— От верблюда, — перебила мужа Нино. — Мне многое дано, но и спрашивают не мало.
— Кто? Кто спрашивает? — не мог понять Лаврентий Павлович.
Нино ничего не ответила, лишь многозначительно подняла глаза к небу.
После этого инцидента жизнь в семье Берии ничуть не изменилась. Хотя…
Нино никак внешне не показывала своё отношение к происходящему, даже помогала морганатической жене Лаврентия Павловича чем могла в женских вопросах. Публично ворчать пытался только сын Берии. Но его легко было понять: отец проявляет внимание не только к нему и маме, но чуть ли не законно приютил в доме чужую женщину, которая вскорости должна родить. И кем будет будущий ребёнок для сына Берии: братом? сестрой? Серго не хотел делить отца ни с кем, но так сложилась жизнь и он ничего поделать не мог.
Естественно, в народе такое происшествие не прошло незамеченным, особенно среди москвичей. Сразу же появилось много «прекрасных дам», которых Берия изнасиловал лично по нескольку раз на дню и на глазах у честного народа. Кажется, даже сами «изнасилованные» готовы были поклясться на Евангелии в том, что такое действительно происходило, чего только не сделаешь ради того, чтобы желаемое выдать за действительное. К тому же, такая претерпевшая страдания и насилие сразу попадала во внимание общества, а это для многих женщин, особенно артисток, было просто смыслом жизни.
Самому Лаврентию Павловичу не очень-то нравилось иметь такую славу, но, до мозга костей отдаваясь программе «Атомного щита», он старался никак не реагировать на «народные» домыслы и досужие байки. Впрочем, о какой известной личности в России не сочиняли пошлостей, анекдотов и подлинных историй? Берии оставалось только порадоваться, что в кои-то веки угодил в народные герои. Собственно, народным героем Лаврентий Павлович стал уже давно, с конца тридцатых. После того, как реабилитировал более двухсот тысяч незаконно осуждённых ежовско-сионистским масонским режимом. Правда, и во время Берии чистки в структурах власти не кончились, но исчезли аресты только по доносу с полной конфискацией имущества, а также безапелляционные приговоры тройки и прочие судебные «ошибки».
Если разобраться не предвзято, без экивоков на издержки времени, то Лаврентию Павловичу, не считая «Атомного щита», удалось создать уникальную систему женского шпионажа, каковой не было и вряд ли будет в каком-нибудь ином государстве Земного Шара. Но об этом чуть позже.
А сейчас в камере Алёшкинских казарм он предавался воспоминаниям о русских учёных, работавших в шарашках. Ведь именно оттуда произошёл скачок развития технократии, а это в те времена была просто мировая победа. Естественно, в Сионистских Штатах Америки оказались все документы технологических разработок фашистской Германии, а в частности знаменитого научно-исследовательского института с мистическим уклоном «Аненербе», руководителем которого официально числился Генрих Гимлер, а в действительности был профессор Хаусхофер.
С профессором лично Лаврентию Павловичу встретиться не удалось, хотя точки соприкосновения по поводу мистических и технических побед, несомненно присутствовали. Кто знает, как бы повернулась история, если бы эти две личности встретились ещё до начала Второй Мировой войны? Любая война — самое отвратительное, что мог выдумать человек. Всем нам необходимо учиться у детей смотреть на жизнь, то есть не забывать своё детство и воспринимать всё происходящее как малыш. Может быть, только тогда человек отыщет путь к постижению Божественной правды. Сказано: устами младенца глаголет Истина, поэтому искренность детей приводит к правильному выбору жизненного пути. А кто знает, где правильный выбор и правильный путь? Во всяком случае, Игемону удавалось либо по человеческому наитию, либо под надзором ангела хранителя очень часто находить правильные решения, которые, по сути, спасали страну от нежелательных неурядиц.
Допустим, работа над атомным щитом практически уже завершена, только как сможет справиться с грядущими испытаниями тот же Никитка Хрущёв-Перелмутер, ведь кроме грязных интриг этот паршивый партиец ни на что больше не способен. Вернее, способен разве что только на убийство вождя. Об этом давно предупреждала Ольга Книппер-Чехова. Вот у кого не закоснелый ум и взгляд на любую ситуацию с позиций профессионального стратега и тактика.
Недаром в годы Великой Отечественной ей удалось стать подругой самой Евы Браун. Даже Гитлер часто любил конфиденциально побеседовать с Ольгой. А этого в Третьем рейхе удостаивался не каждый. Сейчас трудно представить, чем могла бы окончиться война, если бы эта великолепная актриса и прима Третьего Рейха не приняла в ней непосредственное участие.
Ведь только на схеме войска противостоят друг другу, а в действительности всё происходит по-другому, вопреки диаграммам и планам. Тем более, разработка любого сражения начинается задолго до того, как оно будет утверждено командованием той и другой стороны. Поэтому участие творческих личностей в предстоящих баталиях просто необходимо. Именно творческие люди, как это ни прискорбно, вносят в победный этап ту живую силу, какая отсутствует у тупых исполнителей приказов.
