— Останови машину! — потребовала я.
Лазарь хмыкнул, и одарил меня пренебрежительным взглядом.
— Останови, или я нассу тебе на обивку, — я прищурилась и поёрзала на сидении.
Качнув головой, он всё–таки начал притормаживать. Машина подпрыгнула на неровной обочине, и я бросила полный надежд взгляд на густые заросли.
Я должна попытаться убежать. Если я этого не сделаю, я уже никогда себя не прощу.
Лазарь вышел из машины и обошёл её спереди. Его пальто распахнулось, представив моему взору идеально сидящий чёрный костюм и такую же, почти траурную, рубашку, когда открывал дверь с моей стороны и отстёгивал наручники. Я выбралась из авто и встала перед ним, запрокинув голову.
— Что, будешь помогать?
— Естественно, — он оскалился и показал мне пистолет, покоящийся в наплечной кобуре.
Я устало закатила глаза и отпихнула его от себя, направившись к кустам. За мной по пятам следовали его шаги и тихое насвистывание.
— Далеко не уходи, Сладкая, а то попке щекотно будет и комары сожрут.
— Иди ты, — буркнула я, пристраиваясь у ветвистого кустарника.
Осмотревшись, я наметила себе маршрут между двумя соснами. Почва там была мягкая на вид, покрытая мхом и обилием кочек. Вряд ли в туфлях ему будет удобно меня догонять.
Расстегнув молнию джинсов со звонким визгом, я присела и накрылась ветками.
— Пись–пись–пись, — послышался короткий смешок, я потом я услышала щелчок предохранителя.
Бежать мне нужно будет не просто быстро, а очень–очень быстро.
Сделав вид, что я сделала свои дела, я выпрямилась и натянула свои штаны.
— Ты машину закрыл? — используя последний отвлекающий манёвр, пролепетала я.
Лазарь резко обернулся к своему Опелю, и я с шумным вдохом бросилась от него в противоположную сторону. Спотыкаясь на кочках, я бежала, до тех пор, пока сквозь шум своего дыхания не услышала громкий звук выстрела.
Судорожно обернувшись, я увидела его фигуру между деревьями, и втопила со всей мочи. Лёгкие зажгло огнём с непривычки, ноги проваливались во влажную землю, но я лучше сдохну, чем дам ему себя поймать.
Очередная пуля пролетела мимо меня и врезалась в ствол дерева, отколов от него щепки. Я взвизгнула, но продолжила бежать вперёд, прикрывая лицо рукой от веток и мошкары. Моя нога зацепилась за какой–то корень, торчащий из земли, и я ожидаемо рухнула лицом вниз.
Выплёвывая грязь и сосновые иголки, я потянулась на руках и попыталась встань, но мои лодыжки с силой дёрнулись в противоположную сторону. Я завизжала, размахивая руками и пытаясь вцепиться ногтями ему в лицо, но он только отпихнул меня от себя и придавил к земле локтем.
— Это было зря, — прорычал он в моё лицо, одарив меня табачным дыханием, — Очень зря. Ты меня разозлила.
Я уставилась в его голубые радужки, окаймлённые красивым серым ободком по краю, и мои нервы сдали. Слёзы потоком хлынули из глаз, когда я схватила его руку, держащую пистолет и направила дуло к своему лбу.
— При–стре–ли, — сбивчивым дыханием прошептала я, — По–жа–луй–ста.
В его глазах что–то мелькнуло, рука в моей руке напряглась, и он сжал рукоять так, что костяшки пальцев побелели.
— Убей, но не отдавай им, — скулила я, захлёбываясь в собственных рыданиях, — Ну же!
Я отвесила ему пощёчину другой рукой, но он даже не шелохнулся. Посмотрев на меня тоскливым взглядом, он перевёл глаза на пистолет, который я продолжала прижимать к своей голове.
— Не могу, — тихо сказал Лазарь, — Прости.
Он скинул мою руку, которой я вцепилась в него, раздирая кожу до крови, и занёс её над моим лицом.
А затем меня накрыла темнота.
Глава 12
Разреши мне проводить тебя домой.
Разреши мне посидеть с тобой на кухне.
Разреши мне заглянуть тебе в глаза.
Возьми меня с собой в этот рай.
Последний рулетик из одежды занял место в чёрной спортивной сумке, и я устало вздохнула.
Без моей одежды, разбросанной по всей комнате, спальня казалась какой–то безликой. Пригладив волосы, я проверила зарядку телефона и засунула его в карман брюк.
— Готова? — послышалось за спиной.
Я обернулась и одарила Лазарева благодарственный взглядом. Он устало улыбнулся в ответ и подошёл к кровати, подхватывая сумку с моими вещами.
— Ничего не забыла?
Я отрицательно помотала головой:
— Вещей немного. Я должна тебе, кстати.
— Не должна, ты доставила мне несказанное удовольствие в тот день, — Игорь ухмыльнулся, а потом громко рассмеялся, — Видела бы ты своё лицо. Я подумал, что ты меня задушишь во сне.
— И именно поэтому ты спишь с пистолетом под подушкой, — хлопнув его по плечу, парировала я.
— И поэтому тоже, — он вздохнул, и подмигнул мне, — Я буду скучать без тебя, Сладкая.
— А я без тебя нет, — фыркнула я, направившись к выходу.
— То есть, мне можно убрать пушку обратно в сейф? — продолжил он за моей спиной.
