Все эти страшные факты показывали абсолютную необходимость железной рукой пресечь злодеяния вельмож. Этой рукой явился папа Сикст V. Но будем продолжать наш рассказ.
Паоло Орсини был женат на сестре кардинала Медичи Изабелле. Эта несчастная женщина была задушена своим мужем. Паоло Орсини приревновал жену к своему двоюродному брату и задушил собственными руками. За это гнусное преступление злодей не был наказан папским правительством, и братья убитой Изабеллы, великий герцог Тосканский Франциск и кардинал Фердинанд Медичи, внешне высказывали ему полнейшее уважение — до такой степени был всемогущ Паоло Орсини. Волей-неволей оба брата вынуждены были пожимать руку, обагренную кровью сестры. Тем не менее кардинал Медичи в душе ненавидел убийцу и искал случая отомстить ему. Когда перед конклавом Паоло Орсини умолял всех кардиналов не выбирать в папы кардинала Перетти, его заклятого врага, то Фердинанд Медичи, как мы знаем, напротив, стал делать все зависящее от него, чтобы кардинал Перетти стал папой.
Паоло Орсини овдовел пятидесяти двух лет, он был необъятной толщины и страдал скверной болезнью. Вообще герцог не имел ни одного достоинства ни физического, ни нравственного, которое бы могло понравиться женщине; более отвратительного субъекта, чем Орсини, трудно было и представить. Однако, несмотря на все это, благодаря своему колоссальному богатству и всемогуществу Паоло Орсини в глазах красавицы Виктории был весьма интересен. Последнему, само собой разумеется, немало способствовала мачеха Виктории Тарквиния. Герцогская корона и богатство мирили Викторию со всеми недостатками Паоло Орсини. Ей очень хотелось сделаться владетельницей трех дворцов в Риме, дворца Монте Джиордано (ныне Габриели), дворца «Campo dei Fiori» и дворца «Pasquino» (ныне Braschi), и бесчисленного количества дворцов в провинции. Такое будущее льстило тщеславию Виктории, дочери бедного дворянина из Губбио. Но отец Виктории смотрел на дело совсем иначе. Для него было ясно, что посещение Паоло Орсини и его ухаживание вовсе не имели благородных целей, старый развратник просто хотел сделать своей любовницей хорошенькую Викторию. Именно против этого-то и возмущалась честная душа Аккорамбони. Но как помочь горю? Как пойти против всемогущего, которого боится сам святейший отец папа? Долго ломал себе голову оскорбленный отец, наконец решился на одно отчаянное средство.
Между поклонниками Виктории был один скромный и честный молодой человек, некто Франциско Перетти, племянник кардинала Монтальто. Франциско всегда оставался в тени и своими вздохами не надоедал Виктории, в душе сознавая, что ее недостоин. На него-то и обратил внимание старик Аккорамбони. Несмотря на сопротивление жены и дочери, Аккорамбони настоял, чтобы последняя сочеталась законным браком с Франциско Перетти. При таких условиях состоялось бракосочетание красавицы Виктории с племянником кардинала Монтальто в церкви Santa Maria della Corte. Молодая переехала в дом кардинала Монтальто, который принял ее, как родную дочь. Употребляя все возможные усилия, дабы Виктория забыла свои честолюбивые планы относительно герцога Орсини, кардинал Монтальто мало-помалу сумел привязать к себе Викторию; молодая женщина, освободившись из-под вредного влияния мачехи, начала было уже привыкать к своему новому положению, как вдруг разразилась беда, которую она и не предвидела. Злым гением и на этот раз явилась Тарквиния.
Не желая окончательно расстаться с радужными мечтами свести падчерицу с всемогущим Орсини, она поддерживала с ним сношения, постоянно уверяла его, что еще не потеряна надежда и что он, Орсини, если и не сможет сделать Викторию своей женой, то приобрести ее себе в любовницы всегда в его власти. Внезапное замужество Виктории еще более раздражило страсть развратного старика как препятствие к обладанию красавицей. Затем влияние хитрой интриганки довершило остальное. Всемогущий герцог Орсини стал уже мечтать не о любовной связи с Викторией, но решил на ней жениться. Для этого необходимо было устранить ее мужа, и перед этим Орсини, конечно, не остановился.
Однажды вечером Марчелло Аккорамбони, молодой человек, вполне преданный мачехе и герцогу Орсини, постучав в окно, позвал Франциско, объявив, что намерен сообщить что-то очень важное. Мать Перетти, Камила, бывшая тут же в комнате, предчувствуя недоброе, умоляла сына не ходить; но Франциско, далекий от мысли, чтобы брат его жены был против него в заговоре, не послушался матери и вышел из дома. Едва они сделали несколько шагов, как Марчелло Аккорамбони громко свистнул, из-за угла выскочили четыре бандита и бросились на Перетти. Но тот несмотря на свою застенчивость и скромность был замечательно храбрый юноша и весьма не дурно владел шпагой. Прислонившись спиной к стене, он искусно парировал удары разбойников и некоторым из них нанес раны.
Вдруг из-за угла раздался голос:
— Чего вы с ним церемонитесь, убейте его!
