — Они сражались на путях Господних», а израильтяне тем временем вновь пытались отбить Старый город.
«Сможем ли мы удержать Иерусалим?» — спросил Абдалла у Глабба.
«Они никогда не захватят его вновь, Ваше Величество!»
«Если вам в какой-то момент покажется, что евреи все же могут отбить Иерусалим, тут же скажите мне, — приказал король. — Я пойду туда и умру на стенах города». Израильская контратака провалилась, но силы Израиля росли: новое государство могло теперь выставить 88 тыс. бойцов против 68 тыс. у арабов.
За десять дней до заключения второго перемирия израильтяне захватили Лидду и Рамлу. Первый план Бернадота привел сионистов в такую ярость, что шведу теперь не оставалось ничего иного, как предложить интернационализировать Иерусалим. 17 сентября граф пожаловал в Святой город. Но экстремисты из «Лехи» под началом Ицхака Шамира (через много лет он станет израильским премьер-министром) решили уничтожить и шведа, и его планы. Когда Бернадот из своей штаб-квартиры в Правительственной резиденции поехал через Катамон в Рехавию на встречу с мэром израильской части города Довом Йозефом, его джип остановили на блокпосту для досмотра. Из стоящего неподалеку другого джипа выскочили трое боевиков с автоматами. Двое открыли огонь по колесам, а третий смертельно ранил Бернадота выстрелом в грудь, после чего нападавшие скрылись. Граф умер в больнице «Хадасса». Взбешенный Бен-Гурион приказал распустить «Лехи», но убийц так и не нашли.
Абдалла закрепился в Старом городе. На Западном берегу Иордана король удерживал южные районы, иракцы заняли север. На южных подступах к Иерусалиму уже был виден египетский авангард. В середине сентября Лига арабских государств признала палестинское «правительство» с штаб-квартирой в Газе; его возглавил муфтий, министрами стали члены иерусалимских кланов[296]. Но когда перемирие закончилось, израильтяне быстро разгромили египтян, захватив к тому же всю пустыню Негев. Униженные поражением египтяне отослали муфтия обратно в Каир. Его политической карьере пришел конец.
В конце ноября 1948 года подполковник Моше Даян, теперь командующий израильскими частями в Иерусалиме, согласился на перемирие с иорданцами. В первой половине 1949 года Кнессет, израильский парламент, собравшийся в здании Еврейского агентства на улице короля Георга V, избрал Хаима Вейцмана президентом государства Израиль. Но это был представительский, церемониальный пост, и очень скоро 75-летний Вейцман почувствовал, что премьер-министр Бен-Гурион и другие члены правительства полностью им пренебрегают. Удрученный своей ролью, Вейцман с горькой самоиронией называл себя «узником Реховота» — города, в котором он основал Институт естественных наук, ныне носящий его имя. И хотя его официальная резиденция находилась в Иерусалиме, он «сохранял предубеждение по отношению к этому городу»: «Даже теперь я чувствую себя в нем неуютно». Вейцман умер в 1952 году.
Согласно договору о прекращении военных действий, подписанному в апреле 1949 года под контролем представителей ООН, разместившихся в британской Правительственной резиденции, Иерусалим все же был разделен. Израиль получил западную часть города с отдельным островком — горой Скопус, Абдалла сохранил за собой Старый город, Восточный Иерусалим и Западный берег реки Иордан. Договор обещал иудеям доступ к Стене, на кладбище на Масличной горе и к гробницам в Кедронской долине. Но этот пункт соглашения не выполнялся, и евреев не подпускали к Стене в течение 19 последующих лет[297], а надгробия на их кладбищах постоянно осквернялись.
И израильтяне, и Абдалла в равной мере боялись потерять свои части Иерусалима. ООН настаивала на продолжении обсуждения интернационального статуса города, а пока что обе стороны занимали Иерусалим как бы полулегально, и всего два государства официально признали за Абдаллой право владения Старым городом. Вейцмановский начальник штаба Джордж Вейденфельд, начальник канцелярии Вейцмана, родившийся в Вене и выросший в Лондоне молодой сионист, хозяин собственного издательского дома в Лондоне, развернул кампанию, призванную убедить мир в том, что Западный Иерусалим должен принадлежать Израилю.
11 декабря Иерусалим был провозглашен столицей Израиля.
Главным победителем с арабской стороны был Абдалла Нетерпеливый. Спустя 32 года после Арабского восстания он наконец заполучил Святой город: «Никто не отнимет у меня Иерусалим, пока я не буду убит».