В творческом развитии ситуаций Ольга Чехова принимала участие с самого начала своей разведывательной деятельности. Хотя сама она сначала не представляла, что работает на советскую разведку. Как это возможно? Опять помогло чутьё Лаврентия Павловича и своеобразный подход к будущей разведчице. Их знакомство состоялось довольно давно, а вот понятие того, что Ольга работает на советскую разведку, произошло сравнительно недавно. Какие же выкрутасы, порой, для нас устраивает история! То есть, те люди, которые пишут эту историю, не делая никаких экивоков, заставляют человека взглянуть на происходящее в этом мире чуть-чуть по-другому.
Полвека имя этой женщины на её родине было почти проклятым. Ещё бы!
Русская, да ещё с фамилией Чехова, уехав из России, стала «государственной актрисой» фашистской Германии и чуть ли не подругой Гитлера! У начальника КРО — контрразведывательного отдела ГПУ — Артура Христофоровича Артузова регулярным правилом была обязанность просмотра списка лиц, подавших заявления с просьбой о разрешении выезда на постоянное жительство за границу. Увидев в одном из них имя актрисы МХАТа Ольги Константиновны Чеховой, ходатайствующей о выезде в Германию для «получения образования в области кинематографии», и рассудив, что она вполне могла бы пригодиться ГПУ, он решил встретиться и побеседовать с ней лично.
Ольга родилась в 1896 году в семье инженера железнодорожного транспорта Константина Леонардовича Книппера, жившего в пригороде Петербурга. Юность провела у родной сестры отца, известной актрисы Московского Художественного театра Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, жены Антона Павловича Чехова, поэтому с ранних лет ей нравилось быть актрисой во всём. Неудивительно, что и театральный мир рано стал для неё родным, девушка проводила всё своё свободное время в театре, а вскоре и сама стала выступать на сцене. Первым пробным спектаклем для неё стал спектакль, конечно же, А.П. Чехова «Три сестры».
Всё получилось спонтанно: сценой служила веранда дачи, где они собрались с друзьями и родственниками. Ольге предложили сыграть роль вместо отсутствующей «третьей сестры». А поскольку она многие спектакли уже знала наизусть, то премьера прошла с громадным успехом. Ничего, что народу на спектакле присутствовало не очень много, зато были те, кто принял в становлении судьбы будущей актрисы самое деятельное участие.
В двадцать лет она вышла замуж за артиста МХАТа Михаила Чехова, племянника Антона Павловича, но замужество оказалось не очень счастливым и совсем недолгим. Михаил не мог пропустить ни одной юбки, а любовь и семейная жизнь для Ольги были понятиями высокой чистоты и духовной ответственности.
Перенесённая личная драма чуть не погубила всю её актёрскую жизнь. Перестала радовать и актёрская работа. Впрочем, в первые послереволюционные годы театр многим казался чем-то старомодным, и всё больше разговоров ходило о кинематографе, идущем ему на смену.
Это новое искусство кино, к счастью, увлекло и Ольгу Чехову, что стало одной из причин, по которой в 1922 году она решила уехать в Германию, где открывались новые киностудии и снималось огромное, по меркам того времени, количество фильмов.
Пришедший по почте листок серой бумаги с вызовом в Народный комиссариат иностранных дел Ольга Чехова восприняла спокойно. Ничего необычного не произошло и в самом Наркомате, куда она приехала в назначенное время.
Сотрудник, назвавшийся не «товарищем Артузовым», как было заведено, а по-домашнему просто — Григорием Христофоровичем, принял её доброжелательно, пожалуй, даже радушно, расспросил о жизни, поинтересовался мнением о новых постановках Художественного театра.
Обычно сдержанная, Ольга вдруг разоткровенничалась, рассказала, что новые постановки ей совсем не нравятся, так как стали похожи на балаган, и вообще театр устарел, а будущее за кинематографом. Потому-то она и хочет уехать за границу, чтобы стать там настоящей киноактрисой.
Григорий Христофорович, казавшийся таким внимательным и чутким, не только прекрасно понял Ольгу, но и пообещал посодействовать быстрейшему оформлению разрешения на выезд. Правда, прощаясь, обратился с личной просьбой, нисколько, впрочем, не обременительной: не сможет ли уважаемая Ольга Константиновна оказать посильную помощь его друзьям, если тем вдруг случится оказаться за границей? А чтобы не возникло недоразумений, смеясь, добавил он, от него ли прибыли нежданные гости, они произнесут что-то вроде пароля: о том, например, что «не любят ночевать в тростнике, так как боятся комаров». Всё, что говорил этот милейший человек, Ольге показалось забавным, и она согласилась выполнить его просьбу.
С первых же дней жизни в Берлине Чехова взяла за правило не поддерживать никаких отношений с русскими эмигрантами. Ей были неинтересны, да и несимпатичны эти растерянные люди, смертельно тосковавшие о прошлом, но без лишних сомнений променявших Родину на заветную заграницу, и жившие только ожиданием скорого падения большевиков. Кстати, в планах самой Ольги отсутствовали стремления долго оставаться за рубежом, хотя большевистская гегемония особого восторга у неё не вызывала.