Конечная цель похода была достигнута – Иерусалим находился в руках крестоносцев. Раньше никто из них не пытался заглянуть в будущее дальше этого момента, и у них не было отчетливого представления о том, кто и как должен управлять Святым городом. Духовенство выступало за теократическую власть во главе с патриархом, рыцари выдвигали из своей среды светского правителя, а бедняки, которые оказывали значительное влияние на крестоносцев, со дня на день ожидали Нового Иерусалима и вообще не желали никакой обычной власти. В конце концов компромисс был найден. Поскольку православный патриарх был изгнан во время осады, на освободившееся место крестоносцы поставили Арнульфа, капеллана Роберта Нормандского, который стал служить не на греческом, а на латинском языке. Светским правителем стал Готфрид Бульонский, молодой человек, не отличающийся умом, но весьма набожный и отчаянно храбрый. Готфрид объявил, что не может носить корону в городе, где Спаситель был коронован терновым венцом, и взял себе титул «Хранитель Гроба Господня»: патриарх будет управлять Иерусалимом, а он, Готфрид – охранять город. Через несколько месяцев в город в качестве официального папского легата прибыл архиепископ Пизы Даимберт (Дагоберт). Он сместил Арнульфа, сделал патриархом себя и запретил всем местным христианам – грекам, сиро-яковитам, несторианам, грузинам и армянам – посещать Анастасис и другие церкви Иерусалима. Папа Урбан посылал крестоносцев на помощь восточным христианам, а те распространили свою религиозную нетерпимость по отношению к предшественникам на собственных единоверцев. В пасхальное воскресенье 1100 г. Готфрид официально передал новому патриарху «город Иерусалим с Башней Давида и всем, что относится к Иерусалиму» (Peters 1985, p. 292), т. е. на патриарха возлагалась светская власть в городе на то время, пока сам Готфрид будет завоевывать новые земли для королевства.
Продолжение завоевательных походов было для крестоносцев первостепенной задачей. Взятие Иерусалима не означало «освобождения» всей Палестины – значительная часть страны, включая и жизненно важные прибрежные города, оставались под властью Фатимидов. Опираясь на поддержку пизанского флота, Готфрид начал атаковать главные оплоты Фатимидов. К марту 1100 г. эмиры Аскалона (Ашкелона), Кесарии, Акко и Арсуфа капитулировали и признали Готфрида сюзереном. Их примеру последовали шейхи Заиорданья, а Танкред тем временем основал свое княжество в Галилее. Но положение оставалось опасным – хотя христианское королевство получило границы, которые можно было защищать, оно находилось в окружении злейших врагов и в следующие 25 лет вело постоянные войны, отстаивая свое существование.
Главной проблемой крестоносцев была нехватка людей. После того, как Иерусалим был взят, рыцари и воины по большей части отправились на родину, и в Палестине остался лишь костяк армии. В особенности обезлюдел Иерусалим. В пустом призрачном городе, который еще недавно служил домом для стотысячного населения, обитало лишь несколько сотен человек. Как писал Вильгельм Тирский, «поистине, наши люди здесь были столь малочисленны и бедны, что с трудом могли бы заселить одну улицу» (Вильгельм Тирский XI: 27). Ради безопасности они жили все вместе в Патриаршем квартале поблизости от Гроба Господня (Prawer 1952). Остальная часть города оставалась необитаемой, по ее пустынным улицам рыскали мародеры и бедуины в надежде поживиться чем-нибудь в брошенных домах. Защитить Иерусалим должным образом было невозможно: когда Готфрид уводил свое войско в очередной поход, защищать город оставалась лишь горстка гражданского населения и пилигримов. Когда огонь войны на Святой земле несколько утих, в такие города, как Бейрут, Сидон, Тир и Акко, стали потихоньку возвращаться прежние жители – евреи и мусульмане, – а в сельской местности мусульмане так и продолжали жить все время. Но крестоносцы, заняв Иерусалим, издали закон об изгнании евреев и мусульман из Святого города, а заодно изгнали и местных христиан, которых подозревали в симпатиях к исламу, – не искушенным в богословских тонкостях выходцам с Запада палестинские, коптские и сирийские христиане казались неотличимыми от арабов. В результате, как ни свят был Иерусалим, мало кто из франков хотел оставаться в этом городе, сделавшемся бледной тенью себя прошлого. Их больше привлекали прибрежные города, где жить было легче и имелись возможности для занятия ремеслами и торговлей.
Немедленно после взятия Иерусалима Готфррид Бульонский перебрался в мечеть Аль-Акса, которая стала королевской резиденцией, а Купол Скалы превратил в церковь, названную «Храм Господа». Харам был очень важен для крестоносцев, которые, в отличие от византийцев, не проявлявших интереса к этой части Иерусалима, считали себя новым Избранным народом, а святое место иудеев – своим законным наследием. С самого начала эпохи крестоносцев Хараму отводилась важнейшая роль в духовной жизни Иерусалима, и патриарх Даимберт избрал «Храм Господа» своей официальной резиденцией. О значимости Харама для крестоносцев говорит уже само по себе то, что светский и духовный правители города решили жить на одиноком островке вдали от заселенных крестоносцами кварталов на Западном холме. Ближайшими их соседями были монахи-бенедиктинцы, которых Готфрид поселил при гробнице Пресвятой девы Марии в долине Кедрона.