— Возможно.
— И мстить не будешь? — недоверчиво спросил он.
— Может быть.
— Ты такая загадочная, — протянул Игорь, спускаясь за мной по лестнице.
В моей машине привычно пахло ванильной ёлочкой и жидкостью для омывания стёкол. Я устроилась на мягком сиденье, Игорь пристегнул меня, и я передала ему ключи. Пока он выезжал на центральную трассу, я порылась в бардачке и достала флешку с музыкальным сопровождением. Вставив её в USB–разъём, я пощёлкала между треками и увеличила громкость.
Когда из динамиков полились звуки органа, играющие Токатту, я откинула спину на сиденье и зажмурилась от удовольствия. Классическая музыка всегда действовала на меня благотворно, расслабляя и даря какой–то светлый покой. Как будто душа засыпает, переставая метаться туда–сюда и мирно дремлет, свернувшись калачиком внутри.
Звуки стихли на самой высокой ноте, и салон машины наполнили ритмичные покачивания виолончели. Она заплакала под виртуозными руками музыканта, заставляя сердце сжаться. Вспомнив, что я не купила курительную смесь, я повернулась к Лазареву и сказала, чуть повысив голос:
— Нужно заехать по дороге в какой–нибудь магазин. Хочу табак купить.
— Бросай курить, — с улыбкой бросил он, не поворачиваясь, — Ты же будущая мать.
Я презрительно фыркнула и отвернулась к окну, почёсывая плечо сквозь ткань футболки. Его замечание неприятно кольнуло грудь, но я быстро задвинула это чувство как можно дальше и продолжила наслаждаться видами мелькающего Санкт–Петербурга за окном.
Мы выехали на дорогу, ведущую к острову Котлин. Вокруг расстелилась водная гладь Финского залива, впереди маячил огромный порт Кронштадта. Прислонившись виском к прохладному окну, я закрыла глаза и задремала под музыку Вивальди.
Не знаю, сколько я спала, но в какой–то момент мне стало неудобно, и я проснулась, потягивая затёкшей шеей. В салоне машины слышалось только размеренное дыхание Лазарева и тихий гул мотора.
— Зачем ты выключил музыку? — сипло спросила я, вытягивая ноги.
— Я не люблю классику, — поморщился Игорь, подпирая щёку рукой, которую он держал на дверце машины, — Есть что–нибудь повеселее?
— Да, должно быть, — сонно пробормотала я, потянувшись к проигрывателю.
Благодаря моей страсти всё рассортировывать, я знаю, что первые сорок пять треков те, что люблю слушать я, а остальные — для тех случайных попутчиков, которые иногда бывают со мной в дороге. Последний раз такое было около полугода назад: мы ездили коллективом в кемпинги Южной Эстонии.
— Можно задать вопрос? — снова подал голос Лазарев, когда я включила какую–то ненавязчивую попсу.
— Можно, — я чуть улыбнулась тому, что он спрашивает разрешение и сняла свои туфли, чтобы подтянуть колени к груди.
— Почему Прибалтика? Ты могла скрыться тогда в любом другом месте, но ты выбрала именно Эстонию, — он бросил на меня короткий серьёзный взгляд, — Почему?
— Мне нужен был быстрый доступ в Европу, оттуда меня было бы тяжелее достать, — честно ответила я, бросив голову на подголовник, — Литовский и латышский языки оказались слишком сложными для меня, поэтому я выбрала Эстонию.
— Ты получила гражданство, — задумчиво протянул Игорь.
— Ну, при моём стремлении скрыться, получить начальную языковую категорию и выучить конституцию, было делом нехитрым, — я поджала губы, — Сам понимаешь.
— Понимаю, — эхом повторил он, — Но как ты попала к Ратмиру? Тебе было пятнадцать лет, неужели тебя никто не искал? — в его голосе послышалось раздражение и злоба, и я невольно улыбнулась.
— Мои родители были запойными пьяницами и продали меня за ящик водки, — спокойно ответила я, отвернувшись к окну, — Мы жили в Черемичкино, это крошечное село в Кемеровской области. Настолько крошечное, что никто не хватился пропавшего ребёнка, потому что… — я сделала паузу, и грустно посмотрела на Игоря, — Кто–то заплатил милиции и администрации, — снова отвернувшись, я тихо прошептала, — Их дом сгорел через несколько дней после того, как меня увезли. Напились, и уснули с непотушенной сигаретой.
— Мне очень жаль, Сладкая, — тихо произнёс Лазарев.
Я замолчала, борясь с ворочающимся клубком змей внутри себя. Когда голос пришёл в норму, я спокойно продолжила:
— Когда меня привели к Ратмиру, он сказал, что я слишком хороша для работы шлюхой, — голос осип, но я всё равно говорила, — И решил оставить меня себе. Его люди привозили девочек с таких вот неприметных мест, где никто не будет искать, — я повторила его фразу и горько усмехнулась, — Мне повезло. Меня хотя бы не насиловали первые семь лет.
Я услышала, как кожа, которой был обтянут мой руль скрипнула под пальцами Игоря; а затем он судорожно втянул воздух.
— Тебя держали против воли.
— У Ратмира был хороший дар убеждения, правда? — я посмотрела на него, и растянулась в улыбке.
Лазарев злобно посмотрел на меня, сжав челюсти, и вдавил педаль газа в пол. Машина резко дёрнулась и начала набирать скорость.