— А, герцог Браччиано! — вскричал Перетти. — Пусть небо вознаградит тебя за твое злодеяние!
Проговоря это, Перетти проткнул глаз одному из бандитов, и тот с воплем отступил. Остальные невольно умерили свой пыл.
Положение становилось опасным. Каждую минуту могла явиться помощь; папские сбиры, ненавидевшее герцога Орсини и его бандитов, могли без сожаления переколотить их, как собак.
— Бросить шпаги, стреляй из пистолетов! — командовал герцог из-за угла.
Раздались почти одновременно четыре выстрела, и несчастный Перетти упал, обливаясь кровью. Чтобы быть окончательно уверенными в его смерти, разбойники бросились на умирающего и нанесли ему кинжалами еще двадцать ран, после чего скрылись.
На другой день утром у входа в сады Сфорца был найден труп молодого Перетти. Никто ни минуты не сомневался, что муж красавицы Виктории был убит по показанию Паоло Орсини. По всему городу пошли самые разноречивые толки. Одни утверждали, что кардинал Монтальто не оставит не отмщенной смерть любимого племянника и будет просить казни преступника; другие выставляли на вид папы всемогущество Орсини, который не позволит арестовать себя, как обыкновенного бандита, и проявит силу или скроется в один из своих укрепленных замков. Много было разных толков, но все они кончились ничем: слабовольный папа Григорий XIII побоялся тронуть Паоло Орсини.
Кардинал Монтальто иногда приезжал отдыхать в свою скромную виллу близ Эквилино. Эта вилла имеет историческое значение, она построена архитектором комским Доминико Фонтана[93], который впоследствии пользовался мировой славой как первый архитектор святого престола. Виллу начали строить при Пие V. Она еще не была окончена, когда умер папа Пий V. Новый папа Григорий XIII явный недоброжелатель, даже враг кардинала Монтальто лишил его пансиона, назначенного его предшественником; Монтальто не имел средств продолжать постройку; тогда архитектор Фонтана на свои собственные деньги принялся за дело, и вилла была отстроена окончательно. Великодушный архитектор впоследствии был щедро вознагражден Сикстом V. Именно в этой вилле кардинал Монтальто узнал об убийстве любимого племянника. Мать покойного бросилась к ногам брата и молила искать правосудия, дабы смерть ее единственного сына была отмщена, и убийцы получили должное возмездие. Кардинал бледный, как смерть, но с блистающими глазами, задыхаясь, побежал прямо в консисторию[94], где происходило заседание. Все кардиналы, присутствовавшие там, с нетерпением ждали заявления кардинала Монтальто. Преступление было до такой степени дерзко, возбудило так много толков, что и сам папа, несмотря на свою слабость, сознавал необходимость строгого следствия и суда над преступниками. Но в те времена суд над преступниками означал борьбу с оружием в руках. Командир папских войск, племянник Григория XIII, герцог ди Сора вовсе не располагал такими силами, чтобы вступить в открытую борьбу с всемогущим Орсини. Конечно, герцог ди Сора мог прибегнуть к помощи граждан, они с восторгом разорвали бы на части не только Паоло Джиордано Орсини, но и всех римских аристократов, но папа не хотел употребить это крайнее средство, боясь дать волю народной власти.
При появлении Монтальто в консистории, все кардиналы окружили его и каждый поспешил выразить ему свое сочувствие по поводу прискорбного события. Бывший инквизитор, поблагодарив кардиналов за участие, отправился на свое место, поскорее желая знать мнение самого папы. Григорий XIII, кроме своей бесхарактерности, отличался еще и трусостью. При появлении кардинала Монтальто он сконфузился, тем не менее, сознавая необходимость обсудить ужасное происшествие прошедшей ночи, его святейшество старался оправиться и, обращаясь к кардиналам, сказал:
— Достопочтеннейшие братья! В эту ночь совершено страшное преступление, убит наш добрый верноподданный Франциско Перетти. Мы решились преследовать убийц со всей строгостью закона, кто бы ни были преступники, хотя бы наши близкие родственники.
Папа на некоторое время остановился, желая знать, какой эффект произведет его речь на Монтальто и остальных кардиналов. Все взоры обратились на бывшего инквизитора, но он сидел молча, опустив голову на грудь. Папа продолжал:
— Следствие поручено монсеньору Портино и нашему уважаемому генералу, герцогу Джиакомо ди Сора. Мы имеем полное основание надеяться, что преступники будут разысканы и примерно наказаны.
При последних словах папы, кардинал Монтальто поднял голову, посмотрел на его святейшество своими жгучими глазами и снова опустил голову, не сказав ни одного слова.
— Это преступление тем более ужасно, — сказал в заключение папа, — что оно касается нашего достойного и уважаемого собрата кардинала Монтальто: убитый молодой человек был его родным племянником. Но мы торжественно объявляем, что меры, предписанные нами следователям, будут вполне одобрены его эминенцией кардиналом Монтальто.
Сказав это, папа бросил почти умоляющий взгляд на Монтальто. Последний холодно отвечал: