ем на восток». «Хватит уже мне молиться», – с достоинством ответил Усама и вышел. «Меня, – заканчивает он рассказ, – очень удивило выражение лица этого дьявола, его дрожь и то, что с ним сделалось, когда он увидел молящегося по направлению к югу»[73].
Постепенно в иерусалимском королевстве усиливался внутренний конфликт. На одной стороне находились франки, родившиеся в Палестине, которые, подобно тамплиерам из рассказа Усамы, могли понять точку зрения мусульман и были готовы установить нормальные отношениям с соседями. Другую сторону представляли франки, недавно прибывшие из Европы и не способные выдержать иную религиозную ориентацию. И эти разногласия нарастали именно тогда, когда соседние мусульманские народы отбросили, наконец, губительные распри и стали объединяться под началом сильного вождя. В 1144 г. франки получили удар, показавший им, как уязвимо их положение. В ноябре того года эмир Зенги в ходе военной кампании против Дамаска захватил Эдессу и уничтожил графство Эдесское. Мусульманский мир ликовал, и Зенги, беспощадный воин и запойный пьяница, неожиданно обнаружил, что стал героем ислама. Спустя два года он был убит, и его дело продолжил сын Махмуд по прозвищу Нур ад-Дин – «свет веры». Нур ад-Дин, ревностный суннит, решил вести священную войну как с франками, так и с шиитами. Подражая пророку Мухаммаду, он жил скромно и жертвовал огромные суммы бедным. Кроме того, он развернул действенную пропагандистскую кампанию за джихад. Коран осуждает войны как мерзость, но при этом учит, что, к прискорбию, иногда приходится с оружием в руках бороться против насилия и притеснений, отстаивая важнейшие ценности. Если людей убивают или изгоняют из домов, уничтожают места богослужения, долг мусульманина – подняться на свою защиту (Коран 22:40–42). Это предписание Корана как нельзя больше подходило к ситуации с крестоносцами, которые тысячами истребляли правоверных, отбирали и разрушали их жилища, жгли мечети и осквернили Харам в аль-Кудсе. Нур ад-Дин активно распространял антологии «Достоинства Святого города» (фада'иль аль-кудс) и заказал у лучших мастеров великолепную кафедру для проповедника, чтобы установить ее в мечети Аль-Акса после того, как франки будут изгнаны из Иерусалима.
Джихад на Ближнем Востоке в то время был почти забыт и возобновился в ответ на жестокое насилие, чинимое вторгшимися с запада крестоносцами. Закоренелые предрассудки европейцев помешали им эффективно противостоять напору Нур ад-Дина. Когда в 1148 г. на выручку терпящим поражение франкам явились армии Второго крестового похода, они вместо того, чтобы выступить на Алеппо против армии Нур ад-Дина, напали на дамасского эмира Унура, своего единственного союзника в исламском мире. Унуру ничего не оставалось, кроме как искать помощи у Нур ад-Дина. На политическую глупость крестоносцев наложилась бездарная организация осады Дамаска, окончившейся в итоге постыдным поражением. Второй крестовый поход показал, что безрассудная ненависть франков к исламскому миру способна завести их на самоубийственный путь, а стремление изолироваться от ближневосточных народов означает неспособность оценить реальное положение дел в регионе.
Провал Второго крестового похода наверняка омрачил праздник освящения вновь отстроенного храма Гроба Господня, состоявшийся 15 июля 1149 г., ровно через 50 лет после взятия Иерусалима. По окончании церемонии верующие торжественной процессией прошли к Храму Господа, а оттуда в долину Кедрона, к могилам крестоносцев, погибших при взятии Иерусалима. Последним пунктом стал крест на северной стене в том месте, где рыцари Готфрида Бульонского прорвались в город в 1099 г. Контраст с недавним фиаско, скорее всего, ощущался очень болезненно. Зато новый храм Гроба Господня был действительно выдающимся достижением: крестоносцам удалось соединить в одном большом здании в романском стиле ранее разрозненные христианские святыни – гробницу Иисуса, камень Голгофы и крипту, устроенную в скале там, где, как считается, императрица Елена нашла Животворящий Крест (см. схему). Высокая триумфальная арка связала ротонду XI в., построенную Константином Мономахом, с новым храмом на месте бывшего церковного двора. При этом западноевропейская архитектура не диссонировала с византийской, и крестоносцы постарались добиться гармонии с местным стилем – которой им, к сожалению, так недоставало в жизни. Остатки гробницы Иисуса покрыли мраморной плитой, которая позднее была обложена золотом. Стены украсились мозаиками и узорами из цветных мраморных плит, что придавало внутреннему пространству блеск и изящество, – это былое великолепие сейчас утрачено, и его трудно представить себе в сегодняшнем мрачном здании.
Нур ад-Дин продолжил военную кампанию против крестоносцев. Его план заключался в том, чтобы со всех сторон обложить франков владениями мусульманской империи, поднявшей знамя джихада. Тем временем в Иерусалимском королевстве не прекращались внутренние распри. Казалось, дух воинственности, которым были проникнуты все стороны жизни крестоносных государств, заставил франков враждовать между собой. В 1152 г. молодой король Балдуин III столкнулся со своей матерью Мелисендой, которая начала укреплять против него Иерусалим. Если бы не горожане, заставившие Мелисенду сложить оружие, началась бы открытая гражданская война. Тамплиеры и госпитальеры тоже были не в ладах друг с другом, и ни те, ни другие не желали подчиниться воле короля или патриарха. Госпитальеры выстроили в своем квартале башню, которая была выше храма Гроба Господня, тем самым умышленно нарушив закон и бросив открытый вызов власти. Кроме того, они мешали богослужениям у Гроба Господня. По рассказу Вильгельма Тирского, едва только патриарх поднимался на кафедру, как они «сейчас же начинали звонить в многочисленные колокола, да так усердно и долго, что ни патриарх не мог произносить проповедь, ни народу, несмотря на все старания, не удавалось его услышать». Когда же патриарх попытался увещевать госпитальеров, те просто-напросто ворвались в храм Гроба Господня и выпустили поток стрел (Вильгельм Тирский XVIII: 3). Очевидно, жизнь в Святом городе не научила крестоносцев следовать христианской этике любви и смирения.
Пагубная разобщенность королевства франков дошла до предела, христиане совершенно погрязли в собственных раздорах. Они попытались предвосхитить планы Нур ад-Дина по покорению фатимидского Египта, но потерпели неудачу – Египет завоевал полководец Нур ад-Дина Ширкух, курд по происхождению. В 1170 г. племянник Ширкуха Юсуф ибн Айюб, сменивший его на посту визиря Египта, упразднил шиитский халифат. Юсуф, носивший прозвище Салах ад-Дин («Защитник веры»), или, как это звучало в произношении франков, Саладин, был всецело предан идее джихада, но считал, что именно ему, а не Нур ад-Дину, суждено освободить Иерусалим. На этой почве у него возник конфликт с Нур ад-Дином, и когда в 1174 г. тот умер от сердечного приступа, Салах ад-Дин вступил с его сыном в борьбу за власть над империей. Политический и военный талант в сочетании с великодушием и истинным благочестием принесли Салах ад-Дину поддержку мусульман, и в течение десяти лет его признали своим вождем большинство главных городов региона. Теперь крестоносцев со всех сторон окружала исламская империя, во главе которой стоял благочестивый и любимый подданными султан, поставивший себе цель уничтожить франкские королевства.
Но даже перед лицом такой явной угрозы франки продолжали ссориться между собой. На престоле Иерусалимского королевства, как никогда нуждавшегося в сильном вожде, оказался юный король Балдуин IV, страдавший проказой. Бароны из окружения короля поддерживали регента, Раймунда, графа Триполи, хорошо понимавшего, что единственная надежда для королевства – это умилостивить Салах ад-Дина и наладить отношения с соседями-мусульманами. Против баронов выступала группа недавно прибывших рыцарей, которые объединились вокруг королевской семьи и проводили политику откровенных провокаций. Главным «ястребом» был Рейнальд (Рено) де Шатильон, нарушавший все перемирия, которые Раймунд заключал с Салах ад-Дином: он грабил торговые караваны мусульман и дважды – правда, неудачно – пытался захватить Мекку и Медину. Этот знатный вельможа считал непримиримую борьбу с мусульманами своим священным долгом и не мыслил патриотизма без ненависти к исламу. Положение иерусалимского королевства усугублялось еще и отсутствием духовного руководства. Патриарх Ираклий, тоже из вновь прибывших, был человеком невежественным и развращенным настолько, что выставлял напоказ греховную связь с любовницей. В марте 1185 г. прокаженный король скончался, годом позже умер его преемник – малолетний Балдуин V, – и борьба за власть угрожала перерасти в гражданскую войну. Тем временем Салах ад-Дин готовился вторгнуться в королевство. Рейнальд нарушил очередной договор, с помощью которого Раймунд рассчитывал получить мирную передышку, и баронам ничего не оставалось, как возвести на престол ставленника «ястребов» – Гюи (Гвидо) де Лузиньяна, зятя прокаженного короля, человека слабого и бездарного. Однако добиться единства так и не удалось – пока франки готовились воевать с Салах ад-Дином в Галилее, споры в их стане не утихали ни на мгновение. «Ястребы» убедили короля Гюи напасть немедленно, хотя Раймунд предлагал выждать – вскоре должно было наступить время сбора урожая, так что Салах ад-Дин не смог бы долго удерживать свою армию на чужбине. Но король Гюи, не вняв совету, приказал выступать. В результате 4 июля 1187 г. армия франков была наголову разбита мусульманами в битве при Хаттине близ Тивериады, и Иерусалимское королевство прекратило свое существование.
После победы при Хаттине Салах ад-Дин двинулся по Палестине, один за другим занимая города. Остатки христианского войска укрылись в Тире, но некоторые рыцари все же отправилась в Иерусалим в отчаянной попытке спасти Святой город. Наконец мусульманское войско достигло Иерусалима и разбило лагерь на Масличной горе. Салах ад-Дин взглянул оттуда на поруганные святыни Харама и крест над Куполом Скалы и произнес перед своими военачальниками пламенную проповедь, в которой напомнил им о