ославных, католиков и армян!»
Король Хусейн назначил Анвара Нусейбе губернатором и хранителем иерусалимских святынь. Семейство Нусейбе в те годы обрело такое влияние, каким не обладало многие столетия прежде: Анвар был также министром обороны Иордании, а его брат Хасим — министром иностранных дел. Все кланы в той или иной степени потеряли свои денежные сбережения и оливковые плантации, но, несмотря на это, многие из них не покинули свои роскошные виллы в Шейх-Джаррахе. Анвар Нусейбе теперь жил напротив Американской колонии, в отделанной под старину вилле с «персидскими коврами, тисненными золотом дипломами на стенах, хрустальными графинами и дюжинами теннисных кубков». Нусейбе был вынужден практиковать «терпимость и экуменизм», участвуя в пятничной молитве в аль-Аксе, а каждую Пасху присоединяясь со всем своим семейством к «крестному ходу высших священнослужителей в облачениях с золотыми крестами, трижды обходивших Гроб Господень», вспоминал его сын Сари. «Нам с братьями пасхальные празднества нравились больше всего, потому что христианские девушки были самыми хорошенькими в городе». Но Храмовая гора пустовала. «Редкие мусульмане поднимались на Харам», — отмечал франко-американский историк Олег Грабар, выдающийся исследователь исламского искусства, начавший изучать Иерусалим в те самые годы.
Сари Нусейбе описывал Старый город, как «кишащий чопорными лавочниками со своими золотыми карманными часами, старыми уличными торговками, вертящимися дервишами» и кафе, откуда доносилось «бульканье воды в кальянах, что курили их посетители». Иорданский Иерусалим был, по словам американского вице-консула Юджина Бёрда, совсем крохотным мирком: «Я никогда прежде не видел такого маленького большого города. Все его приличное общество — человек сто пятьдесят, не более». Некоторые кланы начали заниматься туристическим бизнесом. Хусейни превратили свой «Ориент Хаус» в гостиницу. Поседевшая Берта Спаффорд преобразовала свою Американскую колонию в одноименный роскошный гостиничный комплекс; городской достопримечательностью стала и сама эта гранд-дама со своей неизменной заколкой-брошью в волосах — ведь она виделась или была знакома со многими известными персонами, от Джемаль-паши до Лоуренса Аравийского. Берту даже дважды приглашали участвовать в британской телепередаче This is Your Life («Это ваша жизнь»). Кэти Антониус вернулась и основала в Старом городе сиротский приют, а в своем доме — «первоклассный ресторан-салон», получивший в местной светской хронике название Katakeet. Она всегда выглядела и вела себя так, словно только что «вернулась с коктейль-вечеринки». «Она болтлива и аффектирована», — отзывался о ней американский вице-консул. А по мнению его сына, писателя Кая Бёрда, Кэти — всегда «одетая по последней моде, с ниткой жемчугов, с коротко стриженными волосами», черную смоль которых уже серебрила проседь, — была «отчасти леди-дракон, отчасти леди-флирт». Как бы там ни было, политической остроты интересов она не утратила: «До образования еврейского государства я знавала многих евреев в Иерусалиме. Теперь же я дам хорошую затрещину любому из моих арабских друзей, который вознамерится торговать с евреем. Мы проиграли первый раунд, но не проиграли войну».
Великие державы всегда поддерживали свои религиозные общины в Иерусалиме. И совсем неудивительно, что и теперь за иерусалимскими алтарями развернулась скрытая холодная война, «столь же яростная, как в переулках Берлина» и еще больше разделившая город. Американский вице-консул Бёрд посоветовал ЦРУ выделить 80 тыс. долларов на ремонт золотых луковичных куполов церкви Марии Магдалины, построенной великим князем Сергеем Александровичем: если этого не сделает ЦРУ, это сделает КГБ, уверял он. Русская Православная Церковь после революции 1917 года оказалась разделена на две части. Русскую Православную Церковь Заграницей с резиденцией в Нью-Йорке поддерживало ЦРУ, Русскую Православную Церковь в СССР контролировало КГБ. Иорданцы, верные союзники американцев, передали оказавшиеся под их контролем русские храмы Русской Православной Церкви Заграницей, тогда как израильтяне, памятуя о том, что Сталин первым официально признал их государство, передали русскую православную недвижимость Советам, основавшим в Западном Иерусалиме новую миссию под управлением «священника» — полковника КГБ, прежде служившего советником в Северной Корее[302].
В тихой восточноиерусалимской заводи по-прежнему доминировали «Хусейни, Нусейбе, исламские ученые и христианские епископы; и не будь „ничейной земли“ и лагерей для беженцев, — писал Сари Нусейбе, — могло бы показаться, будто ничего и не случилось вовсе».
Но даже этот гибридный Иерусалим снова находился под угрозой. Возвышение Насера, президента Египта, изменило все: над королем Хусейном сгустились тучи, поставив под угрозу само его владение Святым городом.
53. Шесть дней1967 г.
