Следующие четыре года в Иерусалиме стояла угрюмая тишина. Появились даже признаки того, что израильтяне и арабы потихоньку осваивают премудрость мирного сосуществования. В сентябре 1970 г., когда скончался Гамаль Абдель Насер, правительство разрешило иерусалимским арабам провести траурное шествие в память об этом заклятом враге Израиля. В четверг 1 октября 1970 г. все арабское население города в скорбном молчании чинно направилось на Харам. В соответствии с договоренностью, на улицах в тот час не было израильских полицейских, а арабы не несли и не вывешивали антиизраильских плакатов. И все же, вопреки надеждам части израильтян, палестинцы за эти мирные годы не сдались. Понимая, что их главное оружие – физическое присутствие в Иерусалиме, они избрали политику, получившую название сумуд – «стойкость»: пользуясь всеми социальными благами и экономическими преимуществами, с помощью которых правительство Израиля пытается обеспечить их лояльность, продолжать жить в городе и производить на свет детей. «Мы не дадим вам повода выкинуть нас отсюда, – озвучил эту политику один из палестинских лидеров. – Самим фактом своего пребывания здесь мы будем каждый день напоминать вам, что проблема Иерусалима должна быть разрешена» (Benvenisti, pp. 253–54.).
В октябре 1973 г. Египет и Сирия совершили внезапное нападение на Израиль в праздник Йом-Кипур. Последовавшая война Судного дня, конечно же, изменила настроение с обеих сторон. На сей раз арабские войска действовали гораздо более успешно, чем во время Шестидневной войны, и захваченной врасплох Армии обороны Израиля потребовалось несколько дней, чтобы остановить их наступление. Иерусалимские палестинцы воспрянули духом в надежде, что израильской оккупации аль-Кудса вскоре придет конец. Израильтяне, которым внезапно открылась вся полнота их изоляции на Ближнем Востоке, вновь стали опасаться за судьбу своей страны. Этот страх породил новую непримиримость, особенно у религиозных групп. Вскоре после окончания войны последователи раввина Кука-младшего основали религиозно-политическое движение «Гуш Эмуним» – «союз верных» (Sprinzak, pp. 47, 60–99, Aron). Их «роман» с израильским истеблишментом был окончен: в 1967 г. Всевышний послал евреям великолепную возможность, но вместо того, чтобы осваивать новые территории, игнорируя международное сообщество, израильское правительство только и делало, что старалось угодить гойим. Война Судного дня стала Божьей карой за бездействие и одновременно спасительным напоминанием. Светский сионизм, считали в «Гуш», мертв, на смену ему должен прийти сионизм освобождения и Торы. После войны Судного дня участники движения принялись основывать поселения на Оккупированных территориях, убежденные, что эта священная колонизация ускорит пришествие Мессии. Главным объектом внимания «Гуш» был, впрочем, не Иерусалим, а Хеврон. Еще раньше один из основателей движения, раввин Моше Левингер, умело направляя лоббистов, провел через правительство решение об основании в окрестностях Хеврона нового города, названного Кирьят-Арба. Теперь поселенцы Кирьят-Арбы стали добиваться увеличения времени, отведенного евреям для молитв в Пещере Патриархов, – по закону им выделялись там определенные часы. Но Левингер твердо вознамерился создать еврейскую базу и в самом Хевроне: он хотел посчитаться с арабами за погром 1929 г., когда была уничтожена еврейская община города. Вскоре место, где Авраам, по преданию, встретился лицом к лицу со своим Богом в человеческом обличье, стало ареной разгула насилия и средоточием самой убийственной ненависти во всем Израиле.
Надежды правых взмыли ввысь в 1977 г., когда партия Менахема Бегина «Ликуд» опередила на выборах социал-демократическую партию «Авода» и заставила уйти в отставку прежнее правительство. Особенно же возликовали правые, когда новое правительство призвало к массовому заселению Западного берега. Но затем, к их ужасу, премьер-министр Бегин стал от имени всего народа мириться с арабами. 20 декабря состоялся исторический визит в Иерусалим президента Египта Анвара Садата, а в следующем году Садат и Бегин подписали Кемп-Дэвидские соглашения. По ним Египет официально признавал Государство Израиль, а Израиль обязывался убрать свои поселения с Синайского полуострова. Это привело к конфликту Бегина с поселенцами; наиболее известна история города Ямит, жители которого забаррикадировались в своих домах, чтобы предотвратить их снос. На политическую арену Израиля выходили новые группировки правого толка, выступавшие против соглашений и политики правительства.
В Иерусалиме целью ультраправых все чаще становилась Храмовая гора. В 1978 г. раввин Шломо Авинер основал при иешиве Мерказ ха-Рав, которую возглавлял Цви Иегуда Кук, собственную иешиву «Атерет ха-Коаним» (венец священников). Одной из целей последователей Авинера было заселение евреями Старого Города. После присоединения Восточного Иерусалима в 1967 г. израильское правительство восстановило Еврейский квартал, где при иорданцах размещался лагерь беженцев. Были восстановлены оскверненные синагоги, снесены ветхие и полуразрушенные здания, построены новые жилые дома, магазины, галереи. Однако для «Атерет ха-Коаним» этого было недостаточно. Последователи Авинера, спонсируемые в основном американскими евреями, начали скупать арабскую недвижимость в Мусульманском квартале, и через десять лет иешиве принадлежало уже более 70 зданий[93].