Готфрид правил недолго – в июле 1100 г. он умер от брюшного тифа и был похоронен в Анастасисе, который крестоносцы предпочитали именовать храмом Гроба Господня. Патриарх Даимберт приготовился добавить к своей духовной власти еще и светскую, но его обошел брат Готфрида Балдуин, правитель новообразованного графства Эдесского, призванный в Иерусалим земляками-лотарингцами. Балдуин был намного умнее и практичнее своего брата. Так как в молодости его готовили к священническому служению, он получил лучшее образование, чем большинство мирян, при этом обладал исключительной физической силой и отвагой и действительно мог создать жизнеспособное королевство крестоносцев в Иерусалиме. Балдуина, прибывшего в Иерусалим 9 ноября 1100 г., встретили шумным ликованием не только франки, но и местные христиане, которые ожидали его за городскими стенами. Он прекрасно понимал, что франки на Ближнем Востоке отчаянно нуждаются в поддержке, а поскольку ни о евреях, ни о мусульманах речи быть не могло, естественными союзниками оказывались греки, сирийцы, армяне и палестинские христиане. Сам Балдуин был женат на армянке, что среди прочего помогло ему снискать доверие восточных христиан, с которыми так пренебрежительно обошелся Даимберт.
11 ноября 1100 г. Балдуин был коронован в церкви Рождества Христова в Вифлееме, городе Давида, и стал «королем латинян» Балдуином I. Он не испытывал сомнений по поводу того, пристало ли в Иерусалиме носить золотой венец и зваться королем. Под предводительством Балдуина крестоносцы шли от победы к победе. К 1110 г. они завладели Кесарией, Хайфой, Яффой, Сидоном, Бейрутом, Триполи и основали свое четвертое государство – графство Триполи. В покоренных городах население истреблялось, мечети разрушались, и палестинские беженцы спасались на мусульманской территории. В последующие годы память об этих убийствах и грабежах не давала крестоносцам установить нормальные отношения с местными народами. Напор крестоносцев казался неудержимым; сельджукские эмиры и династии местных правителей, погрязшие в своих междоусобных распрях и неспособные объединиться, не представляли для них серьезного противника. На вмешательство Багдада мусульманам надеяться не приходилось – халифат окончательно ослаб и не смог бы вести войну в далекой Палестине. В результате крестоносцам удалось организовать первые западноевропейские колонии на Ближнем Востоке.
Балдуину также требовалось решить проблему Иерусалима, который по-прежнему оставался пустой оболочкой города почти без людей. Франки все еще старались перебраться оттуда в более благополучные прибрежные города. В массе своей они были воинами и крестьянами, а не ремесленниками и мастерами, и с трудом находили себе занятие в городе, который существовал в основном за счет ремесленного производства. По принятому в 1099 г. закону все участники Крестового похода получали право стать землевладельцами и домохозяевами, т. е. освобождались от подчинения в рамках европейской феодальной иерархии и, как свободные люди, могли владеть недвижимостью. Некоторые из этих «граждан», как их называли, обзавелись домами в Иерусалиме, земельными наделами и даже целыми селениями в его окрестностях. Чтобы удержать таких людей на месте, Балдуин издал закон, передававший право на владение домом любому, кто проживет в нем безвыездно год и один день: это мешало владельцам домов бросать свою собственность в трудные времена с тем, чтобы вернуться, когда условия станут более благоприятными. Граждане, оставшиеся в Иерусалиме, в дальнейшем составили костяк франкского населения города. Они работали поварами, мясниками, лавочниками, кузнецами. Но их было слишком мало.
Балдуин надеялся склонить местных христиан к возвращению в церкви и монастыри Иерусалима, и в 1101 г. судьба послала ему возможность для этого. В ночь накануне Пасхи народ, как обычно, ожидал схождения Благодатного огня, но ничего не произошло – огонь не появился. Надо полагать, греки унесли с собой секрет и не собирались выдавать его латинянам. Отсутствие привычного чуда было дурным знаком: неужели франки чем-то прогневили Бога? Патриарх Даимберт призвал латинян последовать за ним в Храм Господа – туда, где Бог откликнулся на молитвы царя Соломона, – и просил местных христиан молиться вместе с франками. Следующим утром было объявлено, что огонь появился в двух лампадах возле гробницы Иисуса. Смысл знамения был ясен – Бог разгневался на то, что, как записал в своей «Хронографии» армянский историк Матфей Эдесский, «франки изгнали из монастырей армян, греков, сирийцев и грузин», и только потому ниспослал огонь, что об этом молили восточные христиане (Prawer 1972, p. 214). Грекам были возвращены ключи от Гроба Господня, представители всех прочих христианских деноминаций получили разрешение вернуться в свои святыни, монастыри и церкви в Святом городе.