Рожденный в безвестности, Насер был идеалом арабского государственного деятеля: еще молодым офицером он в 1948 году попал в израильское окружение, получил ранение и еще с тех пор преисполнился решимости возродить уязвленную честь арабов. Он стал самым популярным арабским лидером за последние несколько столетий, однако был настоящим диктатором, опиравшимся на жестокую тайную полицию. Известный в арабском мире как эль-Раис («Вождь»), Насер пропагандировал идеи панарабского социализма, вдохновляя свой народ на борьбу с доминированием Запада и вселяя в египтян надежду, что победы сионистов и поражения арабов рано или поздно будут отмщены.
Насер поддерживал палестинские рейды в Израиль, а израильтяне отвечали на них все более жестко и решительно. Подобный человек во главе Египта, самой влиятельной страны арабского мира, не на шутку тревожил Израиль. В 1956 году Насер бросил вызов угасающим колониальным империям Британии и Франции, национализировав принадлежащий им Суэцкий канал, а также поддержал алжирских повстанцев в их борьбе против французов. Лондон и Париж, решившие уничтожить Насера, заключили тайный союз с Бен-Гурионом. Успешное наступление израильтян на Синайском полуострове, спланированное начальником генштаба Моше Даяном, дало англичанам и французам повод для вторжения в Египет — якобы для того, чтобы развести две враждующие стороны. Но ни Британии, ни Франции не хватило влияния, чтобы довести свою последнюю имперскую авантюру до конца: Соединенные Штаты вынудили их вывести войска. Вскоре после этого король Хусейн снял Джона Глабба с должности командующего своей армией. 1956 год ознаменовал конец британского доминирования на Ближнем Востоке, одновременно обозначив явное усиление влияния США.
Тем временем Насер нацелился на два хашимитских королевства, где его панарабский радикализм был особенно популярен как в народе, так и в офицерских кругах. В 1958 году в ходе военного переворота был убит Фейсал II, король Ирака, двоюродный брат и школьный товарищ Хусейна. Хашимиты еще недавно правили в Хиджазе, Сирии и Ираке, однако теперь Хусейн оставался единственным царствующим членом клана. Насер официально объединил Египет и Сирию в единое государство — Объединенную Арабскую Республику (ОАР), окружив, таким образом, Израиль и доминируя над Иорданией. Но ОАР, которая дважды распадалась и дважды вновь воссоединялась, оказалась довольно хрупким образованием.
«Расти в Иерусалиме было все равно, что расти в волшебной сказке, в которую вторглись Детройт и современные армии; при всем этом волшебство сказки сохранялось, а опасность только добавляла ей таинственности», — писал Сари Нусейбе. Постепенно в Иерусалим возвращалась жизнь, казалось, окончательно покинувшая его в 1948 году; город вновь становился «мировой столицей паломничества». В 1964-м, накануне паломнического визита в Иерусалим папы Павла VI, король Хусейн велел вновь покрыть золотом свинцовые листы Купола Скалы, который в течение столетий оставался матово-серым. Понтифика встречали принц Мохаммед и принцесса Фирьял, сопроводившие гостя в город, где папу приветствовал мэр Анвар Нусейбе. Но папе, как простому смертному, пришлось пересечь «зеленую линию» через КПП «Ворота Мандельбаума». А когда он попросил разрешения помолиться в греческой часовне Голгофы в храме Гроба Господня, православный патриарх сначала заставил понтифика подать прошение в письменной форме, а затем, получив требуемое, отказал. «Визит папы, — вспоминал Сари Нусейбе, — вызвал настоящий бум»: Хусейни и Нусейбе сносили свои элегантные виллы и строили на их месте безобразные отели.
А король Хусейн теперь боролся за выживание — зажатый в тисках между насеровскими Египтом и Сирией, между арабами и израильтянами, он лавировал, пытаясь реализовать собственные династические амбиции и одновременно успокоить озлобленных, разочарованных палестинцев, считавших, что он предал их. И пока Насер замышлял заговор против короля, Иерусалим и Западный берег неоднократно бунтовали против власти Хашимитов.
В 1959 году ветеран арабо-израильской войны 1948-го по имени Ясир Арафат[303] основал военное освободительное движение под названием ФАТХ — «Завоевание». В 1964 году Насер созвал в Каире саммит Лиги арабских государств, на котором было создано Объединенное арабское командование, которое должно было координировать действия арабских армий в грядущей войне с Израилем. Также было объявлено об основании Организации освобождения Палестины (ООП), первым председателем исполкома которой стал Ахмед аль-Шукейри. В мае того же года король Хусейн против собственного желания собрал в Иерусалиме первую сессию Палестинского национального совета, на котором ООП была сформирована окончательно. Уже в январе следующего года ФАТХ Арафата предпринял небольшой рейд в Израиль из Иордании. Эта операция стала настоящей катастрофой, и единственной ее жертвой пал один из палестинских боевиков, застреленный иорданцами. И все же эта акция воодушевила арабов и ознаменовала начало борьбы Арафата за то, чтобы палестинская проблема оказалась в центре мировой политики. Скоро боевики ФАТХ, в своей форме цвета хаки, куфиях и с пистолетами на поясе, вытеснили из общественного внимания представителей иерусалимских кланов, дискредитированных муфтием и событиями 1948 года. Знамением времени стало вступление в ФАТХ сына Анвара Нусейбе, Сари.