Но главным направлением деятельности «Атерет ха-Коаним» было изучение религиозного значения Храма[94]. Сам Авинер не считал, что евреям следует строить Третий Храм, – эту задачу Всевышний возложил на Мессию, – но его заместитель, раввин Менахем Фруман, хотел, чтобы, когда Мессия все-таки придет, студенты иешивы были готовы к служению в Храме. Он занялся изучением правил и техники жертвоприношений и наставлял студентов в этом искусстве. Раввин Давид Элбойм ткал священнические облачения, следуя детальным, хотя зачастую и темным, указаниям Торы.
Были и сторонники более решительных действий. Вскоре после визита в Иерусалим Анвара Садата двое членов «Гуш», Иегуда Эцион и Менахем Ливни, стали тайно встречаться с видным иерусалимским каббалистом по имени Иегошуа Бен-Шошан. Они создавали подпольное движение с целью взорвать Купол Скалы – такой взрыв наверняка затормозил бы мирный процесс и смог бы, как надеялись заговорщики, напомнить евреям всего мира об их религиозных обязанностях. Этот духовный переворот, в свою очередь, должен был повлиять на Всевышнего, ускорив приход Мессии и окончательное спасение. Ливни, который был специалистом по взрывчатым веществам, рассчитал, что при помощи 28 точечных зарядов Купол можно будет обрушить, не повредив окружающие строения. Заговорщики раздобыли в военном лагере на Голанских высотах большое количество взрывчатки, но когда в 1982 г. наступил решающий момент, им не удалось найти раввина, который благословил бы их операцию. Без благословения готовы были действовать только двое – Эцион и Ливни, – поэтому план пришлось отложить.
В Израиле развивался дух новой религиозности, рождавшей не милосердие, а убийственную ненависть. В 1980 г. группа Эциона организовала покушение на арабских мэров пяти городов Западного берега в качестве возмездия за убийство в Хевроне шестерых студентов иешивы. Заговор не вполне удался, так как серьезно пострадали только два мэра. Наиболее полно этот новый замешанный на ненависти иудаизм воплотился в фигуре раввина Меира Кахане. Кахане начал свою деятельность в Нью-Йорке, где основал Лигу защиты евреев, которая мстила за нападения на евреев молодым чернокожим хулиганам. Прибыв в Израиль, он занялся организацией в Иерусалиме демонстраций протеста против деятельности христианских миссионеров – основанием для этого ему служили некоторые высказывания авторитетных раввинов о присутствии гойим в Святой земле. В 1975 г. Кахане переселился в Кирьят-Арбу и изменил название своей организации на «Ках» («Так!», т. е. силой). Своей главной задачей он считал изгнание из Израиля всех арабов. В 1980 г. Кахане ненадолго попал в израильскую тюрьму – его обвиняли в заговоре с целью разрушить Купол Скалы с помощью дальнобойной ракеты.
Люди, вступавшие в эти ультраправые организации, вовсе не были недалекими или малообразованными. Например, Йоэль Лернер подложивший в 1982 г. бомбу в мечеть Аль-Акса и приговоренный за это к тюремному заключению, был выпускником Массачусетского технологического института и профессором лингвистики. После освобождения Лернер развернул кампанию за восстановление Синедриона, причем этот Синедрион должен был заседать на Храмовой горе. В малопочтенную деятельность ультраправых вовлекалось все больше новых людей, в том числе занимавших ответственные посты. В конце марта 1983 г. власти арестовали по дороге на Харам раввина Исраэля Ариэля, с группой из 38 студентов иешивы, которые хотели по древнему подземному туннелю добраться до остатков Первого Храма под иродианской платформой. Там они намеревались отпраздновать Пасху и, быть может, основать подземное поселение. Конечная их цель состояла в том, чтобы заставить мусульман разрешить постройку на Хараме синагоги. Смотритель Западной стены, раввин Иегуда Меир Гетц, также тайно исследовал подземелья Харама и ратовал за постройку синагоги на платформе. До 1984 г., пока не всплыл на поверхность план Эциона подорвать Купол Скалы, идея создания Третьего Храма оставалась для евреев запретной. Считалось, что говорить о нем, строить планы его воссоздания опасно, – так же, как произносить вслух имя Бога. Но теперь этот запрет утратил категорический характер, и еврейская общественность понемногу привыкала к мысли о постройке Третьего храма как о проекте, который может быть осуществлен. Специально для публичного обсуждения таких проектов Исраэль Ариэль в 1984 г. основал периодический сборник Цфия («Взгляд»). Через два года он открыл в Старом Городе Музей Храма, где посетителям показывают реконструированные храмовые сосуды, музыкальные инструменты и жреческие облачения. Многие уходят с ощущением, что евреи ждут лишь удобного момента. Как только в результате тех или иных событий, честными или бесчестными методами будут уничтожены мусульманские святыни Харама, они торжественно взойдут на Храмовую гору и проведут полную церемонию богослужения. Все это внушает самые серьезные опасения. По оценкам американских стратегических аналитиков, в обстановке холодной войны, когда арабов поддерживал своей мощью СССР, а израильтян – США, взры