52. Разделенные1951–1967 гг.
«Укрепленная полоса проволочных заграждений с минными полями, огневыми точками, наблюдательными пунктами рассекла весь город, — писал Амос Оз. — Бетонный занавес опустился и отделил нас от квартала Шейх-Джаррах, от других арабских кварталов Иерусалима». Часто звучали снайперские выстрелы: в 1954 году они стали смертельными для девяти человек, 54 человека были ранены. Даже попытки сторон сотрудничать были мучительны: в 1950 году ООН пришлось посредничать в вопросе о кормлении тигра, льва и двух медведей в Библейском зоопарке на принадлежащей Израилю горе Скопус. Официально было заявлено следующее: «Решение надлежит принять исходя из двух возможностей: 1) на израильские деньги следует купить арабского осла, чтобы скормить его израильскому льву или 2) израильский осел должен быть пропущен через территории, принадлежащие Иордании, чтобы он мог быть съеден упомянутым львом». В итоге животные были перемещены в составе конвоя ООН через иорданскую территорию в Западный Иерусалим.
Семейство Нусейбе за колючей проволокой глубоко переживало «Катастрофу» (Накбу): «У меня случился нервный срыв», — признавался Хасим Нусейбе. А его племяннику Сари недоставало столь привычной прежде картины «английских и арабских аристократов, развязных парвеню, торговцев из среднего класса, дам полусвета, обслуживающих солдат, богатого сплава смешанных культур, епископов, мусульманских имамов и чернобородых раввинов, наполнявших одни и те же улицы».
В ноябре Абдалла был коронован королем Иерусалимским (как ни странно, церемонию провел коптский епископ). Он стал первым королем со времен Фридриха II, получившим в управление Святой город. А 1 декабря Абдалла самолично провозгласил себя в Иерихоне королем Палестинским и переименовал свою Трансиорданию в Соединенное Королевство Иорданию. Хусейниды и арабские националисты обвиняли Абдаллу за его политику компромисса и не могли простить ему то, что он — единственный из арабских лидеров — преуспел в результате палестинской Катастрофы.
Король обратился к старым кланам Иерусалима, чье положение теперь весьма заметно поправилось. Он предложил Раджибу Нашашиби пост премьера Иордании. Нашашиби отказался, но согласился войти в кабинет министров. Король назначил также Раджиба губернатором Западного берега, хранителем Двух Харамов (Иерусалимского и Хевронского), подарил ему автомобиль «студебеккер» и пожаловал титул Раджиб-паша[298]. (Иорданцы всё еще получали османские титулы в 1950-х годах.) Франтоватый племянник Раджиба Насреддин Нашашиби стал королевским камергером. Ненавистного же муфтия Абдалла сместил с должности и назначил на его место шейха Хусама аль-Джараллу — того самого, которого обошли с этим званием в 1921 году.
Абдаллу не раз предупреждали о том, что против него замышляются заговоры и готовятся покушения. Но король неизменно отвечал: «Пока мои дни не сочтены, никто не сможет причинить мне вреда; когда же срок, отмеренный мне, истечет, никто не сможет меня защитить». Все эти опасности не омрачали радость и гордость 69-летнего короля от сознания того, что он владеет Святым городом. «Когда я был маленьким, — вспоминал его внук Хусейн, — дедушка часто повторял мне, что Иерусалим — один из самых красивых городов на свете». И с течением времени Хусейн видел, что любовь деда к этому городу становится только сильней. Абдалла разочаровался в своем старшем сыне Талале, но внука обожал, баловал и растил из него будущего короля. В школьные каникулы дед с внуком завтракали вместе каждый день: «Я заменил ему сына», — писал Хусейн.
В пятницу 20 июля 1951 года король Абдалла вместе с внуком отправился в Иерусалим. Он велел 16-летнему Хусейну, воспитаннику английской школы Хэрроу, надеть военную форму и все медали. Перед отъездом король сказал внуку: «Дитя мое, однажды тебе придется взять ответственность на себя, — и добавил: — Когда придет мой час, я хотел бы быть убитым выстрелом в голову. Это лучше всего». По дороге в Святой город дед с внуком сделали остановку в Наблусе ради встречи с двоюродным братом бывшего муфтия, Мусой аль-Хусейни. Глубоко поклонившись королю, Муса заверил Абдаллу в своей верности.